Я наклоняюсь вперед, чтобы узнать, можем ли мы зайти внутрь. – Эй, Эрин. – Что? Все начинают пялиться на меня, и в любом случае ответ будет «нет». Я уверен в этом. – Неважно, – отвечаю я, откидываясь обратно на сиденье. Я должен был сразу догадаться, нежели питать ложные надежды. Это было так бессмысленно. – Мы вернемся, – говорит Рубен, его голос чуть выше шепота. – Мы еще увидим собор. Он тянет свою руку под одеялом. Я протягиваю свою в ответ, и Рубен сжимает ее. Интересно, что он имеет в виду, произнося «мы». «Мы», то есть группа, или «мы» – он и я. Он уже использовал слово «отношения» для описания того, что происходит между нами, но это была оговорка. По крайней мере, он клянется, что так и было. Хотя я уверен, что в тех словах была доля правды. Самое странное, что эта мысль меня совсем не пугает. Нечто подобное я ждал со времен Ханны. Что-то, что просто щелкает у тебя в голове. Мысль о том, что мы с Рубеном будем парой – не просто приятно проводить время, но и отправимся вместе в отпуск по Европе. Нам остается лишь наслаждаться друг другом наедине, но я знаю, что оно того стоит. К тому же мне нравится проводить время вместе. Очень. Прежде чем совершить каминг-аут как пара, нам нужно будет объявить об этом публично. Рубен пока не готов. Уверен, что люди будут обсуждать, но прямо сейчас мысль о нас двоих как о паре кажется мне милой. Быть рядом друг с другом, отлично проводить время, целоваться при каждом удобном случае… Это звучит замечательно. Рубен и я тайно держимся за руки всю дорогу до отеля, убрав их лишь тогда, когда нам нужно выходить. Как и везде, где мы останавливались на протяжении тура, Excelsior Hotel Ernst один из лучших в городе, и это видно. Но сейчас этот факт меня немного раздражает. Хоть и приятно увидеть новое место, но через некоторое время все отели начинают выглядеть одинаково. Это не Кельн, это просто очередной модный отель. Мы могли бы быть где угодно прямо сейчас. Может быть, я веду себя как мальчишка, но все это начинает казаться немного безликим. Как будто мы все еще гастролируем дома. Рубен подталкивает меня. – Все еще расстроен из-за собора? Я застыл, позабыв, что все еще могу общаться с ним на публике. – Просто он выглядел потрясающе, – отвечаю я. – Мне так нравится этот готический стиль. – Ты такой странный. – Говорит музыкант, который всегда слушает один-единственный альбом. Я замечаю, что Энджел и Джон наблюдают за нами. Джон выглядит довольным, а Энджел улыбается. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали. Я уверен, что ребята, по крайней мере, поддержат, но думаю, что нет никакого другого способа узнать это, пока все не случится. К тому времени, как мы добираемся до нашего коридора, глубочайшая усталость превратила меня в сварливого тролля, и я просто хочу лечь в постель, надеть наушники и послушать музыку. Музыку, которая нравится мне. Я, наверное, самый невозмутимый человек в группе, за исключением, может быть, Джона, но все же у меня тоже бывают моменты, когда я становлюсь невыносимым и все ненавижу. Просто я стараюсь делать так, чтобы окружающие этого не замечали. Энджел и Джон заходят в свои номера, и я вижу, что коридор опустел. Рубен слоняется возле своей двери. Он указывает головой в сторону своей комнаты. Хорошо. Это намного лучше, чем мой первоначальный план. Я подхожу и проскальзываю внутрь достаточно близко к телу парня. Но не слишком. Потому что сейчас это нормально. Часто Рубен слегка ухмыляется перед тем, как я собираюсь его поцеловать. Я даже не знаю, осознает ли он, что делает, но одного взгляда на эту улыбку достаточно, чтобы я стал твердым как камень. Уже. Проклятье. Мне неловко, что он может это увидеть, и выбор узких джинсов сегодня определенно был ошибкой. Он закрывает дверь, и в ту секунду, когда она захлопывается, я подхожу ближе, прижимаю Рубена к ней, положив руки ему на бедра и