Он бы ни за что не сделал мне поблажку, но сегодня я была преисполнена желания пойти наперекор его решениям. Каждое его «нет» я срывала с его языка поцелуем, не давая словам рассыпаться в пространстве. Голова кружилась, ноги превратились в желе, когда его сильные горячие ладони накрыли мою талию, прижимая к себе. Вот и все. С первой секунды, как только его вкус проник в рецепторы языка, я потерялась в пространстве. Больше не имело смысла ничего, сейчас я была на вершине наслаждения. Я чувствовала, как сложно ему держать себя в руках, как он старается действовать нежно, словно боясь сделать мне больно. И это злило, жажда заставляла быть нетерпеливой и жадной. И когда он стянул лямки платья с моих плеч, и моих грудей коснулись его дразнящие пальцы, с губ сорвался стон, который он тут же поймал ртом. – Рокс, остановись, – пальцы Гесса обхватили мои скулы и когда наши взгляды переплелись, у обоих перехватило дыхание. Стало ясно без слов. Не получится. Как бы он ни старался, а я не сопротивлялась, уже не остановить. – Пожалуйста… Исай… – я и сама не понимала о чем прошу, но стоило слететь с губ жалобному стону, он словно с цепи сорвался. Резко подхватив меня под округлые бедра, уложил на кровать, и в два счета избавил от остатков одежды. Опираясь рукой о матрац, Исай нависал надо мной подобно солнечному небу ясным днем. Я жалобно скользила по чертам его лица, а он не отводил глаз от груди. – Она больше стала… – хриплый вопрос или утверждение слетело с губ, но он не получил ответа. В следующий момент его губы сомкнулись на твердом соске, заставляя выгнуться дугой. Мне нужно было ухватиться хотя бы за что-то, ведь я больше не чувствовала почвы под ногами. Пальцы впились в четко очерченные мышцы на его плече, я увидела, как ярко красный кончик его языка очерчивает ореолы груди, скользя по бледной коже. От этой картины, я задрожала. – Гесс… – позвала, цепляясь за остатки разума в одурманенной страстью голове. И когда он поднял на меня глаза, я подумала о том, что его лицо было невыносимо прекрасным. – Я скучала… – он не дал мне закончить. Резко приблизившись, яростно впился в губы. Так, словно пытался обрубить все чувства, словно не хотел думать ни о чем… Каждый сантиметр тела горел от его языка и губ. Он был так нежен и осторожен, и это злило. А когда наши легкие покинул весь воздух, он отстранился, разорвав самый долгий поцелуй и принялся освобождать меня от остатков одежды. Бледный свет луны освещал его тело. Я боялась пошевелиться, хотелось вдоволь на него насмотреться. Мощный торс, длинные стройные ноги, бедра с четкими линиями ягодиц представляли собой подлинное произведение искусства. Я видела как рвано вздымается его мощная грудь, и от этой картины в горле пересохло. – Иди ко мне, – хрипло, голос дрожал. Вздыбленная плоть Гесса так и манила мой взгляд. Обхватив мои бедра ладонями, он подвинул меня так, что теперь мои ноги свисали с края кровати. Я приняла сидячее положение, а Гесс, устроившись у меня между ног, наклонился к изнывающему по ласкам лону. Я хотела, чтобы было хорошо нам обоим, но он был таким упертым, а спорить с ним не было сил. Я так сильно хотела его, что не думала ни о чем, кроме его губ на нежной коже внутренней стороны бедер. Эта близость должна быть трепетным моментом нашего воссоединения, но вся ее нежность поглотилась самыми низменными желаниями. Я хотела его. Обладать им, дойти до той точки удовольствия, до которой только он мог довести. Не было в голове даже жалкого обрывка мыслей, когда я почувствовала, как его язык скользнул внутрь Всего несколько движений, и когда его пальцы растянули меня внутри, я подошла к финишу. Так стремительно быстро, но так ярко, что из глаз посыпались искры. Хриплые стоны поглотила темнота, пальцы мертвой хваткой впились в его