Старушка отмахнулась. – Молодые вы еще, глупые. Не цените то, что имеете. Если бы мой красавец Леня был жив… Пять лет уже без него… – вздохнула и опустила взгляд на свои руки. – И ругались, и вещи его собирала, выгоняла, а любила ведь всегда. А теперь нет его, и поняла, как много упустила, в разлуке с ним. Ее глаза стали на мгновение грустными. Гесс облокотился о спину стула и внимательно смотрел на нее. Казалось, что каждое слово, сказанное ей, относилось к нам. И каждый из нас это понимал. Но разговор наш внезапно оборвался. Вдруг раздался звонок, оповещающий о начале второго акта. Глава 21. Обещания После встречи со старушкой в буфете, мы оба чувствовали себя странно. Всего несколькими фразами она смогла оголить наши души друг перед другом, разрушив и растоптав остатки стены, что была так тщательно воздвигнута им между нами. И сейчас, немного смущенные, чувствующие невероятную горечь от ее слов, мы сидели в полной тишине и немигающим взглядом смотрели на сцену. И когда балет подошел к своему завершению, это стало неожиданностью для нас двоих. Выходить из зала мы совершенно не спешили. Исай ждал, когда расступится и исчезнет толпа, а я оттягивала время, как могла, понимая, что расставание близко. Воцарившаяся между нами тишина была раздражающе тяжелой и лишь когда мы вышли в прохладу ночного города, мысли немного прояснились. Он стоял рядом, и я чувствовала то, как трудно ему дается отчужденность. Посмотрев на Тундру, стоящую с другой стороны дороги, подумала о том, что сейчас не хотела бы ее видеть. Она была его возможностью сбежать от меня. И словно в подтверждение моих мыслей, прозвучал его тихий голос. – Поехали, отвезу тебя. Когда его ладонь сомкнулась на моем предплечье, я испуганно замерла, пытаясь лихорадочно придумать хотя бы одну причину остаться. Резко потянув на себя, дождалась, когда Гесс обернется, и наши глаза встретятся. В сумраке ночи, в свете тусклого фонаря его лицо как никогда прекрасно. – Нет, – произнесла твердо, прочистив вдруг пересохшее горло. Он удивленно уставился на меня. – Я есть хочу! – слова слетели на выдохе, с капризными нотками в голосе. Гесс, не ожидающий от меня подобного, так и застыл столбом. Не укрылось от меня и то, как ледяная корка решимости и бесстрастности на его прекрасном лице сменилась тревогой. – До дома пятнадцать минут, поешь и ляжешь отдыхать. Сама же говорила, что устала… Меня злила его настойчивость. – Ты что, за пятнадцать минут я с голоду умру! Ты не знаешь, что такое желание поесть у беременной! Тут каждая минута на счету! Обернувшись ткнула пальцем в вывеску кафе, расположенную рядом со зданием театра. – Вот здесь поедим, а потом отвезёшь меня. Я не оставила ему выбора. Уверенно зашагала ко входу. Сегодня такой день – все перевернулось с ног на голову, и Гесс, похоже уже мало что понимал. Не проронив ни слова, он направился следом. В ожидании еды, мы старались говорить о нейтральных вещах. Об учебе Дани, о его тренировках в клубе у Неймана и о новом клубе Мирона. Про младшего брата я говорила с осторожностью, ведь эта тема все еще была тонким льдом. Когда на стол принесли заказ, и я вдохнула аромат запеченной форели, желудок жалобно заурчал. Ни секунды не думая, налетела на еду и смела все так быстро, вызвав недоумение у Гесса. – Рад, что твой аппетит стал хорошим… – произнес и осекся. Мы оба понимали, на что он намекает. Будучи в доме Давида, я практически ничего не ела, и Исаю однажды пришлось действовать слишком резко, дабы заставить меня есть. – Это не я, это все он, – произнесла на выдохе, стараясь скорее отбросить в сторону едва ощутимую горечь, витающую между нами. Гесс опустил глаза, задумчиво замер. Я же, воспользовавшись моментом, умыкнула кусочек стейка из его тарелки. Боже, а он был просто восхитителен! Нежный вкус разлился в глубинах моего рта, даруя истинное наслаждение. Я даже закрыла глаза от удовольствия, а когда распахнула их, увидела, что наши с Исаем блюда были поменяны местами, и сейчас вкуснейший стейк стоял передо мной, а пустое блюдо из-под съеденной мной рыбы был рядом с ним. – Эй, зачем ты это сделал? – Ешь, я не голоден, – в его взгляде, наблюдающем за мной плясали теплые уютные искорки. Уголки его губ слегка изогнулись вверх, придавая его лицу мечтательное выражение. Мое сердце сжалось. Пришлось срочно отвернуться к окну, чтобы прогнать настырные слезы, то и дело норовящие выступить на глазах. На той стороне дороги, в свете фонаря стояла «Тайота». – Ты не продал ее тогда… – сказала и осеклась. Видела, как его лицо вмиг стало сумрачным. Словно воспоминания о тех днях доставляли ему невыносимую боль. Исай сделал глоток кофе, не сводя глаз с моих рук, нервно сжимающих салфетку. – Не смог… Спрятал ее, надеясь, что настанут лучшие времена. Теперь была моя очередь чувствовать щемящую грусть. Эта тема слишком