– Нельзя. Я выдернула руку, и повернулась к нему. – Кто сказал? Я слышала только о том, что ты должен быть рядом. Иди со мной, я не запрещаю. Не заинтересованная в его ответе, я развернулась и со всех ног направилась к желаемому объекту. Охранник злился, и я знала, что по возвращении Давида, он обязательно нажалуется ему, но мне было плевать. Если я сейчас не выпью, есть риск сорваться и ринуться на поиски Исая. Думать каждую секунду о том, что она может быть для него последней – просто невыносимо. Я слишком давно не пила алкоголь, и после двух глотков виски с колой, моя голова стала легкой. Я смотрела на все происходящее вокруг так, словно это параллельная вселенная. Люди веселятся, танцуют, пьют, улыбаются, и, кажется, вся жизнь у них впереди. Как давно уже я не позволяла себе веселиться? Как давно я виделась с Алиной и вот так зависала в подобном месте? Даже вспомнить не могла, когда это было. Улыбчивый бармен подвинул мне вторую порцию алкоголя, когда я почувствовала на себе чей-то взгляд. Не сказать, что он нравился мне – будучи до неприличия навязчивым и изучающим, он заставил меня обернуться и внимательно посмотреть на его хозяина. Рядом со стойкой за круглым столом расположилась компания мужчин. Один из них, сидящий прямо напротив меня, не сводил с меня глаз. Когда наши с ним взгляды встретились, на мужском лице расплылась до раздражения довольная улыбка. Он поднял бокал вверх, салютуя. Решив, что нет смысла обращать на него внимание, я тут же отвернулась, возвращаясь к алкоголю. С каждым глотком, жуткое напряжение отпускало, словно тысячи узлов на шее, распускались по одному, даруя мне столь необходимый кислород. Не знаю, сколько я выпила. Но когда зазвучал знакомый трек, и я поняла, что хочу выйти на танцпол и спрыгнула со стула. Голова тут же пришла в движение, ноги едва слушались, и если бы не плотная толпа, я бы однозначно упала. Но Артур все еще был за спиной, и мне ничего не угрожало. А вот Гесс… я посмотрела в сторону коридора, но так ничего и не увидела кроме десятка незнакомых лиц. Да и плевать! Это их дела, их жизнь, меня не должно касаться ничего из происходящего. Гесс сам все решил, даже не спросив меня. Он спасает брата, а я то куда лезу?! Я прикрываю глаза, начиная двигаться под музыку. И спустя несколько мгновений новая волна тревоги отступает. Мне даже кажется, будто я на самом деле пришла в этот клуб веселиться. В какой-то момент я замечаю, что за мной снова следят. Обернувшись, встречаюсь с наглыми зелеными глазами незнакомца, так пристально изучающего меня у барной стойки. Он последовал за мной и теперь стоял на расстоянии нескольких шагов. Он не танцевал. Просто пялился на меня. В полузакрытых пьяных глазах мелькнуло возбуждение, а на лице мужчины расплылась довольная улыбка. Он смотрел на меня так, словно я уже принадлежу ему. По спине пробежала дрожь. Но я так и не успела хоть как-то отреагировать на наглеца – мое предплечье кто-то схватил. Смуглая сильная рука сжала мою, и резко дернула на себя. Я замерла, с колотящимся сердцем в груди, смотря в светлые, но заполненные злостью глаза Гесса. – Проблем мало? Выбрала место веселиться, – прорычал так, что вибрация прокатилась по груди. А я не верила своим глазам. Живой! Все с ним в порядке! И, словно желая убедиться в этом, я потянулась к нему ладонью. Но мои пальцы так и не смогли почувствовать его. Исай резко отстранился, словно касаться меня – нечто запретное и ненужное. Его реакция разозлила. Я весь вечер сходила с ума от волнения, а он так груб со мной! – Идем, Давид ждет, – он потянул меня с танцпола, не обращая внимания ни на что вокруг. Пер напролом, заставляя всех на пути расступаться в стороны. И когда мы уже были близки к выходу из главного зала, я резко затормозила. Гесс обернулся. Его колючий взгляд хлесткой пощечиной опалил скулу. Но я сделала вид, словно мне вовсе не больно. – Он убьет Мирона, если ты подставишь его сегодня. Гесс, будь осторожен. Вместо ответа он резко поднял голову, словно выискивал кого-то у меня за спиной. А когда Гесс вернул ко мне взгляд, в его глазах полыхало негодование. – Давай не будем создавать проблем друг другу. Сейчас тебе нужно пройти в ту комнату, – он указывает на дверь неподалеку. И это все?! Он больше ничего не хочет мне сказать? Это то, что его сейчас волнует? Злясь на саму себя за проявленную слабость, я резко вырываю руку из его хватки, и прохожу вперед. Когда я открываю дверь и захожу в комнату, где меня ожидает Давид, внутри меня все леденеет. Холод Исая не был неожиданностью, но стал серьезным ударом для опьяневшей меня. Я ведь позволила себе думать, что и ему есть до