*** На самом деле, когда я звонила Гессу, я прекрасно знала, что он сейчас вдалеке от своих новых подчиненных, и на один день вернулся к прежней жизни. Мирон рассказал мне об их планах с Амиром на день, парни занимались вопросами клуба, который Исай смог выкупить обратно в свое распоряжение и сейчас он работал над расширением бизнеса и в этой сфере. Мирон сбросил мне в сообщении время, когда Гесс освободился от совещаний и встреч, именно в тот момент я и позвонила. А сейчас, будучи на пути к нему, я так сильно волновалась, что казалось, будто моя идея вовсе не так хороша, какой была изначальна. – Девушка, вам к главному входу? – голос водителя вырвал из мыслей. Я осмотрелась, и ровно напротив, с другой стороны дороги заметила припаркованную Тундру, и выходящего из нее Гесса. Я отвернулась на мгновение, но после, будто ведомая потусторонней силой, снова вернула к нему взгляд. Тундра заманчиво блестела под лучами закатного солнца. Она словно улыбалась мне фарами, чувствуя, что я рядом. Эта машина слишком много значила для меня, и сейчас, увидев ее, мое сердце затрепетало. – Подождите меня здесь минут пять, – я вышла из авто, и застыла в нерешительности. Гесс стоял прямо напротив, и пока он не видел меня, я могла вдоволь насладиться им. Ветер растрепал его волосы, но от этого его прическа смотрелась еще более притягательней. Гесс убрал прядь за ухо, озадаченно осматриваясь по сторонам. На глаза выступили слезы, сердце забилось в волнении. Я помнила то время, когда меня раздражала его манера одеваться. Потертые джинсы, кожанка и футболки с тяжелыми ботинками. Когда-то он казался мне шалопаем и мужчиной, не способным быть наравне со мной. Когда-то я считала Гесса чем-то запретным, словно постыдным секретом, который я никогда бы и никому не поведала. Кто бы мог подумать, что сейчас видя его в этой одежде, я едва не расплачусь от счастья. Ему шли дорогие костюмы и рубашки, в которых он предпочитал ходить теперь, но в той одежде он казался мне чужим… а этот Исай – брутальный и бесшабашный, опасный и нарочито небрежный до мозга костей был моим. Когда его глаза встретились с моими, Гесс нахмурился. Посмотрев по сторонам, он уверенными шагами перешел дорогу и уже спустя несколько мгновений оказался на расстоянии полуметра. Во встревоженном взгляде, обращенном на меня читалось напряжение, а когда он заговорил, я почувствовала запах алкоголя. По всей видимости, я выдернула Исая прямо с застолья. От догадки, пришедшей на ум, захотелось улыбнуться. Зная о моих планах, Мирон попросил Амира упростить для меня задачу – выпить с Исаем и сделать его более сговорчивым. И если бы Гесс сейчас был трезвым, досталось бы мне знатно за свою ложь и за то, что заставила его рисковать мной. Заметив глупую и неуместную улыбку, расплывшуюся на моем лице, он еще больше нахмурился. – Ты в порядке? Что случилось, Рокс? – его ладони легли на мои плечи, в то время как взгляд заскользил по моему телу в поисках увечий или чего-то подобного. Заметила то, как его глаза замерли чуть дольше на круглом животе, выпирающем из-под легкой ткани платья. Вспыхнувшая в его глазах неуверенность, и в то же время нежность, умилила меня. Нынешний Исай разительно отличался от того, кто пришел ко мне в больницу. Холодный и отчужденный вчера, сейчас он буквально источал тревогу и желание прижать меня к себе. Я видела в его глазах то, как сильно он скучает по мне, как сильно я нужна ему. По всей видимости, осознав, что причины волноваться нет, он немного отстраняется. Уже понимая, что стал жертвой обмана, Исай хмурится. – Что происходит? В этот момент наши взгляды встретились. Запутавшись в глубине бездонного озера его омутов, я и слова не могла вымолвить. Просто стояла и смотрела. Гесс недобро сощурился, в глазах мелькнуло негодование. – Ты обманула меня, – произнес на выдохе, словно свыкаясь с мыслью, что его провели вокруг пальца. Я слышала в его голосе разочарование, но моя совесть глубоко спала в этот момент. Исай было уже думал вернуться назад, но я испуганно бросилась следом, вцепившись в его рукав. – Стой! – выпалила, не помня себя от волнения. Он замер, ставшие вмиг ледяными глаза скользнули по моему лицу. Исай до мозга костей прагматик и реалист. Он не стал бы ни за то рисковать мной и ребенком из-за каких-то слабостей и желания увидеться. Знаю, как плохо и ему без