– Ты станешь моей, Роксана… Снова будет все как прежде, но когда он исчезнет из моего дома… – стоило ему произнести эти слова, он весь обмяк. Словно из его тела вмиг забрали все силы. Давид отстранился и, устроившись рядом, продолжал смотреть на меня. Сейчас в его взгляде не было злости или чего-то подобного… Он выглядел крайне усталым. А мне стало не по себе от его слов. Что он собирался делать с Исаем? – Ты его выгонишь? Астахов замер взглядом на моих губах, нахмурился. А потом его грудь содрогнулась от тихого смеха. – Всего через неделю все случится… – он подобрался на локтях, не сводя с меня глаз. Сейчас Давид смотрел на меня с обидой. – Я не хочу так… не хочу брать тебя, пока в твоей голове все еще он… – он потянулся к моему лицу, проводя по скулам. Я замерла, боясь сделать лишний вдох, чтобы не разозлить его. – Я знаю, ты ведь все еще любишь его, но это не страшно. Ты разучишься его любить, моих чувств к тебе хватит на двоих, Роксана. Я вспыхнула негодованием, но постаралась скрыть раздражение за видимой обидой. – А как же Смирнова? Она будет жить с нами? Давид скривился. – Эта дворняга всегда была моей главной ошибкой. Я ведь действительно считал, что ты не так уж и важна для меня. Идиот, – его смех глухим раздражением прокатился по каждому позвонку. – А когда потерял тебя, страшно стало… Когда он вернул ко мне взгляд, в глазах Давида мелькнул испуг. Он на самом деле жалел о нашем разводе, только запятнав наш брак изменами и враньем, он убил все живое, что было в моей душе к нему. И сейчас, слушая его откровения, я не чувствовала ничего. Меня интересовала лишь брошенная им фраза об Исае. Что он сделает с ним такого, что через неделю тот пропадет из нашей жизни? Неужели их договор на этом закончится? Давид выпустит Мирона? Меня жуть как тревожил этот вопрос, но я понимала, спроси об этом у Давида напрямую, я вызову очередную вспышку злости с его стороны. – То дело, на которое идет Исай. Заказчики убьют его, когда все закончится, а ты? Ты же понимаешь, что и тебя они не оставят в живых… Давид приподнял голову, внимательно всматриваясь в мои глаза. Столь резкое движение с его стороны заставило меня испугаться. Но я выдержала его подозрительный взгляд, словно мне нечего было скрывать, и мой вопрос не имел подоплек. – Я ведь с самого начала знал об этом. Еще когда они притащились ко мне на зону, и внесли предложение. Балашев стал для них костью в горле, имея много власти и ресурсов, он стал уходить из-под контроля. И пытаясь убрать его, они снизошли до меня. Снова этот Балашев. Помню, как братья отзывались о нем. Но я видела лишь его правую руку – Ворона. И тот внушал ужас одним своим взглядом. – Чем таким опасен Балашев? Я думала, очередной криминальный элемент, ведущий теневой бизнес… Давид усмехнулся. – Ты не представляешь, что он за человек… Торговля людьми, оружием. Он связан с азиатской мафией, понимаешь? Его начальник безопасности – самый главный подарок от его покровителей. Его дом – словно крепость… Ты даже не представляешь, о чем говоришь. – Неужели они решили, что ты сможешь справиться с ним? Нет, я не сомневаюсь в тебе, Давид, но все же… Ты ведь практически один… Давид выглядел так, словно был готов уснуть после каждого последующего слова. Думаю, только по этой причине он был так откровенен со мной. – Они раскачивали его бизнес уже задолго «до»… Потихоньку отсекают разные отрасли, устраивая облавы и прочее. Но пойти на него в отрытую не может никто, будет слишком много шума. Роль палача выбирали долго и тщательно. И моя кандидатура была выдвинута не случайно… Я потерял все, и это дело как шанс выбраться на поверхность. Они готовы терпеть меня какое-то время, если я уберу Балашева и стану врагом его покровителей. А после, концы в воду… Мне стало не по себе от нарисованной им перспективы. – Но так ведь не будет? Давид усмехнулся, его глаза уже были закрыты. Сморенный алкоголем и проблемами, он засыпал. – У нас будет все хорошо, Роксана… Не зря я столько времени работаю над нашим с тобой будущим… Мои мысли вернулись к Гессу. Как же он собирается идти на столь страшного противника? Это самоубийство даже для него! – А как же Мирон? Ты отпустишь его, когда Гесс