меня дело. Но это не так. Во главе невысокого стола сидит Астахов. При виде меня, на его лице расплывается довольная улыбка. Он хлопает ладонью по месту рядом, подзывая меня. Стоит мне приблизиться, Давид тут же притягивает к себе, оставляя поцелуй на губах. Когда он выпускает меня, я чувствую, как все внутри меня обмирает. Словно пораженный ядом, каждый нерв становится задубевшим. Сердце гулко бьется в ушах, я боюсь даже посмотреть в сторону Исая. – Все в порядке? Повеселилась? – улыбается Давид, даже не догадываясь, какая сумятица творится у меня в душе. Кажется, словно он совершенно забыл о ревности к Гессу, считая ее нецелесообразной. А я могу поклясться, что чувствую колючий, обжигающий взгляд на своей коже. Но я ни за что не обернусь. Я больше не позволю себе проявить слабость, больше не стану тянуться к нему. Гесс получает то, что заслужил. – Все прошло хорошо? Ты сделал все, что хотел? Давид довольно кивает. На этот раз его взгляд скользит в сторону Гесса. – Я рад, что к финишной прямой мы выходим, будучи честными партнерами. Я рад, что могу доверять тебе, – Астахов наполняет бокал напитком и поднимает его, салютуя Исаю. Я не обернулась к Гессу, пропустив мимо ушей слова признательности. Вместо этого потянулась к бокалу и пригубила алкоголь. – Давид, я хочу танцевать. Могу я пойти на танцпол? – я посмотрела на Астахова, капризно нахмурившись. На самом деле, мне просто хотелось покинуть эту комнату, где сам воздух пропитан ядом вранья и лицемерия. Он обернулся и посмотрел на меня настороженно. Кажется, только сейчас Астахов понял, как сильно я пьяна. – Артур, – рыкнул, не сводя с меня глаз. Охранник, до этого стоящий у входа, весь подобрался. В этот момент дверь в комнату открылась, и в помещение прошел еще один бодигард, которого Давид оставил с той стороны комнаты для защиты. – Что случилось?! – спросил Астахов. Весь его вид говорил о том, что его настроение резко испортилось. Илья подошел к столу. – Давид, прости, но дело срочное. В коридоре люди Игнатьева, они требуют тебя. Ты должен пройти один. Давид перевел наряженный взгляд на Исая. Гесс молчал, сверля взглядом гонца. – Гесс, едешь со мной… – Думаю, не стоит, – ответ прозвучал слишком спокойно и ровно. Астахов удивленно замер, впившись в Исая гневным взглядом. – Что ты имеешь в виду? – Сейчас они повязаны с тобой. Слишком много затрат и менять тебя на кануне дела они не станут. Уверен, тут вопрос в другом. Веди себя на равных, не делай резких движений. Мы останемся здесь и будем ждать тебя. Если что-то случиться, первое, куда они нагрянут – твой дом. Здесь мы под защитой людей Чернова. Давид усмехнулся. – Думаешь, он сдержит слово, если будет горячо? – Плевать, что я думаю, это единственный вариант, который нам подходит. Давид нервно сжал кулаки, словно боясь принять какое-либо решение. Он повернулся ко мне. – Можешь пойти потанцевать, но будь в поле видимости парней. Я скоро приеду. Я кивнула в ответ, и вдруг поняла, что не могу и слова вымолвить. Язык стал сухим, а связки будто склеились. Давид поднялся с дивана и в этот момент дверь открылась. На пороге стояло двое высоких мужчин в строгих костюмах. Давид прошел прямо к ним, и, ни слова больше не сказав, исчез в глубине коридора. Глава 10. Скучай по мне Прохладная вода из крана немного остужает, но не помогает отрезветь. Упираясь ладоням о раковину, я всматриваюсь в свое отражение. Исхудавшее лицо и торчащие скулы, искусанные от тревоги губы и глаза, с долей безумия в глубине. Вокруг меня происходит что-то настолько опасное и страшное, что аромат смерти так и витает вокруг. И от ощущения этого холодка, сердце леденеет в груди. И самое ужасное, никто ведь не скажет мне, что именно происходит. Никто не объяснит и не успокоит. Мы все словно чужие друг другу, но собравшиеся вместе по какой-то причине люди. Как только Давид уехал, Исай тут же отвел меня в общий зал. Не знаю, почему ему было так важно, чтобы я вернулась на танцпол, ведь еще несколько минут назад он злился из-за моего желания повеселиться. Артур был на улице, Илья контролировал вход, а Гесс молчаливой тенью следовал за мной по пятам, предпочитая следить издалека. И если я порывалась затеять с ним разговор, он, либо молчал, либо грубил, отбивая всякое желание. В конце концов, плюнув на него, я вернулась к бару, и дальнейшие полчаса провела за веселыми разговорами с барменом и группой девушек. Я смеялась, и несла полнейшую чушь, но когда мои пальцы сжимались на бокале с алкоголем, я видела, как сильно дрожит моя рука. Выйдя из туалета, тут же встретилась с холодным взглядом Гесса. Он словно верный пес стоял неподалеку, дожидаясь