волосы, а он ласкал меня, до самого конца, пока последние спазмы не утихли. И когда он отпустил мои бедра, на них остались небольшие синяки. Я лежала на спине, пытаясь прийти в себя, а он устроился рядом. Я думала лишь о том, что он все еще не кончил. Повернувшись к Исаю, увидела, как изогнулись в улыбке его припухшие, зацелованные до красноты губы, и даже в темноте ночи я могла видеть то, с какой нежностью и восторгом он смотрит на меня. Резким движением я устроилась прямо поверх него. Наклонившись, хотела коснуться его губ, но он поймал мои скулы. Я вытянула руку и в ответ погладила его по щеке. – Все хорошо, – успокоила, понимая, чего он опасается. – Все будет отлично, доверься… – Нет. Я не собиралась его слушать. Обхватив его ствол ладонями, аккуратно ввела в себя. Исай прикрыл глаза и стиснул челюсть, пытаясь сдержаться. Обхватив его шею, я заставила Гесса сесть, и принялась неспешно, в нужном мне ритме насаживаться на него… Он зашипел, подхватил меня под бедра, тем самым уменьшив глубину проникновения. Мне не нравилось это… – Прекрати… – Я не хочу сделать больно ребенку. И так хорошо… – прошептал, осторожно насаживая и снова возвращая в прежнее положение. – Мы давно не были вместе… Он не договорил. Я прижалась к нему, врываясь в его рот языком. Я сходила с ума от каждого его движения во мне, и вскоре знакомые волны удовольствия накрыли нас обоих, заставив стать более грубыми и решительными, чем он хотел. Это и был тот самый момент, ради которого стоило ждать все эти месяцы. Ради которого стоило попробовать на вкус горечь разлуки, ради которого стоило бежать друг к другу несмотря ни на что. Все было идеально. Мужчина, устроившийся на кровати и прижавший меня к груди, тишина, воцарившаяся в комнате и бледный свет луны, льющийся из окна. Наконец-то он был моим, наконец-то он сдался и пошел на уступки. Недоговоренности, решения, отдаляющие нас друг от друга, вся боль и чувство вины скрывались в темноте ночи. Сейчас были просто две любящие души, два тела, сгорающие от желания друг друга, и маленькая жизнь внутри меня, появления которой мы оба ждали больше всего на свете. *** Я проснулась на рассвете. Распахнув глаза, с колотящимся сердцем, посмотрела на спящего рядом Гесса. Он лежал рядом, бессознательно прижимая меня к себе, крепко спал. Мысленно выдохнув от того, что он все еще здесь, я осторожно приблизилась к его лицу. Черные ресницы, загибаясь на кончиках, отбрасывали тень на его коже. Легкая щетина скрывала острые скулы. Он выглядел спокойным и счастливым. От этой мысли сердце забилось быстрей. Простынка сползла вниз, и сейчас в мягких лучах рассветного солнца я видела его наготу. Практически невесомо порхнув пальцами по линии его ребер, стянула простынь… А когда мне открылся вид на его бедра, я шокировано замерла. По коже пробежал озноб, я потянулась к нему ладонью, но, так и не коснувшись, замерла. Моя рука дрожала. Его торс и бедра покрывали шрамы. Они были бледные и яркие, длиной в несколько сантиметров. Эти омерзительные отметины уродовали его тело, которое несомненно заслуживало называться совершенным. Я насчитала их не меньше десятка, и каждый из них полоснул острой болью. В голове вспыхнули слова Смирновой, о том, как Исай самолично наносил их себе. Не представляю, какую боль он должен был испытывать, чтобы глушить ее подобными вещами. Вчера у больницы, после того, как Гесс отправил меня к Мирону, я не выдержала и вернулась к нему. Вернулась, чтобы задать вопрос, который не давал мне покоя так долго. – Почему? Почему ты не сказал мне ничего? Когда Давид выставил тебе условия, ты же мог предупредить меня? Я бы подыграла, я бы сделала все, чтобы у нас получилось. И тогда не было бы столько боли и непонимания, Гесс. В моем голосе звучала злость. Ведь я на самом деле не