– Терпеть их не могу, – подтверждает он. – Я никогда их не копил. Во всяком случае, сознательно. – Выходит, Кэтлин права? Ты можешь продавать песни, но не хочешь? Он наклоняет голову и обхватывает рукой мою щеку. Я чувствую опаляющие живот языки пламени. – Деньги не сделают тебя богаче, Рори, или лучше. Чем меньше ты зависишь от них, тем меньше препятствий у тебя по жизни. Моя очередь: как думаешь, став старше, ты выйдешь за богатого парня с вареными яйцами? – Вареными яйцами? – смеюсь я. Он делает большой глоток виски, но на полном серьезе смотрит на меня. – Да. Богатеям нравится брать уроки пилотирования, так у них нагреваются яички. А потом они чморят жен за то, что те не смогли залететь, хотя у мужиков все сперматозоиды подохли. Читал об этом в журнале, пока сидел в очереди к дантисту на чистку зубов. – Спасибо за анекдот. – Я пытаюсь подавить смешок. – Нет, я не собираюсь выходить за богатея. А что? – А то, что я не хочу для тебя такого будущего и есть в тебе что-то, сводящее парней с ума. – И что же? – Я пожираю его взглядом. Мэл пожимает плечами, берет меня за руку и целует ладошку. – Ты классная. – Ты любил когда-нибудь? – облизываю я губы. – Спроси завтра перед вылетом. Моя очередь. Ты когда-нибудь испытывала оргазм от поцелуя? – Чего? – Брови у меня взлетают на лоб. На лице Мэла появляется проказливая ухмылка, которая озаряет своим светом весь двор. Она отсвечивает и на меня, даря тепло. – Ты слышала. – Нет, – недовольно посмотрев на него, ворчу я. Он серьезно? Я же только что сказала, что с парнем никогда не кончала. Мэл наклоняется и ведет большим пальцем по моей щеке, положив остальные пальцы мне сзади на шею. Он легонько, как перышко, ведет губами по моим губам. Я уступаю, не закрывая глаза и настороженно выжидая. Неожиданно он высовывает язык и облизывает кончик моего носа. Разомлев, я фыркаю от смеха. – Это никак не… Мэл накидывается на мои губы, и не успеваю я опомниться, как он оказывается на мне и, закинув мои руки за голову, придавливает запястья к мокрой холодной траве. Я исторгаю ему в рот стон, чувствуя, как идеально его тело накрывает мое, потому что он весь крепкий и горячий в противоположность моей холодной мягкотелой натуре. Мы словно даже слеплены из совершенно разных материалов. Он касается языком моего языка, и как-то – как-то – они сливаются в чувственном безукоризненном танце, словно мы уже однажды практиковали подобное. Мэл превосходно целуется, затягивая меня в водоворот страсти, что я почти слепну от возбуждения. Я чувствую, как трусики намокают и прилипают к телу. Этот поцелуй – вот этот – я чувствую всюду, вплоть до поджавшихся пальчиков на ногах. Только я начинаю верить в то, что он выполнил обещание доставить оргазм поцелуем, как Мэл освобождает мои запястья и отстраняется, вытерев рот тыльной стороной кисти. – Я не кончила, – скрипучим голосом говорю я, еле шевеля припухшими онемевшими губами. Это скорее обвинение, чем издевка. Почти жалобное хныканье. – Мы переспим сегодня, Рори? – смотря в сторону, без дураков спрашивает он. – Это… сейчас моя очередь задавать вопрос, – неуверенно произношу я. Мэл – самый прямолинейный человек, которого мне доводилось встречать, и я совершенно не понимаю, что с этим делать. – Задашь потом два. А сейчас отвечай. Теперь он смотрит на меня, и наши взгляды встречаются в темноте. Даже через одеяло я чувствую, что свежая трава покрыта росой. Прохладно, но в кои-то веки по всему моему телу мурашки бегут не от студеного воздуха. Становится трудно дышать. Господи. – Я хочу, – признаюсь я. Мэл глотает, и я вижу, как двигаются мышцы его шеи. – Но нам нельзя, так ведь? – шепчу я. – Теперь нет, ведь мы очень уж друг другу нравимся. – Не знаю, – хрипло отвечает он. – Не хочу провести остаток жизни, гадая, как бы это было. Он ведет рукой вниз по моей шее, обхватив ее ладонью, и наклоняется вперед, так ласково целуя меня, что я начинаю дрожать от нежности его прикосновения. Он проскальзывает языком в мой рот и перекатывается, ложась на меня сверху. Ладони ласкают каждый уголок моего тела: руки, плечи, талию, живот… грудь. Он задирает вверх мои куртку и толстовку и через футболку щелкает пальцем по напряженному соску. На мне спортивный лифчик, но от холода и этих переживаний каждый волосок на теле встает дыбом от невообразимого напряжения и желания. Мы одновременно стонем, и он снова щелкает