меня. И когда я прошла мимо него в сторону зала, он последовал за мной. На сцене в этот момент началось какое-то действо. Сегодня был день рождения одного из приближенных людей хозяина клуба, и сейчас на сцене выступала одна известная группа. Все отдыхающие устремились к сцене, радостно подпевая словам знакомых треков. Я замерла у стены, с интересом рассматривая выступающих. Молоденькие мальчишки, с горящими глазами, они были такими счастливыми, стоя на сцене и крича во все горло свои песни. Я вдруг подумала о том, что все мои мечты растерялись в одночасье. Я ведь была так уверена в своей жизни, и в абсолютности своего счастья с любимым мужчиной, на любимой работе, что когда это все исчезло, я словно потеряла ориентиры. Я была разбитой и сломленной, как бы ни старалась казаться другой. Все, что у меня было, все, что давало мне стимул двигаться вперед – исчезло, и сейчас я будто шла по хлипкому мосту, с прогнившими досками. Любой мой шаг мог закончиться катастрофой… Буду ли я жалеть о чем-то, если вдруг завтра не настанет? Я перевела взгляд в сторону. Туда, где стоял Гесс. И такая тоска сжала сердце, до дурноты. В голове яркой лампочкой вспыхнул ответ. После всего плохого, наперекор судьбе, сейчас и навсегда. Только он. Этот высокий и сильный, вдруг ставший чужим и холодным человек. Он всегда будет важен для меня, и если его вдруг не станет, я не уверена, что смогу собраться заново и жить дальше. *** Я стою рядом. Пьяный мозг дает мне шанс думать, что он еще мой. Он – стена. И не шелохнется даже. Взгляд его глаз устремлен строго перед собой. Нас могут увидеть в любой момент, и я не должна этого делать, но я так сильно соскучилась по нему! Я подхожу ближе, останавливаюсь рядом, так, что наши руки практически касаются друг друга. Мое сердце бьется так громко, заполняя собой все вокруг. Алкоголь, разлитый по венам, не дает мне оценить риски, заставляя делать то, чего так жаждет мое нутро. Наплевав на все запреты и предостережения. Наплевав на его грубость и желание держаться от меня подальше. Сегодня не выйдет, Гесс. Я продолжаю смотреть на сцену, словно мне нет до него никакого дела, и в тот момент, когда солист взрывается оглушительным припевом, мои пальцы словно невзначай касаются его. И это сродни удару тока. Прошибает обоих, ведь я чувствую и его дрожь. – Не надо, – предостерегает еле слышно, но даже не думает одергивать руку или уходить. А я упрямо переплетаю пальцы, касаясь подушечкой большого его запястья. По той самой надписи веду, доказывающей, что когда-то мы были другими. Мы давно потеряли друг друга. В сложностях выбора, в злости другого человека мы потеряли все, что имели, и как жаль, что не ценили своего счастья. А ведь посмотреть на нас со стороны – мы ведь совсем как прежде. Ничто не способно отнять его красоты и харизмы. Небольшая щетина на его лице, ясные голубые глаза, устремленные вдаль, идеальные черты лица, каждую из которой я знаю наизусть и бесконечно люблю… до сих пор. Ничего не способно убить мои чувства к нему. Сколько раз за эти недели злилась, обещала себе – «больше никогда», но каждый раз понимаю, что чувства не выключишь по команде. Въелся он под самую кожу, в самое сердце и тут не попишешь ничего. Мой он, даже если мы больше не принадлежим друг другу, даже если через неделю его не станет, он все равно мой. Был, есть и будет. И ни одна печаль не изменит этого. Его ладонь вдруг слабнет, а пальцы выпускают мои. Я прикрываю глаза, упрямо отказываясь расставаться. Знаю, что он сейчас скажет. – Артур отвезет тебя в гостиницу. Я останусь здесь, – он не смотрит на меня, когда набирает охранника и отдает ему команду. Уйти сейчас, значит, попрощаться. Не представляю, как продержусь эту неделю, зная, что будет в ее конце. Сейчас я могу на него смотреть, я могу его трогать, и могу думать о том, что все еще может наладиться. – Да, – его голос заставляет вздрогнуть и раскрыть глаза. Я встречаюсь с ним взглядом. Он смотрит на меня, прижимая наушник к уху. Слушает охранников, не сводя с меня глаз. И пусть он тысячи раз отказался от меня, пусть произнес сотни обидных слов, говоря о том, что мы больше никто друг другу, его глаза не врали. Я просто не дала им шанса на это, ведь знаю этого мужчину как никто другой. Я знаю, что за показным холодом его взгляда скрывается боль. Знаю, что ее так много, она ломает его каждый день. Знаю, что это решение далось для него с трудом, и если бы не брат, он никогда бы не сделал подобного. Я не простила его, но я понимаю. Не знаю, как поступила бы на его месте – не дай бог оказаться там. Предать всегда больно и страшно, особенно предать того, кого ты любил.