Я знаю, что отец Доэрти живет в этой деревне. Нужно просто найти его. Я обойду каждый дом, если придется. Тащусь обратно к Мэлу, выбрав дорогу подольше – ту, что лежит между полями, засеянными ячменем и пшеницей. Воздух свежий, а побитая холодом коричневая пшеница шелестит на ветру как шелк. Когда я добираюсь до коттеджа, сердце бьется, как обычно, спокойно. Открываю дверь и вижу, что Мэл сидит на заднем дворике, вокруг него куча мебели: шезлонги, обеденный стол, два биокамина и навороченный гриль. Дом выглядит совсем по-другому, появилось много новеньких дорогущих вещиц. Через окно в гостиной вижу, что Мэл, расположившись за одним из столов, заигрывает с двумя американками из команды Ричардса. Это снова прежний милый Мэл. Тот, в которого я втюрилась по уши. Я качаю головой, закатываю глаза и, вернувшись к своей комнате, перешагиваю через порог. И столбенею. Поворачиваюсь. Шагаю обратно в коридор. Убеждаюсь, что это действительно моя комната. Так и есть. Снова захожу и оглядываюсь. Что, во имя всего святого, тут творится? Кто-то убрал кровать, на которой я спала, и заменил ее огромным плюшевым матрасом королевских размеров на мягкой белой раме с инициалами «ЭР». Тут же две тумбочки, звуковая система, телевизор, все виды игровых устройств и напольная вешалка с балахонами, пафосными пальто и блейзерами всех цветов радуги. Я вылетаю на задний двор, чувствуя, как парю над землей. Я не просто зла. Нет, я в бешенстве. Даже веками и кончиками пальцев чувствую, что пульс зашкаливает. В горле застревает истошный крик. Я резко распахиваю дверь так, что от удара она бьется о стену. – Да как ты посмел? – набрасываюсь я на Мэла. Он отвлекается от того, что показывает ему одна из американок на своем телефоне. Ее задница восседает на краю стола, куда он положил ноги. Все трое смотрят теперь на меня. Мэл тихо веселится. – Конкретизируй, пожалуйста. На той неделе я бросил читать мысли. Девушки давятся смехом и переглядываются. – Моя комната! Мои вещи! Все пропало. Мне с трудом удается не топнуть ногой и не закатить скандал, и Мэл это понимает, потому что чем больше я распаляюсь, тем спокойнее он выглядит. Облокотившись на спинку стула, он вызывающе зевает. – А, ты об этом. После переезда Ричардса возникла небольшая проблемка со свободным местом, поэтому я перенес твои вещи в свою комнату. Привет, соседка! – с горящими глазами, в которых плещется озорство, подмигивает Мэл. Девушки возле него громко вздыхают. Меня сейчас вырвет. Я скрещиваю на груди руки. – Я не стану делить с тобой комнату. – А мне видится, что будешь. Но опять же, ты ужасно недалекая. Порой не видишь картину в целом. Нет, это он не видит. – А ты тешишь себя иллюзиями, если считаешь, что я стану спать с тобой в одной постели. – Глупышка, никто тебе не говорил, что ты будешь спать в кровати. Тебе я приготовил спальный мешок на полу. Благородство еще в ходу, Рори. Я живое тому доказательство. – Ты хочешь, чтобы я спала на полу? Он пожимает плечами. – Да хоть бодрствуй на полу. Меня не волнует, что ты будешь делать со своим местом на полу. Снова смех. Да он надо мной издевается. – Вставай, – шиплю я. Женщины обмениваются взглядом а-ля «вот же стерва психованная». Они не ошибаются. Во всяком случае, в эту минуту. Мэл многозначительно смотрит на них, словно вопрошая, за что ему все это. Он встает и идет ко мне с важным видом. Когда он оказывается в зоне досягаемости, я хватаю его за ворот футболки и веду в дом. Там, кроме этих девушек, никого нет, место полностью подготовлено для Ричардса, но я не собираюсь рисковать, опасаясь, что нас услышат. Ричардс, наверное, гуляет в деревне, пробует местное пиво, масло и девок. Я заталкиваю Мэла в ванную и запираю дверь. Он опирается на туалетный столик и ухмыляется так, словно я его умиляю. – Мэл, – сделав глубокий выдох, чтобы успокоиться, начинаю я, – нам нельзя спать в одной комнате. У меня есть парень. У тебя – жена. Тебе важно ее мнение. Знаю, что важно. Не знаю, кого я пытаюсь убедить: себя или его. – Вчера я слышала твой разговор с той английской дамой… При упоминании о ней Мэл довольно ухмыляется. Ну разумеется, ведь так я призналась, что слышала, как он вбивает Мэйв в матрас, в пол и самые далекие круги ада, даря ей четыре оргазма и выудив из нее три молитвы за Иисуса, Господа, Марию и каждого святого из Библии. – Ты говорил, что после, как все закончится, собираешься увезти Кэт в какое-нибудь солнечное место. У вас, наверное, не самые легкие времена… – Да, – встревает он. – На деле ужасные. Я киваю, горя желанием побыстрее высказаться. – Да. У всех пар так бывает. Я понимаю. И может, у вас