– А вот я сожалею, когда вижу людей, отвергающих великий шанс, который сама судьба дает им прямо в руки… Если вы поймете, как неправы были сейчас, вы можете меня найти в Эльдорадо, у меня там контора. До встречи, господа, до скорой встречи! – Мне немного жаль этого человека, – сказала Паула, когда они отъехали на приличное расстояние от импровизированной конторы. Но Боб промолчал, глядя перед собой с самым расстроенным видом. – Что с вами такое? – удивилась девушка. – Я был настолько ненаблюдателен, что не разглядел ваше кольцо. Значит, вы обручены? – Одно логически вытекает из другого. – И кто же этот счастливец? Неужели один из напомаженных киноартистов? – Если придерживаться точности, то счастливица – это я. И мне не хотелось бы обсуждать с вами эту тему. – Что же, как скажете, давайте поговорим, о чем вам будет угодно. Вы спросили мое мнение о пустыне. Так вот, уже двадцать четыре часа я наблюдаю этот край и должен сказать, что единственное подходящее определение для него – это слово «жестокий». Тем временем дорога, вьющаяся между высокими холмами, привела их к самому перевалу. Внизу раскинулся город Эльдорадо. Отсюда он казался совсем маленьким, затерянным посреди пустыни. – Когда мы с вами снова увидимся? – спросил Боб свою спутницу. – В четверг, скорее всего. – Можно пораньше? Думаю, в четверг меня уже здесь не будет. – Если вы так настаиваете, завтра я буду проезжать мимо ранчо Мэддена. Могу захватить вас с собой. – Весьма любезно с вашей стороны, но это тоже слишком долго. – Сегодня за ужином я, возможно, подумаю о вас. А теперь до свидания. И не проспите завтрашний день. Распрощавшись с Паулой, молодой человек подошел к окошечку почты, которая находилась в здании вокзала. Там, буквально сгорая от нетерпения, стоял Вилл Холли. – Я отправляю интервью в Нью-Йорк, – радостно сообщил он. – Сейчас закончу, и мы сможем поговорить. – Подождите немного, мне тоже нужно отправить телеграмму. Около четверти часа Боб провел, сочиняя текст телеграммы. Каким образом передать отцу нужную информацию так, чтобы никто из посторонних не понял, о чем идет речь? Наконец на листе бумаги появилось следующее: Покупатель в наличии, но обстоятельства более благоприятствуют ху мали мали тчк По телефону обещай все отправить немедленно тчк Связь со мной на адрес Вилла Холли Эльдорадо таймс тчк Пустыня прекрасна но таинственна и непредсказуема тчк Твой любящий сын Боб тчк Боб вручил бланк и настоял, чтобы текст был отправлен без малейших изменений. Отправив телеграмму на два адреса – в контору отца и на его квартиру – и заплатив щедрые чаевые, Иден-младший снова подошел к журналисту. – Пойдемте в редакцию, – предложил тот. – Сейчас там пусто и можно спокойно поговорить. – Хорошо, а как ваши дела? – Просто великолепно! Мой нью-йоркский приятель вцепился в этот материал обеими руками. Интервью пойдет под моим именем, а там, глядишь, имя Вилла Холли снова замелькает в нью-йоркской прессе. В крохотной захламленной комнатке, где располагалась редакция «Эльдорадо таймс», журналист отыскал для гостя самый крепкий стул, а сам устроился на привычном месте за столом с пишущей машинкой. – Честно говоря, вы меня удивили сегодня утром. Когда я уезжал с ранчо, думал, что дело уже в шляпе. Я-то полагал, что колье при вас. – Не совсем, оно у моего напарника. – И кто же это? Немного поколебавшись, Боб в двух словах изложил свои недавние приключения. Этому человеку доверяет Гарри Флэтгейт, и вовсе не исключено, что помощь журналиста может очень скоро понадобиться… – О таком мне случалось читать разве что в бульварных детективах! – изумленно произнес Вилл Холли, выслушав его рассказ. – Детектив, который поселился на ранчо под видом повара-китайца… нарочно не придумаешь! И каковы результаты вашего расследования? Лично мне и вчера, и сегодня показалось, что там все в порядке. Мэдден же на ранчо… – У Чарли создалось совсем другое мнение. Он много лет прослужил полицейским детективом; кроме того, у него, как у всех китайцев, чрезвычайно развита интуиция. Да, я тоже сперва отнесся к его гипотезам с большой долей иронии и хотел отдать Мэддену его жемчуг как можно скорее. Но прошлой ночью внезапно раздался жуткий крик. Кто-то звал на помощь. Ничего ужаснее мне никогда не доводилось слышать! – И кто же кричал? – Тони, которого прозвали китайским попугаем. – Значит, все оказалось не так страшно? – Позвольте заметить, что попугаи лишь повторяют услышанное. Они не в состоянии ничего выдумать. Поэтому я договорился с Чарли повременить ровно до двух часов следующего дня. Чарли собирался выяснить, что еще эта птица может сказать ему по-китайски. И вот ровно без пяти два мы узнаем о смерти этой без сомнения умной птицы. Что вы об этом скажете? – Буду откровенным: как журналист я более чем заинтересован, чтобы на ранчо такой знаменитости произошло нечто сенсационное. Это было бы для меня величайшей удачей, тем более что здесь, в Эльдорадо, практически ничего не случается. Но если смотреть на вещи объективно, уверен, что вы оказались под влиянием своего чересчур эмоционального и впечатлительного напарника. Как вы сами мне сказали, он полицейский, поэтому привык во всем видеть улики и свидетельства преступления. Мне