– Какова бы ни была причина, я прошу тебя уйти. Моя внучка вообще не должна была с тобой встретиться. Мы условились об этом с Мэлом. Он нам обещал. Достаточно того, что ты наверняка согреваешь ему постель… – Ну, я ищу не Мэла. Я ищу отца Доэрти. Пожалуйста, передайте ему, что я жду его через два часа в «Кабаньей голове». Если передадите, обещаю больше вас и вашу внучку не беспокоить. Зная, что мое сообщение дойдет до адресата, что мать Кэтлин не упустит шанса прогнать меня, я поворачиваюсь и ухожу. Мэл Не существует нормального способа небрежно упомянуть в разговоре с женой, что у тебя между делом есть семилетняя дочь, и, упс, мать – ее мертвая сводная сестра, которая ненавидела Рори до глубины души. О, и просто так, вдогонку: на девяносто девять процентов уверен, что Тэмсин (опережаю события, так зовут мою дочь) появилась на свет благодаря ночи, когда я был в стельку пьян и изнасилован. И все же мамин внезапный визит вкупе с тем, что Рори по вполне понятным причинам начала терять терпение, да еще эта изводящая меня так называемая совесть подсказывали, что сегодня я расскажу правду. Я проигрываю в голове неизбежный разговор, паркуя перед домом свою древнюю, дышащую на ладан машину. Зная, что Рори вышла не за Пижона, а за меня, не подозревая, что в год я зарабатываю семизначную цифру, только приумножает мою любовь к ней до такой степени, что вряд ли мое сердце вообще выдержит. «Привет, дорогая, что будем есть на ужин? Я подумываю о ризотто, вине и тебе. О, и, кстати, у меня есть ребенок». Или подготовить почву, сообщив для начала что-нибудь приятное: «Привет, принцесса. Ты знала, что на улицах я пою в качестве хобби, а на самом деле поневоле стал миллионером? У меня много забавных фактов. Вот еще один: я – отец». Руками, полными подарков для Рори и Тэмсин, я открываю дверь. Рори я принес шоколад и винтажные диски с ирландской музыкой, которая ей нравится, а Тэмсин – платье принцессы и… Какого хрена? Рори в гостиной и запихивает свои вещи в сумку. Чемодан уже полностью упакован и выжидает у двери, как нетерпеливая мать. Рори прижимает плечом телефон к уху и пытается уместить в сумочке шарф. Вдали от меня ей всегда холодно, почему она не может понять? Она рычит в трубку: – Мне плевать, что это будет за машина. Да хоть чертова осла присылайте, я все равно отсюда уеду. – Пауза. – Да, сэр, я понимаю, что у вас другая сфера услуг. Дело в том, что мне нужно как можно скорее свалить из этой дыры. Пожалуйста. Посигнальте, когда приедете. Она берет телефон в руку и нажимает кнопку сброса. Бормочет что-то неразборчивое о том, что нужно позвонить матери, и тыкает пальцем экран, когда я прочищаю горло. – Едем в медовый месяц? – спрашиваю я, ставя покупки на барную стойку напротив Рори. Спокойствие. Наверняка есть логическое объяснение тому, что она собирает вещи. Рори поднимает на меня глаза и скалится, словно не ожидала увидеть. Потом делает шаг назад, как будто я собираюсь ее поколотить. – Ты меня напугал. – Она вытаскивает из сумочки шарф и набрасывает его на плечи, собираясь уходить. – Сейчас могу сказать то же самое и о тебе, – стиснув зубы, брюзжу я и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не накинуться на нее. Я не дурак. Я с самого начала понимал, как мала вероятность того, что у нас все сложится. И все же. Все же. Я влюбился в девушку с именем двух диснеевских принцесс и верил в невероятное, потому что… ну «Дисней» и вся фигня. Рори скрещивает руки на груди. О-оу. Видимо, она не в духе, а значит, нужно искать укрытие. Я обхожу барную стойку, намереваясь приблизиться к жене, но она поднимает руку, останавливая меня. – Что происходит? – Столкнулась сегодня с интересным человеком. – Серьезно? – говорю я, оттягивая время. Рори кивает. Я молчу, потому что у меня дурное предчувствие, а еще дышать становится трудно, наверное, из-за тех признаний, что давным-давно нужно было выложить на стол. Рори делает шаг ко мне. – С очень хорошо знакомым тебе человеком. С маленькой девочкой по имени Тэмсин. Улавливаешь? Во рту пересыхает. Что я могу сказать? Что не рассказывал Рори про Тэмсин, потому что не рассчитывал, что снова полюблю ее? И не понимал, что вообще-то так ее и не разлюбил? Что вначале я просто защищал свою дочь от нее, от Ричардса и от их поганого городского образа жизни, посему отправил ее жить к бабушкам, пока работал над проектом и параллельно разрушал жизнь Рори? Что на самом деле запертая тайная комната принадлежит Тэмсин и она красивая, как и ее хозяйка, а дом обычно в порядке, потому что я воспитываю дочь один и живем мы только вдвоем? Что я злился, когда