могла понять, почему он до последнего не обмолвился ни словом. Исай опустил на меня усталый взгляд. – Как я мог заставить тебя выбирать? Как мог поставить на разные чаши весов себя и твоего сына? Я ведь знаю тебя, видя то, как мне тяжело, ты бы не сдержалась и совершила ошибку. Сердце сжалось, а на глаза набежали слезы. Все это время, Гесс скрывал от меня правду, уродуя свое тело, в попытках унять страшную боль лишь по одной причине. Он оберегал меня. Я заботливо укрыла его и поднялась с постели. В тот момент, когда я вышла из спальни, я уже знала, что не отпущу его ни за что. Не позволю ему и дальше истязать себя. После всего того, что он пережил, Исай как никто заслуживает быть любимым. *** Я как раз закончила сервировать стол, когда из спальни появился Гесс. Он был одет и, судя по влажным кончикам волос, успел принять душ. Наши взгляды с ним встретились. В голубых глазах вспыхнуло смятение, я же улыбнулась в ответ. Стоило Дане увидеть его, сын понесся к Исаю. – Исай! – крикнул, буквально запрыгнув на Гесса. Тот обхватил его руками, не давая упасть. – Привет, боец! Как дела? – губы Исая изогнулись в добродушной улыбке. Не ожидая столь открытого выражения чувств от Даньки, он застыл в изумлении. Вместо ответа, сын обвил руками его шею, прижавшись к Гессу. Тот замер удивленно, переводя на меня взгляд. Я и сама находилась в полной растерянности. – Спасибо, дядя Исай. Ты спас маму и меня! Я видела, как из глаз Гесса исчезла напускная холодность, с которой он появился здесь. Его огромная рука обхватила Даню, он смущенно улыбнулся. – Ты тоже большой молодец. Держался и не расстраивал маму, я понимаю. как сложно тебе было… Сын только сильнее обнял его. – Очень, – прошептал, уткнувшись лицом ему в шею. Я не могла сдержать слез. Видеть боль одного и второго было невыносимо. Опустив глаза, принялась переставлять тарелки. – Идите завтракать, все остывает, – проговорила нарочито небрежным голосом. Исай опустился на колени и поставил Даню на пол. – Все будет хорошо, Даня кивнул. Пока парни усаживались за стол, я думала о том, что еще ни с кем Даня не был так откровенен. С того самого дня как Исай с Амиром спасли моего сына, он предпочитал не говорить об этом. Стоило мне завести разговор на эту тему, Даня щетинился, и уходил в себя. В итоге я приняла решение не вспоминать о тех днях, а сейчас сын сам заговорил. Исай первый, с кем он захотел поделиться этим. Пройдя к столу, Гесс посмотрел на меня. Я улыбнулась и, потянувшись, поцеловала его в щеку. Он замер, видно было, что до сих пор сомнения одолевают его. – Твои любимые блинчики. Давай, ешь быстрей, не то Данька все сметет, – подмигнув, устроилась рядом. Мало-помалу Гесс приходил в себя. Они с Даней болтали о тренировках, и о боях. Сын был невероятно счастлив, и когда он закончил завтракать, спрыгнув со стула, подошел к Исаю и снова его обнял. – Ты же знаешь, что у меня скоро будет брат? – спросил у мужчины. Тот отложил в сторону вилку и кивнул. – А ты останешься с нами? Разрешишь и мне быть твоим сыном? Кровь прилила к лицу. Все, что я могла – изо всех сил сдерживать накатывающие слезы. Гесс улыбнулся, обхватив затылок Дани, притянул к себе и уперся в его лоб своим. – Ты давно уже мой сын, Дань. Что за вопросы? *** Завтрак прошел под звонкий смех Дани, и теплые улыбки Гесса. Оставив их наедине, я загрузила посуду в мойку и заметила как Исай поднялся из-за стола, для того, чтобы ответить на входящий вызов. От мысли, что сейчас он уйдет, стало не по себе. Я и представить не могла, что будет, если он сейчас все же решит уехать. И когда он появился в дверях комнаты, я была на взводе. – Рокс, мне надо ехать. Кивнув его фразе, тяжело сглотнула. Но, когда я обернулась и посмотрела на него, на моем лице сияла улыбка. – Езжай, а вечером возвращайся.