меня, и каких усилий этому мужчине стоит держаться подальше. Но сейчас я была настроена более чем уверенно. – Да я обманула тебя, но не совсем. Доктор сказал, что я должна проводить время в приятной обстановке и получать положительные эмоции. Поход в театр это как терапия. Я не прошу тебя сейчас взять меня в жены, но …хотя бы на один вечер побудь со мной, словно ничего плохого не произошло. Он отвел взгляд в сторону, а потом вернул его ко мне. В его глазах пылал гнев и негодование. Подумать только я собиралась нарушить его главный запрет! Гесс столько трудов положил на то, чтобы мы с Даней жили вдали от него, словно быть ближе равно находиться в опасности. Но я была с этим крайне не согласна, и, порядком устав от того, что для решений важных вопросов он зачастую не спрашивает моего мнения, решила и сама действовать его методами. Поэтому, сделав шаг в его сторону, я встала на цыпочки, и коснулась губами его щеки. Гесс, не ожидая от меня такой наглости, только и успел обхватить мою талию и прижать к себе в тот момент, когда я сорвалась с высокого бордюра и едва не упала. Поставив меня на место, он отстранился, с тревогой осмотрев мой живот, словно тем, что прижал к себе, мог сделать мне больно. А когда он поднял взгляд на уровень моих глаз, и увидел улыбку, сурово нахмурился. – Осторожно, убьешься так… – Вот, – кивнула, ничуть не обидевшись на его замечание. – Без тебя точно убьюсь. Ну что, ты со мной? Мне показалось, или в его светлых глазах поубавилось холода? В ожидании его ответа, кажется, даже мое сердце замедлило ход. – Это неправильно… – выдохнул, все еще сохраняя строгий вид. Но в его голосе больше не было той категоричности. И не думая слушать и дальше его «нет», я потянулась, и перепела пальцы наших с ним рук. Глава 20. Заколдованный принц Вот так просто идти с ним за руку, и знать, что слегка подняв голову, я обязательно встречусь с голубыми глазами, от которых каждый раз мои колени слабнут, увижу его щетину на подбородке и хмурый от постоянных дум лоб, было для меня настоящим счастьем. В груди словно бутон цветка распустилось трепетное чувство. Казалось, словно я вернулась в счастливое прошлое, и больше не было между нами никаких ссор и проблем. Народ уже потихоньку входил в двери. Здесь были и юные парочки, и красиво одетые старушки, пришедшие насладиться балетом. Исай поднял взгляд, осматривая здание. Было видно, что он до сих пор не понимает, куда я его веду. – Это музыкальный театр. Сейчас я покажу тебе балет, на который меня водила мама, – улыбнулась при воспоминаниях об этом. – «Щелкунчик», сказка о заколдованном принце… Гесс посмотрел на меня внимательно. – Мы ходили на разные спектакли и балеты, но именно эта сказка стала для меня самой любимой… Сегодня я проснулась с четкой мыслью, что впервые, когда я поведу нашего сына на этот спектакль, ты должен быть рядом со мной. Исай молчал, но в его глазах было так много эмоций, что не нужно было никаких слов. И растерянность, и настороженность, и попытки держать себя в руках, не подпускать меня близко. Он так отчаянно держался за старательно выстроенную оборону, что каждый свой жест и каждое слово подвергал строгому контролю. Исай прошел немного вперед, придерживая для меня дверь. Я посмотрела на него. Высокий, в кожанке и с завязанными в хвост волосами. Он смотрелся так странно в этой обстановке… среди худеньких, одетых в брючные костюмы мужчин. – Я никогда не был в подобных местах, – произнес спустя несколько минут. – Не думаю, что я хороший собеседник. Я улыбнулась, только радости не было в моей улыбке. Я знала, какое детство было у парней, и знала, что в подобных местах они никогда и не были, но разве может быть поздно для того, чтобы узнать и эту сторону жизни? На самом деле мне было важно поделиться с ним чем-то сокровенным и любимым. Даня много раз был со мной на этой постановке, одно время мы так часто ходили по театрам, и сын пресытился ими. В последнее время сложно его утянуть за собой. И сегодня он остался у Мирона в гостях потому что мне нужно было побыть наедине с Исаем. – Идем. Я думаю, тебе понравится, – мягко улыбнувшись, я взяла его за руку, проходя вдоль по коридору. Все это время он не смотрел на меня, но я чувствовала, как его пальцы крепко сжимались на моей ладони. Пока мы сдаем верхнюю одежду в гардеробную и поднимаемся на нужный