частенько приходилось бывать на ранчо Мэддена, и от этого попугая также довелось услышать много интересного. Призывов о помощи не было, зато я получил полное впечатление о лексиконе гангстеров и всевозможного отребья. – Но Тони так неожиданно умер… – Думаю, Мэдден был прав: птица скончалась по естественным причинам. Боюсь, отец имеет все основания быть вами недовольным. А вдруг Мэдден возьмет и откажется от сделки, что тогда? Скажете отцу, что все сорвалось из-за смерти старого попугая? – А как вы объясните пропажу револьвера из коллекции? – Да как угодно! Хозяин продал его кому-то, подарил или просто унес в свою комнату! – Вы убедили меня, – расстроенно произнес молодой человек. – Чем больше я вас слушаю, тем больше понимаю, какого дурака свалял. Внезапно раздался шум подъехавшего автомобиля. В окно Боб увидел, что Чарли Чан выходит из старенькой машины и направляется к зданию редакции. Через минуту он бесшумно появился на пороге. – Господа, позвольте вас представить друг другу: Вилл Холли – редактор «Эльдорадо таймс»; мой друг, Чарли Чан, – из полиции Гонолулу. – Очень рад, – вежливо произнес Чан, всем своим видом выражая возмущение, что его инкогнито оказалось раскрытым. – Прошу вас не сердиться, – успокоил его Боб. – Мистеру Холли вполне можно доверять. – Я не знаком с тонкостями ваших обычаев, – возразил китаец, – но предпочел бы не доверяться малознакомым людям. – Я прекрасно понимаю вас, – произнес журналист, – и заверяю своим честным словом, что сохраню все в глубоком секрете. – Впрочем, все это уже неважно, – заявил молодой человек. – Я окончательно убедился, что все наши опасения оказались надуманными. Так что, вернувшись, мы передадим мистеру Мэддену его покупку и покинем ранчо. Не сердитесь, Чарли! Давайте посмотрим правде в глаза и признаем, что мы оба вели себя как две старые бабы. – В таком случае объясните мне, невежественной бабе, каким образом умная говорящая птица так внезапно покинула мир живых. – Попугай умер от старости, и хватит без конца говорить об этом! Вместо ответа детектив положил на стол перед собой чистый листок бумаги и высыпал на него из кармана горстку каких-то зерен. – Вот что я нашел в мисочке бедного Тони. Как вы считаете, что это? – Конопляное семя, – буркнул журналист. – Им обычно кормят попугаев. – А теперь посмотрите внимательнее, видите на зернах налет белого порошка? Я заехал в аптеку на углу, и там по моей просьбе провели тщательный анализ. Как вы думаете, что это? – Неужели мышьяк? – воскликнул Холли. – Вот именно! Его продают окрестным фермерам, чтобы травить крыс. Как выяснилось, для попугаев он тоже годится. – Но кому понадобилось травить старого Тони? – Как говорит старая пословица, «мертвые молчат». Бедный попугай говорил по-китайски, но я уже никогда не узнаю, что он мог сказать. Давайте же рассуждать дальше. Если попугай кричал «На помощь! Убивают! Брось этот револьвер!», то даже старая глупая баба сообразит, что Тони где-то слышал эти слова. Причем прошу обратить внимание на следующее: крик раздался, когда в комнате Мартина Торна зажегся свет. Возможно, в ту ночь, когда кричал кто-то другой, свет там тоже горел. – А какими фактами вы можете это подкрепить? – Нынче утром я зашел, чтобы прибраться в комнате секретаря. И сразу обратил внимание на пейзаж, украшающий стену, и невыгоревшее пятно на обоях – того же размера и формы. Как вы считаете, для чего понадобилось перевешивать картину? Что хотели таким образом скрыть? Подняв картину, я увидел дырку, которая может образоваться лишь в результате выстрела. В стене засела пуля. Та самая, что просвистела над головой человека, отчаянно призывавшего на помощь. Именно его крики и повторял несчастный попугай. – Помните, я начал рассказывать вам о коллекции оружия мистера Мэддена? Там не хватало одного экземпляра – револьвера Билла Харта. Теперь я более чем уверен, что это имеет отношение к делу. – Я тоже обратил внимание на пустое место на ковре, – улыбнулся в ответ китаец. – Вот это я нашел в корзине для мусора, – добавил он, выкладывая на стол смятый кусочек картона, на котором было напечатано: «Дар Пи Джи Мэддену от Уильяма Б. Харта. Сентябрь 1923». Весь день я искал пропавший револьвер, но безуспешно. Журналист поднялся со своего места и торжественно пожал руку китайскому детективу. – Я полностью признаю вашу правоту. Мистер Иден, убедительно прошу вас всегда слушать советов мистера Чана. – Я очень признателен вам, мистер Холли, – церемонно поклонился детектив. – Итак, мистер Иден, стоит ли нам сегодня вечером отдать колье Мэддену? – Нет, ни в коем случае! – горячо воскликнул молодой человек. – С этой минуты я руководствуюсь только вашим мнением. Я полностью согласен: на ранчо происходит нечто странное, но что именно? – Но в одном вы оказались настоящим пророком, – улыбнулся Чан. – Полицейскому в отпуске все равно приходится поработать. Даже в пустыне я остаюсь представителем закона: мой долг не позволяет бросить это расследование незавершенным. А вернув жемчуг, нам придется покинуть ранчо Мэддена, и тогда одному богу известно, что там может произойти. Возможно, это вопрос жизни и смерти, перед которым даже финансовые интересы фирмы отступают на второй план. Не так ли?