выполнит свою часть договора? Мой вопрос остался без ответа. Грудь Давида вздымалась от размеренного дыхания, черты его лица расслабились, он погрузился в сон. А я, отодвинувшись от него на максимальное расстояние, никак не могла унять тревогу в груди. Я все думала об Исае, о Мироне. Ради брата Исай идет на гибель. Неужели он готов умереть? Или у Гесса есть способы избежать подобного? Уверена, Гесс оценивает все риски, и подложил солому, где было нужно. Только на этот раз его соперник настолько опасен, что шансы на победу практически равны нулю. Глядя в темный потолок комнаты, я беззвучно плакала, понимая, что Гессу конец. После слов Давида все будто перевернулось с ног на голову. И все гадкие поступки Исая словно перестали иметь значение. Его предательство, не означало, что мне будет на него плевать. Не означало, что я смогу спокойно жить, зная, что его больше нет. Я разнервничалась так сильно, что лежать и дальше не было никаких сил. Аккуратно поднявшись с постели, накинула халат на плечи, и вышла за дверь. Я не знала, куда мне себя деть. Хотелось просто что-то делать, не важно что, лишь бы не думать о словах Давида. Осмотревшись по сторонам, увидела свет, исходящий из открытой двери в самом конце коридора. Эта комната всегда заперта на ключ, там находится центр охраны, и сейчас, понимая, что-то не так, я осторожно прошла к двери и заглянула внутрь. То, что я увидела там, удивило меня настолько, что на несколько секунд я превратилась в статую. Десятки мониторов заполонили стену. Длинный стол, заставленный ими, несколько кресел и аппаратура для прослушки. Я прошла внутрь, вглядываясь в каждый предмет. Каждая комната была на экране… Кухня, гостиная, и даже спортзал… Я видела Давида, спящего на кровати, видела, как в кухне сидели пара охранников и о чем то болтали за чашечкой чая. Я видела все, но лучше всего я могла рассмотреть свою спальню. Десятки ракурсов: сбоку, сверху, снизу, у изголовья кровати и у стола, где я принимала еду. Понимание того, что я была на виду каждую минуту, заставило вздрогнуть. Меня словно облили ледяной водой. Стало так мерзко… – Ну и что ты тут забыла? – раздался голос за спиной. Испуганно прижав к груди руки, я обернулась. В проеме двери стояла Смирнова. Обведя неспешным взглядом комнату, она прошла внутрь и закрыла за собой дверь. Приблизившись к монитору, девушка посмотрела на спящего в кровати Давида. Ее лицо исказилось от злости. – Он снова с тобой, – произнесла, презрительно скривившись. Она сложила на груди руки, выглядя так, словно не Женя, а я была любовницей Астахова. – Все никак не могла понять, и сейчас тем более… Что в тебе особенного, Роксана? Что в тебе такого, что они каждый раз тянутся к тебе? Всю неделю Женя не появлялась в доме, и я уверена, что это было не по ее воле. Давид перестал подпускать ее к себе, рассчитывая, что тем самым, он решит проблему. Но он даже не представлял, как сильно разозлил любовницу внезапной отчужденностью. И сейчас, она находилась в этом доме вразрез его желанию. Я бы не стала на его месте так легкомысленно недооценивать ревнивую и отвергнутую женщину. Не дождавшись моего ответа, она вспылила еще больше. Резко толкнув меня в стол, подошла ближе. – Ну же, не думаешь же ты, что я чем-то хуже?! Что ты такое делаешь с ними?! Давид никогда не ценил меня… Когда от него отвернулись все, я была рядом! А теперь он снова выбирает тебя! – Может, дело не во мне, Жень? Может, я лучше хотя бы потому, что не сплю с чужими мужиками? Ты ведь сама решила донашивать моих, так в чем твоя проблема? Ее губы дрогнули, перед тем как исказиться в презрительной ухмылке. – Ты ведь даже не борешься за них. Узнала об изменах Давида, и что? Позволила посадить его в тюрьму, ушла к другому… К тому, кто оказался причиной его бед? Теперь Исай… Ты ведь также легко сдалась и отступилась от него, Роксана. Я пожала плечами. – Не вижу смысла опускаться до борьбы за мужика. Если он переспал с тобой, значит, мне не нужен. Я найду себе лучше, а ты снова жди объедки с моего стола. Я попыталась пройти, но она тут же встала у меня на пути. – А может это они от тебя бегут? Бегут к нормальной женщине, способной дать им тепло. Ты же холодная, как