– Думаю, мы сделали все что могли. Я решил, что сегодня вечером нужно отдать наконец Мэддену его жемчуг. Думаю, Чарли вам это уже рассказал? – Да, его это очень огорчает. Не могу с вами не согласиться, хотя от всей души надеюсь, что сегодня произойдет что-нибудь непредвиденное. – Мне тоже очень бы этого хотелось, но, если ничего не случится, просто не представляю себе, что еще можно предпринять. В конце концов, главными для меня являются интересы отца и миссис Джордан. А убил Мэдден кого-то или нет, не имеет отношения к покупке жемчуга. Если бы вы знали, Вилл, как мне не хочется снова ехать на это ранчо! Кстати, вы видели сегодня Паулу? – Да, в «Оазисе», мы оба там завтракали. Она сказала, что собирается на рудник Петикоут. Давайте я отвезу вас на ранчо: газета вышла, и я буквально погибаю от безделья. Автомобиль журналиста трясся и дребезжал, подпрыгивая на многочисленных ухабах, поднимался на холмы и снова спускался в пустыню по сухой каменистой дороге. – Знаете, я совсем не спал этой ночью, – неожиданно признался журналист. – Да, загадка Делано нам всем не дает покоя. – Нет, я раздумываю над своей собственной судьбой. Интервью с Мэдденом оказало свое действие, в мире журналистики я, можно сказать, воскрес из мертвых. Редактор одной нью-йоркской газеты сделала мне очень заманчивое предложение. Мой врач говорит, что состояние здоровья уже позволяет мне вернуться в цивилизованный мир. – Поздравляю! – воскликнул Иден-младший. – Очень рад за вас, не понимаю, над чем здесь раздумывать! – Наверно, это сродни переживаниям узника, который рвется на свободу, а когда дверь наконец открывается перед ним, страшится покинуть свою привычную камеру. – Ну что вы, все будет хорошо! Поезжайте и не думайте! – Конечно, поеду, иначе сам себе этого не прощу. Журналист высадил молодого человека у ворот ранчо, а затем развернулся и уехал. Переодевшись в своей комнате, Боб вышел в патио. Там он встретил Чарли, снова принявшего облик А Кима. – Мартин Торн с профессором куда-то уехали на целый день, – шепотом сказал тот. – Больше никаких новостей. Мэдден угрюмо сидел в гостиной. Увидев Боба, он едва не вскочил со своего кресла. – Ну как, виделись с Дрэйкоттом? Дома никого, так что мы можем говорить свободно. – Все в порядке, сегодня в восемь вечера жемчуга Филлиморов будут переданы вам. – Где это произойдет? – Здесь, на вашем ранчо. – Лучше бы в Эльдорадо. Разве Дрэйкотт должен привезти их сюда? – Не совсем так, но тем не менее сегодня в восемь часов вы их получите. Если вы хотите, чтобы это произошло в конфиденциальной обстановке, пусть так и будет. – Ничего не понимаю! – произнес миллионер, с подозрением косясь на молодого человека. – Вы хотите сказать, что колье уже при вас? – Еще нет, но в назначенный час оно у меня будет. – Хорошо, будь по-вашему, но не пытайтесь меня провести. Я уже говорил, что со мной эти штуки не проходят! Не понимаю, отчего то одно то другое мешает вам передать мне мою покупку. – Вы правы, сэр, – начал Иден-младший самым доверительным тоном. – Мне мешает ощущение, что здесь что-то не так. Прошу вас, ответьте мне, почему вы так внезапно отдали новое распоряжение? В Сан-Франциско вы настаивали, чтобы колье привезли в ваш нью-йоркский офис, и никуда больше. А потом так внезапно меняете свое решение… – Так вот что вас беспокоило все это время! Если вы когда-нибудь станете отцом взрослой дочери, то поймете меня. Когда я договаривался с вашим отцом в Сан-Франциско, я думал, что Эвелин поедет со мной на Восток. А потом она вдруг передумала и отправилась в Пасадену. Я и решил поместить колье в тамошний банк, пускай будет поближе к моей дочери. – Я имел удовольствие познакомиться с мисс Эвелин и надеялся застать ее здесь. Я полагаю, сейчас она в Денвере? – Нет, не в Денвере, – произнес миллионер, пожирая Идена-младшего возмущенным взглядом. – Она гостит у друзей в Лос-Анджелесе. – Когда же она успела туда приехать? – изумленно переспросил Боб. – Скорее всего, во вторник. Она телеграфировала, что хочет приехать сюда, но сейчас обстановка здесь неподходящая для такой девушки, как она, поэтому я поручил Торну встретить ее на вокзале и отвезти в Бэрстоу, а там посадить на поезд до Лос-Анджелеса. Боб вспомнил показания одометра – цифра вроде бы соответствовала расстоянию до Бэрстоу, разве что там нет красной глины. – А вы уверены, что с мисс Мэдден все в порядке? – Конечно, моя дочь благополучно доехала до Лос-Анджелеса, в среду я там виделся с ней. Ну а теперь, когда я ответил на ваши вопросы, объясните наконец, с чего вы решили, что у меня на ранчо что-то не в порядке? – Что случилось с Мэйдорфом, то есть Филом-Лихоманкой? – О ком это вы? – Это тот тип, который назвался Мак-Каллумом и выиграл у меня сорок семь долларов. Дело в том, что я видел его в Сан-Франциско, и у меня возникли подозрения, что он приехал, чтобы похитить жемчуга Филлиморов. Боб подробно описал все, что произошло с ним в порту, разумеется, не упомянув о приезде