перерыв, и поэтому ты встречаешься с другой женщиной. Я не осуждаю. Но если мы будем спать в одной комнате, Кэтлин никогда, вообще никогда тебя не простит, и мы оба это понимаем. А я никогда не налажу отношения со своей сестрой. Я и не стремлюсь их налаживать… но все же. Было бы приятно знать, что у тебя есть выбор. Он надувает нижнюю губу и потягивает за нее. Его фиолетовые глаза изучают мое лицо. Мэл мучительно и несправедливо красив. Я хочу выплеснуть на него гнев за то, что он нечестно пользуется своей внешностью и такой невыносимый. Он облизывает губы, опуская взгляд на мой рот. Я знаю, о чем он думает, и бурлящая от гнева кровь в моих венах теперь стучит от чего-то иного. Это чудовищно похоже на предвкушение. Привычный мне холод снова сменяется жаром. Я знаю, Мэл – мой факел. Склонный воспламенить меня одним щелчком пальцев. Я делаю шаг назад и прочищаю горло. – Есть еще один вариант, – предлагаю я. – Ты не можешь переехать в отель. На носу Новый год, все забронировано. – Нет. – Я поднимаю глаза и смотрю на него. – В конце коридора есть еще одна комната. Я не упоминаю, что умираю от желания узнать, почему та комната заперта. Просто смотрю, как спокойствие на его лице сменяется пугающей яростью. Он хмурит густые брови, взгляд затуманивается, скрежещут зубы. Ему даже не нужно открывать рот, чтобы я поняла: зря я подняла эту тему. И, чтобы у меня не оставалось никаких сомнений по этому поводу, Мэл отталкивается от столика и вторгается в мое личное пространство. Его шаги спокойные, неторопливые и внушающие страх. Я глотаю комок в горле, но не вздрагиваю. Лишь гордо вскидываю подбородок, даже не моргаю, когда Мэл обхватывает рукой мою шею и наклоняет голову, взглядом прожигая мне душу и шаря в ней, как в стопке ношеной одежды из благотворительного магазина. – Давай проясним одну вещь: тебе нельзя разговаривать, упоминать и даже думать о той комнате. На самом деле ты – основная причина того, что та комната существует. Ты будешь спать в спальном мешке или не будешь спать вообще. Забирай диван, если хочешь подцепить пневмонию. В доме нет центрального отопления, а обогреватели только в моей комнате и в комнате Эштона. После той небольшой выходки в гостиной сомневаюсь, что он позволит тебе лечь к нему в постель. И давай сразу все проясним: в моей постели ты тоже нежеланная гостья. Я открываю рот, готовясь послать его к черту, как вдруг раздается стук в дверь. От неожиданности я подпрыгиваю, а Мэл отступает назад и елозит рукой по своим иссиня-черным волосам. Я опускаю глаза и замечаю, что у него стояк. Мэл так возбудился, что член стал твердым как камень. Я густо краснею и тянусь к дверной ручке, отчаянно желая выбраться отсюда. Мэл кладет руку поверх моей, чтобы остановить. Наши взгляды встречаются. Щелчок. И, совсем как раньше, я пылаю. – Мэл! Мы уходим! Обязательно разбуди Эштона через полчаса. В шесть вечера по местному времени у него запланирован звонок с Райнером. До завтра. Или увидимся раньше, если захочешь. У тебя есть мой номер, – хихикает одна девушка. – Чао, красавчик! Хлопает входная дверь. Мэл оживает первым. Он открывает дверь, мы выходим из ванной и разбредаемся по разным комнатам. Я иду в комнату Мэла, чтобы перенести свои вещи в гостиную – к черту отопление. А Мэл идет в мою бывшую комнату, чтобы разбудить Эштона. Я застилаю диван простыней, когда в комнату входит Мэл с посеревшим лицом. Даже спрашивать не собираюсь, что случилось, потому что, положа руку на сердце, скажу: мне просто плевать. – Ричардс пропал, – сообщает он. – Его нет в комнате. Мы смотрим друг на друга и в один голос произносим: – Черт. ПРИМЕЧАНИЕ ОТ МЭЙВ Привет! Это я, Мэйв. Скажу только одно, а потом можете возвращаться к своей ежедневной рутине. Хочу внести ясность: когда спустя несколько лет молчания Мэл вдруг позвонил мне, я ужасно хотела отказать ему. И отказала. Последние годы он кошмарно ко мне относился. Внезапно и без уважительной причины распрощавшись, оставил меня с разбитым сердцем и опустошенной. Но я была не в силах держаться от него подальше. Я, глупая и ничтожная, посчитала, будто он передумал и, быть может, его осенило: я не просто подружка на ночь. Мы две половинки одного целого. Сразу же, как я зашла в его спальню, он доказал мне обратное. Клянусь, его скорее волновало, чтобы я кричала, а кровать громко скрипела. Само собой, это был перепихон из мести, и мне несказанно повезло стать его непосредственной участницей, пока та женщина слушала в соседней комнате. Знаю, что слушала, потому что она тоже стонала и тяжело дышала. От этих стонов он трахал меня сильнее и быстрее, чем раньше.