лед, Роксана. Тебя не интересует, что чувствуют они, ты любишь только себя. Сначала Давид, теперь Исай, – она сделала паузу, рассчитывая увидеть растерянность в моих глазах. Но ничего не получив, продолжила дальше. – А Исай хорош… – проговорила с таинственной улыбкой. – Трахается он так, что ноги подгибаются…, – Смирнова подалась ближе и прошептала. – А когда он во время этого назвал меня малышкой… я думала, с ума сойду… С губ сорвался смешок. Гесс не тот мужчина, который станет говорить во время секса, тем более, сюсюкаться. Он ненавидит все эти ласкательно уменьшительные. Даже меня он всегда называл по имени. Сомнения, закравшиеся в душе, щекотали ребра. – И как тебе его пирсинг? – я многозначительно опустила глаза на уровень паха. – Когда серёжка там и трется об одно чувственное местечко… М-м-м, я обожала это … Она усмехнулась. – Губу не раскатывай. Теперь это все мое, а Астахов вряд ли сделает с собой подобное ради твоих утех. Я подошла к ней на максимально близкое расстояние. – Тогда ясно все, – проговорила со счастливой улыбкой на лице. – Не спал он с тобой. Гесс не трахает дешевых шлюх.. Отпрянув, заглянула в ее налитые кровью глаза. – А еще нет у него никакого пирсинга. *** Я вышла из комнаты победительницей. Оставив позади Смирнову, я вдруг поняла, что мне на нее плевать. За спиной словно выросли крылья, и все, о чем я могла думать была одна лишь мысль. «Он не спал с ней! Не спал!» Сидя в темноте библиотеки, в глубоком кресле и со случайной книжкой в руках, я расхохоталась так громко, что если бы на первом этаже кто-то спал, то я бы его непременно разбудила. Я чувствовала неподдельную радость, мне стало так легко! Гесс не был со Смирновой, и то, что я слышала неделю назад в комнате оказалось совсем не тем, о чем я подумала. А я так злилась на него! Стоило мне подумать о Давиде, тут же радость сменилась гнетущим разочарованием. Глупая ты Рокс, тебя на самом деле волнует, спал ли Исай с Женей или нет? Разве это меняет реальность? Разве это способно вернуть время вспять или дать ему принять другое решение? Все остается так, как есть. Он спасает брата, я отдана Давиду, как плата за благополучие Мирона. То, ради чего Астахов нанял Исая, произойдет всего через неделю. Астахов добился своего – он забрал меня и оставил ни с чем Гесса. Он отобрал у Исая меня, Мира, а теперь отберет жизнь. От этих мыслей стало настолько не по себе, что в груди сдавило. Я опустила голову на мягкую спинку кресла, и прикрыла глаза. Тревога никак не отпускала, и будь сейчас здесь Гесс, я бы рванула к нему. Но зачем? Что бы я сказала? Потребовала бы разорвать сделку с Давидом? Глупости. Исай принял это решение, взвесив все «за» и «против». Кроме как смеха, я бы у него ничего не вызвала. Да и сейчас у нас далеко не такие отношения, чтобы я могла что-то ему говорить. Последнюю неделю мы даже не здоровались, не говоря уже о чем-то большем. Решив, что это не мое дело, я позволила мыслям стать ленивыми, а векам тяжелыми. Не заметив, как провалилась в сон прямо в кресле библиотеки, я вдруг вернулась в прошлое… В то время, когда быть в его руках было самым правильным и приятным занятием. Время, когда я чувствовала себя самой желанной и любимой, когда ощущала себя в полной безопасности и была в уверена, что скала по имени Исай ни за что и никогда не допустит подобного. Сон был настолько похож на явь, что мне казалось, будто я чувствую его сильные руки. Словно они как раньше согревают меня, а запах его одежды проникает в легкие, даря столь забытое ощущение безопасности. Мне снилось, словно он куда-то несет меня, а я прижимаюсь к его крепкой груди и слушаю размеренно бьющееся сердце Гесса. А потом я лежала на чем-то мягком и удобном, и прижималась к горячему твердому и сильному… Мои руки оплетали его торс, а он перебирал мои волосы, совсем как раньше… От радости я начинала ворочаться из стороны в сторону, то прижимаясь к нему спиной, то беря его руку в свою, насильно укрывая ей себя. И он позволял мне все это делать… Но, проснувшись, я обнаружила себя в полном одиночестве… Только лежала я на мягкой постели в своей спальне, а рядом, измятая после ночи подушка, все еще хранила его аромат. Глава 9. Сложные решения