пальцем. Потом Мэл опять целует меня, и мы улыбаемся. Не понимаю, как выходит, что вся моя одежда выше пояса – куртка, толстовка, топ – оказываются лежащими рядом с нами. Мэл одной рукой расстегивает лифчик, а другой ныряет в мои вельветовые джинсы. – Тебя здесь кто-нибудь трогал? – спрашивает он, водя средним пальцем между складок. Я резко вздрагиваю от удовольствия и вся сжимаюсь от напряжения. – Да. – Рот наполняется слюной. – А так? – Он вводит палец, и мы оба слышим, как сильно я возбуждена. Я краснею как маков цвет в его объятиях. – Хм-м. Мой бывший, Тейлор. – А так Тейлор делал? – Мэл ведет мокрым пальцем к моему клитору, медленно поглаживая его круговыми движениями. Я запрокидываю голову и закрываю глаза. Нет, Тейлор знал, как касаться моего тела. Просто я всегда казалась слишком отстраненной, чтобы полностью отдаться удовольствию. Словно воображала половой акт. Но сейчас? Я чувствую. Всюду. Под Мэлом я в исступлении, горячая и мокрая. Он обхватывает губами мой левый сосок и посасывает его. Перед глазами вспыхивают фейерверки и звезды. Я напрягаюсь от удовольствия. Мне нравится, что Мэл сначала думает обо мне. Нравится, что он полностью одет. Нравится, что он четко знает, что делать, даже если практиковал это на других девушках. На многих девушках, конечно же. – Господи, – стону я. – Забудь о нем, слышишь? – шутит Мэл, покрывая поцелуями мою грудь, плечи и шею. Он дразнит меня, покусывая, и я начинаю дергать бедрами, вжимаясь в его руку, которая оказывается у меня в трусиках. Он быстро трет клитор, и я готовлюсь к оргазму. Мэл вводит в меня два пальца и громко стонет. А потом, когда от экстаза меня пробивает дрожь и я кончаю, он засовывает руку в мой рюкзак, вытаскивает камеру и делает фото моего лица. Он запечатлевает меня в самую беззащитную минуту. Я хочу наорать на Мэла, но он бросает камеру на плед и смотрит вниз, я отпускаю обиду. Он не выглядит самодовольным, радостным или бесцеремонным. Он выглядит… измученным. – Рори? – А? – Я все же заставил тебя кончить. Я моргаю, смотря на свои скрученные вокруг бедер штаны. – А теперь ты заставишь кончить меня, – говорит он. – Надеюсь, после того, как в тебе окажется мой член. Черт, не могу на тебя наглядеться. Ты прекрасна. Он расстегивает ремень, спускает штаны, открывает кошелек и начинает натягивать презерватив. Я скидываю ногой брюки, отчаянно стараясь не думать о том, что у Мэла в любой удобный момент всегда наготове презервативы. Мне не удается хорошенько разглядеть его пенис. Я намеренно избегаю зрительного контакта с его членом. Пенисы меня пугают. Особенно необрезанные. Они напоминают вывернутые рукава свитера после дикой скачки в стиральной машине. Подготовившись, Мэл смотрит на меня, поставив обе руки рядом с моей головой. Я краснею, закрыв лицо руками. – Хватит так на меня смотреть. – Как? – Ухмыляясь, как будто ты нассал в джакузи, где все балдели, и удрал. Ты подарил мне оргазм, а не изобрел лекарство от рака. – Еще вся ночь впереди, – шутит Мэл, чмокнув меня в голову. – Готова? – спрашивает он, примостившись между моих ног. Господи, да. Я киваю. Он входит в меня, не отводя глаз, а когда начинает двигаться почти смущенно и совсем не так плавно и искусно, как я представляла, то оказывается, что Тейлор не до конца исполнил задачу по лишению меня девственности. Я морщусь. Мэл охает. Он целует меня с такой страстью, что я чувствую, как от его поцелуя внутри все приятно сжимается. Он замирает, без предупреждения кладет руку на мою левую грудь, хмурится и смотрит в небо. – Что?.. – Я осекаюсь, поняв, что он делает. Сразу вспоминаю свои слова, что пересплю с ним только через свой труп. Лежа под ним, не могу сдержать смех. – Еще дышит, – подтверждает Мэл и бросается на меня с очередным жадным поцелуем. – И живее всех живых под моими пальцами. – Мне больно, – издаю стон в его раскрытый приветливый рот и цепляюсь за его плечи. – Не волнуйся, принцесса Аврора, – рычит парень: горячий, мягкий и живой. – Я обязательно покачну твой замок, даже если это будет последний подвиг в моей жизни. Два часа утра Я резко просыпаюсь в постели Мэла. В комнате сплошная темнота: нет света ни от фонарных столбов, ни от проезжающих мимо машин, ни от электронных приборов. Что открывай глаза, что нет – разницы никакой. Я чувствую, как его горячий мокрый язык ненасытно кружит у меня между ног. – Что ты делаешь? – стону я.