этаж, Исай ведет себя настороженно. Словно дикий зверь, вдруг оказавшийся запертый в совершенно незнакомой обстановке. Все это время, будто боясь, что он уйдет или исчезнет, я крепко держусь за его руку. Мы проходим в партер. Весь ряд уже занят, и нам приходится протискиваться между спинками кресел и поднявшимися с мест гостями. Стоит мне шагнуть, ладонь Гесса ложиться на мой живот. От столь неожиданного прикосновения, по телу пробегают мурашки. Я поднимаю на него глаза, вспыхнув. Он тоже теряется, голубая гладь его глаз становится темной и непроницаемой. – Осторожно, – шепчет, и в то же время вторая его ладонь касается моей спины. Тем самым он защищает мой живот, если вдруг кто-то решит меня толкнуть. Когда мы добираемся до своих мест, он опускает мне сидение и, дождавшись, когда я устроюсь на нем, садится сам. Между нами повисает тишина. Мы словно боимся посмотреть друг на друга, прячем взгляды по надуманным причинам. От столь неожиданной близости, каждый из нас теряется. С губ срывается вздох, когда малыш вдруг ударяет в живот. – Что такое?– глаза встревоженные, он молниеносно оказывается в максимальной близости от моего лица. Я качаю головой, поглаживая ушибленное место. – Дерется. Гесс хмурится, опустив глаза смотрит так удивленно на мой живот. До зуда в костяшках хочется взять его за руку и дать почувствовать это… Ведь в каждом толчке ножкой или ручкой, в каждом его ощутимом для меня движении малыша скрыто целая вселенная, Только моя и его… И я очень хочу разделить эту вселенную с Исаем. Но могу ли я нарушать его границы так резко? Нет… слишком рано и опасно. Я вижу, что он хочет что-то сказать, но в этот момент раздается третий звонок. А я, воспользовавшись заминкой, отвожу взгляд и поправляю волосы. Каждой клеточкой тела чувствую раскалившуюся до предела атмосферу. Знала ли я, что будет так сложно, когда шла на этот шаг? Конечно, да. Я и не смела подозревать, будто Гесс примет меня и заявит, что теперь только «долго и счастливо». Слишком глубоки его раны от пережитого, слишком много ему теперь можно потерять. Мне так много хочется спросить у него, но я боюсь сказать хоть одно не то слово, боясь вызвать его раздражение и желание уйти. Гесс ведь все понял, и моя сегодняшняя выходка вовсе не просьба о помощи, а желание побыть с ним. Когда начинает звонить его телефон, я немного пугаюсь. Он принимает вызов, выслушав собеседника, отдаем ему приказы. Заметив мой пристальный взгляд, Исай удивленно вздергивает бровью. – Ты обещал провести этот вечер со мной. Голос звучит слишком эмоционально, и обида так и витает в воздухе. На самом деле я просто боюсь, что его сорвут с места, и он помчится по своим делам. Гесс хмурится. – Ладно, справитесь сами. Отбой. Не дав ему убрать телефон, я выхватываю его из рук. Не ожидая подобной наглости, Исай позволяет мне сделать это. Желая выключить звук, я снимаю его с блокировки, и замираю, не дыша. На главном рабочем столе наше фото. Я, Исай и Даня… в тот день, когда мы ходили гулять в зоопарк… Такие счастливые и беззаботные. – Кажется, словно вчера было, – в горле саднит, мне приходится замолчать, чтобы протолкнуть тот самый ком, сковавший мои голосовые связки. Пойманный с поличным, он забирает у меня телефон. Теперь даже его ложь, будто ему нормально без меня, будет звучать смешно. Я чувствую себя не в своей тарелке. – Выключи, пожалуйста. Он будет мешать. Не смотрю на него, хотя чувствую его пристальный взгляд. Сейчас я веду себя как трусиха, но ничего не могу с собой поделать. В этот момент занавес открывается и гаснет свет. Со стороны оркестровой ямы раздаются первые звуки музыки. Она волшебным потоком льется между рядов, окутывая собой, заставляя вставать дыбом каждый волосок на теле. На сцене появляются несколько танцоров, и я с радостью окунаюсь в происходящее там. Спустя какое-то время, вдруг слышу негромкий смешок. Удивленная, и еще не отошедшая от смущения и чувств, нахлынувших от его близости, с опаской поворачиваюсь к Исаю. Он сидит, слегка опустив голову, его плечи трясутся от сдерживаемого смеха. Татуированная ладонь не дает его смеху прорваться и нарушить мой покой. Я смотрела на него во все глаза, и не знала, что и сказать. – Тише, – шикнул кто-то справа. Исай не обратил на замечание никакого внимания. Он приблизился ко мне так, что я чувствовала его дыхание на своей коже.