Рори приближалась к этой комнате, потому что всегда защищал Тэмсин, даже если физически ее не было в комнате? Что я заранее устроил в доме беспорядок, чтобы сделать существование Рори невыносимым, но безупречную комнату Тэмсин не трогал? Что к тому моменту, когда я понял, что Рори может стать моей, стало слишком поздно? Что ложь пустила корни так глубоко, что стала угрожать нашим отношениям, а я метался, как безголовая курица, между дочерью и любовницей? Станет ли она вообще меня слушать? – Кстати, милая девчушка. – Рори пожимает плечами, делая вид, будто ей все равно. – А потом твоя теща проинформировала меня, что я монстр. Она ураган, а я сопротивляюсь шторму и рвусь к ней, чтобы все объяснить. Но Рори отпихивает меня и идет к выходу. Одним скачком я преграждаю ей путь, прижавшись спиной к закрытой двери. – Позволь объяснить. Рори запрокидывает голову и смеется, хотя голос ее совсем не веселый. – Что объяснить? Что ты лжец? Обманщик? Что ты дерьмовый отец, который отправил дочь жить к родственникам, чтобы трахнуть новую жену и вести идеальную двойную жизнь? Когда она так говорит, невозможно найти оправдание тому бардаку, что я устроил собственными руками (и членом). Но все не так просто. Я отлично это понимаю, потому что ступил на этот путь в поисках мести, но на деле не планировал зайти так далеко. Если честно, я считал, что Рори исчезнет. Я ждал, что она все бросит. – Рори… На улице сигналит машина. Рори с притворным удовольствием всплескивает руками. – А вот и моя карета, как ты очаровательно выражаешься. Я прослежу, чтобы наши столь же чарующие документы по бракоразводному процессу вовремя оказались в твоем почтовом ящике. Кстати, Мэл, помнишь наш разговор о самых лучших мелодрамах? Я пристально смотрю на нее. Она насмехается над крахом нашего брака. Не важно, что я по собственной дурости стал тому причиной, а Рори, ясное дело, в ярости, но все же мне трудно смотреть, как она насмехается над тем, что у нас было. Рори не ждет ответа, а демонстративно обходит меня и распахивает дверь. Встав на пороге, она выдает последнюю реплику: – Ты говорил, что во всех великих мелодрамах есть сцена, где женщина везет мужчину. Вот тебе поворот, не прописанный в сценарии: наше романтичное, восхитительное, милое и идеальное кино было пародией. Браво. – Она хлопает в ладоши и откланивается. – На этот раз ты выиграл «Золотую малину». Кино действительно настолько плохое. С этими словами Рори вытаскивает из сумочки салфетку – нашу салфетку с договором – и рвет ее, подкинув кусочки бумаги в воздух и смотря, как они плавно, будто конфетти, падают на пол. – Договор был дурацкой идеей. Как и мы с тобой. Может, это моя вина. Может, у меня на роду прописано привлекать лживых ублюдков. Но за одно тебя стоит поблагодарить, Мэлаки Доэрти. Ты открыл мне глаза на то, что Кэллам оказался точно таким же подонком. Поздравляю. Ты такой же плохой, как и… как ты его называл? Пижон? Обязательно позвони ему и пригласи к себе, когда в следующий раз будешь искать партнера. С этими словами Рори хлопает дверью перед моим носом и уезжает. Рори Не успев оправиться от известий, что у мужа втайне от меня есть дочь и что он обещал семье не подпускать меня к ним, я минута в минуту прихожу в «Кабанью голову» на срочную встречу с отцом Доэрти. Он уже на месте, вертит большими пальцами и смотрит по сторонам, словно совершил какое-то преступление. Когда я сажусь рядом, священник встает и упрямо смотрит в стол. – С одной стороны, мне непозволительно общаться на людях с женщинами твоего возраста. Тем более в пабе. А с другой, я глубоко обеспокоен из-за твоего благополучия в доме Мэла, пока Элейн и Лара еще в Толке. – Кто из них кто? – Я плюхаюсь на деревянную скамейку напротив него, держа высокий стакан с водой, и не упоминаю, что больше не останусь в доме Мэла. – Элейн – мама Кэтлин, а Лара – мама Мэла. Я даже не знала, как зовут мою свекровь, и только что выяснила, что ей было бы приятнее ткнуть мне вилкой в глаз, чем пожать руку. Какое чудесное начало у ожидаемо многолетнего супружеского блаженства. Я растираю по столу каплю воды и размышляю, может ли этот день стать еще хуже. Разумеется, верю, что может. Не было еще сегодня сложной задачи, которую нельзя разрешить. Не удивлюсь, если по пути в аэропорт меня похитят инопланетяне и устроят полное ректальное обследование, а после вернут на Землю со смазанной задницей, в шрамах и футболке с надписью «Моя жена отправилась на Кеплер-22, а мне досталась лишь эта паршивая футболка». Я хмуро смотрю на стакан, потому что изучать лицо отца Доэрти слишком болезненно.