болезненна, но нам все равно придется это сделать. Встать лицом к собственным страхам и произнести вслух каждое из принятых нами решений. – Я счастлива ее видеть. Она давно перестала быть просто машиной даже для меня. «Тундра» и ты, словно одно без другого не существует, – за улыбкой я прятала невыносимую тоску по нашему прошлому. Кажется, и он чувствовал тоже самое. Вместо ответа, Исай сделал глоток кофе, опустив взгляд. Длинные ресницы отбрасывали тени, весь он был сосредоточением недосягаемой для меня красоты и силы. До зуда в пальцах хотелось коснуться его, ощутить тяжесть его тела и те самые ощущения, когда кожа к коже. От собственных мыслей раскраснелась и почувствовала себя смущенно. – Как ты? Как тебе сейчас? Слишком сложно? – я говорила сумбурно, потому что никак не могла найти в себе силы собрать мысли в кучу. Голубые глаза потеплели, и сейчас он смотрел на меня с нежностью, с какой родитель смотрит на своего ребенка. Будто тот, кто знает больше чем ты. – Все нормально, Рокс. Сложно было раньше, сейчас я просто делаю свою работу. Я понимала, он ни за что не признается, даже если ему невероятно больно и невыносимо тяжело. Таков уж Гесс. – В последнее время мне сложно, потому что я знаю, с появление малыша будет много ответственности… – проговорила задумчиво, растирая салфетку между пальцев. – Со мной рядом и Мирон и Амир, спасибо тебе за них. Но чем больше я живу без тебя, тем больше отчаиваюсь. И в самые сложные моменты, когда кажется, что солнце уже никогда не поднимается для меня, я вспоминаю то, что мы пережили и то, что я обещала тебе и силы прибавляются. Но если бы ты был рядом, было бы намного проще заботиться о мальчишках и быть счастливой. Черты его лица стали напряженными. Гесс в одно мгновение превратился в каменное изваяние. – Рокс, давай не будем. Ты все прекрасно понимаешь, и этот разговор ни к чему хорошему не приведет. Прочистив горло, он поднялся из-за стола. Достав несколько купюр, бросил их на край. – Поехали, я отвезу тебя домой. На этот раз я не стала спорить, потому что больше не слышала мягкости в его голосе и настрое. Такому Исаю нет смысла перечить. Он принял решение. *** Мы стояли в темноте моей комнаты, и каждый из нас не знал, что сказать. Он хотел уйти, а я не знала, как остановить. Видеть Исая в своей спальне было так странно и так трепетно… я готова была сделать все, лишь бы он передумал. И когда Гесс развернулся, направляясь к выходу, я схватила его за рукав с такой силой, что стало больно пальцам. – Исай…, – прошептала чуть слышно. Видела, как дрогнули его плечи. – Не уходи. Пожалуйста. Мне хотелось плакать. Я так сильно жаждала его! Гесс обернулся, и посмотрел на меня с такой мукой, что дыхание перехватило. Упрямый и настырный, заставляющий так долго нас быть вдали друг от друга! – Мы же договорились, Рокс… Нельзя… Не даю договорить. Схватив его ладонь, кладу на живот. Делаю это так резко, что он не успевает опомниться. – Сынок, скажи ему, – произношу, всхлипывая. И словно услышав меня, и поняв смысл задуманного, малыш вытягивает ножку и упирается прямо в центр ладони Гесса. Он застывает, а когда поднимает глаза и наши взгляды встречаются, я вижу, как разбивается лед в выстроенной им обороне. – Нас двое против одного, Гесс, у тебя просто нет выхода, – улыбнувшись сквозь слезы, пожимаю плечами. Он прикрывает глаза, всего лишь на мгновение, и в этот момент малыш снова бьет ножкой ему по руке. И когда Исай возвращает ко мне взгляд, я забываю, как дышать. Именно в этот момент его оборона пала. Мысль о том, почему я не сделала этого раньше, почему не открыла ему еще там, у театра нашу с малышом вселенную, мелькнула в моей голове, но в итоге так и не получила продолжения, потому что все о чем я могла сейчас думать, были его руки, жадно прижимающие меня к себе. – Рокс, нам нельзя, – шепчет, когда получается оторвать от моих губы. Я с ума схожу от ощущений его близости. – Что значит нельзя?! – раздосадованная внезапной размолвкой, поднимаю на него строгий взгляд. – Нельзя останавливаться и оставлять меня неудовлетворенной! Ты хоть понимаешь, как сложно мне сейчас? Гормоны просто с ума сводят! Я уже замучилась просыпаться после эротических снов с тобой в главной роли! Мы там такими вещами занимаемся… Его губы кривит улыбка. Но уже в следующую секунду он неодобрительно хмурится. – Но ребенок… мы навредим… Резко схватив его за ткань футболки, еле сдерживаюсь, чтобы не зарычать. Низ живота плавится от неконтролируемого желания. Я вся горю, а он все еще не приступил к действию! Что за сомнения?! – Если ты сейчас не займешься со мной сексом, ты навредишь мне, Гесс! Поверь, я буду очень зла, и тебе лучше не попадать мне под руку! – Наврежу? – усмехается хрипло, и резко притянув к себе, проводит носом по линии шеи. – Еще как! – дрожащим голосом, прикрывая глаза.