Чарли. – Так какого черта вы мне не сказали этого раньше? – Я был уверен, что вам об этом и так все известно. И сейчас тоже придерживаюсь такого мнения. – Вы что, с ума сошли, молодой человек? – рявкнул Мэдден, потеряв всякое терпение. – В данном случае это не так важно, – терпеливо продолжил Иден-младший. – Я увидел здесь типа, который следил за мной, и решил, что здесь что-то неладно. И в данный момент продолжаю так думать. Послушайте, мистер Мэдден, может быть, вы все же вернетесь к первоначальному решению и жемчуга вам доставят в Нью-Йорк? – Еще чего! Что я, бегать за вами должен?! Сказал «здесь» – значит, здесь. Сделка оформлена по всем правилам, я готов заплатить, все остальное вас никаким боком не касается. Боб решил пустить в ход единственный оставшийся у него довод. – Простите, мистер Мэдден, но я вижу, что вы оказались в неприятном положении. Может быть, я чем-то могу вам помочь? От неожиданности великий финансист замер с полуоткрытым ртом. – Вот так неожиданность! Вы не перестаете меня удивлять, мистер Иден. Благодарю, конечно, но я всегда и со всем справляюсь сам, такое у меня правило. Значит, в восемь вечера я наконец-то получу свой жемчуг. А теперь прошу меня извинить, день был нелегкий, да и вечер впереди такой же. С этими словами Мэдден тяжело поднялся с кресла и направился к двери нетвердой, пошатывающейся походкой. Боб смотрел ему вслед и чувствовал, что голова буквально разрывается от множества мыслей. Был ли он прав, рассказав Мэддену о своих подозрениях? Правда ли, что его дочь прямо из Эльдорадо уехала в Лос-Анджелес? И наконец, почему вечер должен быть нелегким? Не придя ни к какому выводу, молодой человек отправился спать. Проснулся он, когда солнце уже почти зашло. По звукам, доносящимся из ванной, молодой человек понял, что Гэмбл уже здесь. Кстати, что это за человек и почему Мэдден терпит его присутствие на ранчо, хотя он ему явно неприятен? Разыскав А Кима, Боб потихоньку пересказал ему недавний разговор с Мэдденом. Китаец сообщил ему следующее: – Профессор с Мартином Торном вернулись совсем недавно. Они проехали тридцать девять миль, и снова комочки красной глины на полу. – Между прочим, время уже подходит. – Если бы я мог его остановить! – вздохнул китаец с нехарактерной для него экспрессией. Во время обеда Гэмбл был само добродушие. – Как приятно снова увидеть вас! Надеюсь, у вас все в порядке, сэр? – Да, в полнейшем, – так же любезно ответил Боб. – А у вас? Судя по всему, вопрос оказался неожиданным. Профессор бросил на своего собеседника внимательный взгляд. – Да, у меня тоже удачный день. Я наконец-то нашел пустынного лиса, ради которого приехал сюда. К тому же подышать воздухом пустыни – само по себе громадное удовольствие. – Очень рад за вас и за лиса, – улыбнулся молодой человек. Остаток обеда прошел в мрачном молчании. Мэдден, встав из-за стола, уселся в кресло у камина и вынул сигару. Гэмбл принялся листать какой-то журнал при свете настольной лампы, Торн решил последовать его примеру. Боб от нечего делать закурил сигарету и принялся расхаживать по гостиной. Часы пробили семь раз, а когда их звон прекратился, тишина в доме показалась ему совершенно невыносимой. – Кажется, теперь я в полной мере оценил такое достижение цивилизации, как радио, – обратился Боб к хозяину ранчо. – Вы позволите его включить? Мэдден кивнул, даже не повернувшись к нему. Молодой человек повернул выключатель радиоприемника. Тут же раздался четкий, хорошо поставленный голос диктора: – В нашей программе выступление восхитительной Нормы Фицджеральд. В ее исполнении прозвучат песни из мюзиклов, которые входят в репертуар театра Мэзона. Напоминаем, что весь этот сезон мисс Фицджеральд будет выступать в составе его труппы. – Я снова рада быть с вами, мои дорогие радиослушатели! – услышал Боб голос своей вчерашней собеседницы. – Перед своим небольшим выступлением я хочу поблагодарить всех, кто прислал мне такие теплые письма. Сегодня утром я получила их целую пачку. Дорогая Сэдди Френч, спасибо за приглашение, я очень постараюсь приехать! Мой старый добрый друг Джерри Делано, очень рада получить весточку от тебя! Услышав это, молодой человек замер на месте, позабыв даже дышать. Остальные, до сих пор поглощенные своими занятиями, обменялись такими же изумленными взглядами. Один А Ким продолжал хлопотать у стола, стараясь производить как можно меньше шума. – А теперь я спою для вас, мои дорогие друзья! – снова послышался из радиоприемника голос Нормы Фицджеральд. – Выключите вы, наконец, эту чертову говорильню! – недовольно произнес Мэдден. – В пустыне и то от нее никакого спасения. Иден-младший не стал возражать и послушно выключил радиоприемник, успев незаметно обменяться взглядом с А Кимом. Совершенно неожиданно по радиоволнам пришло известие, что Джерри Делано, которого они до сих пор считали жертвой убийства, пребывает в полном здравии. Но кого же тогда убил Мэдден? И чьи крики о помощи повторял серый китайский попугай?