крепко стиснув. – Эй, – произносит он, глядя на меня широко открытыми глазами. Я целую его с такой силой, что вдавливаю в дверь. Совсем недавно я чувствовал себя уставшим, но не сейчас. Я хочу этого. Мне это нужно. Любое разочарование, которое я ощущал ранее из-за того, что нам не удалось посетить те места, мимо которых мы проезжали, уходит. Номер Рубена – это единственное место, где я хочу быть прямо сейчас. Забывшись на мгновение, Рубен поглаживает мои предплечья. Он снимает с меня рубашку и отбрасывает ее в сторону. Парень касается моей обнаженной груди. Я собираюсь снять с него рубашку, но он останавливает меня. – Ты прекрасен, – произносит он. Рубен проводит пальцем по животу, целует меня в шею, и я закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. Его губы прижимаются так сильно, что мне почти больно, но совсем немного. – Ты тоже. Я снова целую его, чтобы отвлечь, и прижимаюсь к телу парня. Он обнимает меня, коснувшись спины. Затем его ноги обхватывают мою талию, и я вжимаю Рубена в стену. – Не думал, что смогу так, – говорю я. Он смеется и кладет голову на мое обнаженное плечо. – Ты натурал. У меня перехватывает дыхание. Никто не знает об этом. Это мой первый секрет с момента основания Saturday. Рубен наклоняет голову, я дразню языком его кожу и вдыхаю аромат. Рубен издает тихий стон, и мне так нравится, что он немного дикий. Мне хочется быть более неистовым, но я не собираюсь оставлять засос. Ну, я бы это сделал, но не хочу лишних вопросов, которые последуют, если кто-нибудь увидит. Вместо этого я поднимаю руку и провожу по его груди, а затем веду ее вверх, зарываясь в волосах. Сжав пальцы, я отвожу его голову в сторону и целую шею. Он начинает смеяться. Я отстраняюсь. Даже несмотря на то, что я удерживаю бо́льшую часть его веса, мне комфортно. – Что? – Все в порядке. – Нет, что такое? – Я раньше думал, что ты весь такой из себя гетеросексуал. – Ну, я им был, – теперь я тоже произношу это со смехом. Опустив Рубена на землю, я касаюсь пальцами края его рубашки с немым вопросом. Рубен поднимает руки, чтобы я снял ее, мои ногти слегка царапают его кожу. Нежно толкаю парня в сторону кровати. Он с ухмылкой падает на нее. Я забираюсь сверху, обхватывая его лицо и чувствуя, что Рубену так же хорошо, как и мне. Мне нужна секунда, поэтому я отодвигаюсь, чтобы лечь рядом с ним. Мы оба тяжело дышим. Он великолепен. Его обнаженная грудь ритмично поднимается и опускается. Для меня все еще в новинку наблюдать за ним, не опуская глаз в смущении, или отвлекаться, чтобы отрицать очевидное. Его грудь подтянута, а кожа выглядит идеально гладкой и загорелой. Рубен начинает растирать мою руку тыльной стороной ладони. Это немного пугает, но я так близок к тому, чтобы прикоснуться и поцеловать его, и думаю, что пора притормозить, но не хочу. Я наклоняюсь и целую его, зажав руку между нами. – Ты раньше это делал? – спрашивает он. Его глаза полузакрыты. – Ты о чем? – Например, ты когда-нибудь… – Он замолкает, подбирая слова. – Продвигался… так далеко с парнем? Щеки начинают гореть. – О нет. Это проблема? – Нисколько. Просто спрашиваю. Я ложусь обратно и кладу руку за голову. – Круто. – Итак… Если бы мы зашли дальше, это было бы для тебя в новинку. Я почти не дышу. Думаю, я догадываюсь, к чему он клонит, и знаю, что происходит. – Да. Мой голос тонкий и пронзительный, и я сглатываю. – Как ты к этому относишься? Я так задыхаюсь, что мне едва удается выдавить слова. – Правда, очень хорошо. – Ладно, – шепчет он. Я дрожащими пальцами расстегиваю джинсы, безуспешно пытаясь не смотреть на Рубена, пока он медленно стягивает свои. Как только мы оказываемся в нижнем белье, то оба останавливаемся. Почему-то это похоже на момент истины. Мы никогда не были полностью обнаженными рядом друг с другом. – Что? – спрашивает он, выглядя почти застенчиво, что странно, потому что он так идеален.