Поводов было предостаточно. Чего стоила Машина поездка с друзьями в Питер! Ее не было целую неделю, а маме она сказала, что едет к бабуле в деревню. Каждый вечер сочинялись убедительные сообщения о том, что было сделано за день и какая там плохая связь – даже не поболтать. Самое обидное, что Маша все продумала: после возвращения собиралась действительно съездить к бабушке. Ну, может, не на неделю, а на пару дней. И кто бы там стал разбираться, когда именно Маша была в гостях и сколько дней? Но идеальный план дал сбой. Бабушка с гигантским флюсом приехала в город и так бурно радовалась встрече с внучкой, что мама не могла ничего не заподозрить. Были и другие истории, менее масштабные. Мама недавно сказала: «я тебя очень люблю, но больше не могу тебе доверять» — это после того, как Маша соврала, будто отдала половину зарплаты на подарок противному преподу, а новые кроссовки ей дала поносить Верка. Иногда Маша хотела найти у себя какое-нибудь психическое расстройство – ведь что-то заставляет постоянно обманывать. Но все было, конечно, проще. Мама не знает – мама не истерит и не читает нотации. — Муся, ты взрослый человек. — Мама начала вытаскивать из машинки белье. — Это недопустимо. Маша уселась на край стола и сказала: — Стиралка в кредит – вот это недопустимо! — Ну, извини, солнышко. Зарабатывай столько, чтобы с зарплаты сразу покупать квартиру. — А заработаю, поверь мне. И вот так, — Маша обвела кухню критичным взглядом, — точно жить не буду. — Ты бы сначала научилась вместо шмоток еду домой покупать, а потом… — Ой, что – потом? Что это за нищебродская логика – сравнивать жрачку со шмотками? — Вот такая логика. Другая недоступна. — Фигово тебе. — Да, Маша, мне – фигово! — Мамин крик – это нормально, а вот тот факт, что она стала обращаться к дочке не Муся, а Маша, говорил о высшей степени раздражения. — Деньги считать – мне, работать – мне, стирать, убирать, готовить – тоже мне! А Маше лишь бы развлекаться, Маша у нас ни о чем никогда не думает! — Каждый сам выбирает свой путь, — фыркнула Маша. — И я тебя не прошу ни убирать, ни считать, понятно? — Да, ты не просишь. Ты просто живешь, как кошечка: пожрать и нагадить по углам. Все, Маша. Ты взрослая, ты умная – вперед. Снимай себе комнату, квартиру, койко-место – что хочешь. И живи так, как считаешь нужным. — Класс. То есть ты меня выгоняешь? — Нет, предлагаю решение твоей проблемы. — Мама сделала упор на слове «твоей». Маша стиснула зубы, вытащила телефон и набрала номер, демонстративно поглядывая в сторону мамы. — Папуль? Привет! Не отвлекаю? А, на работе. Я быстренько. Можно я к тебе приеду завтра? Меня мама выгнала. Ну так. Нет, не на улице, я вещи собираю… — Дай сюда! — Мама вырвала трубку, хотя Маша изо всех сил сопротивлялась. — Рома? Да, здравствуй. Ее никто не выгонял, просто очередной концерт. Ее никто… Нет… Да что ж такое! Как она к тебе поедет, если у нее денег нет?! Нет, мои дорогие, я эти путешествия спонсировать не собираюсь. Мне еще кредит отдавать. На, общайся. — И она всунула телефон Маше в руки. — Да, пап… Такая фигня. Хорошо. А зачем реквизиты, давай на QIWI? Ладно. Я тебя люблю, папуль. Спасибо. — Маша прервала соединение и сказала будто бы в пустоту: — Почувствуйте разницу, как говорится. — Может, ты там и останешься? — спокойно предложила мама. — А что? Учиться ты не учишься, тарелки разносить тебя и там возьмут. А? — Может, и останусь. По крайней мере, папа меня вряд ли из дома вышвырнет из-за поганых трех тысяч. — Маша взяла со стола шоколадный батончик. — Ты не волнуйся, я верну. Он же рублей сто пятьдесят стоит? Она заткнула уши наушниками. Баста издевательски выводил: Когда меня не станет Я буду петь голосами Своих детей. *** Память работает избирательно. Например, гуляя прошлым летом по вечернему Питеру, Маша ностальгически окуналась в детство, когда они с мамой ездили на море. Всегда – в начале августа, и эти поездки давали силы без нытья начать учебный год. Они привозили с собой восточные сладости, а еще песок в бутылках – и не лень маме было переть! Останавливаясь на набережных Невы, Маша думала, как было бы здорово, если бы мама оказалась рядом. Они бы закатное солнце вылавливали из реки. Как тогда. Но, сидя в поезде, Маша, конечно, вспоминала не об этом. А, например, о том, как мама всегда оставляла ее на продленке. В отличие от папы, который мог и с двух последних уроков забрать. Правда, случалось это редко. Но кто же виноват, что папа не мог таскаться из соседнего города в школу за ребенком? Зато, когда приезжал, всегда устраивал праздник. Или тот же iPad. Зачем спрашивать, что подарить на день рождения, если все равно не подаришь? Ну какой смысл? В итоге подарила набор косметики, довольно… Как это говорится? По демократичной цене. Ладно, не «Маленькая фея» и на том спасибо. Напиши, как доедешь Вот как мама это делает? Будто бы ничего не случилось. Будто Маша пошла в гости к той же Верке. Маша шагнула на перрон и взглядом начала выискивать папу. Если бы она сейчас стояла на улице, то сказала бы, что здесь очень многолюдно. Но это же вокзал, тут так всегда. Простояв несколько минут, Маша набрала номер папы, но, так как абонент оказался недоступен, пришлось звонить на городской. — Вас слушают! Папина Ирочка – это нечто. Никто так не начинает разговор по телефону. Нормальные люди говорят «алло» или «да», ну, на худой конец просто – «слушаю». — Ира, здравствуйте. Скажите, а папа давно ушел? — Простите, вы не могли бы повторить? — громко попросила Ирочка. На фоне орала какая-то детская песенка и слышался тоненький подпевающий голосок. — Ира, это Маша! — Пришлось кричать в трубку, что вызвало неодобрение бабульки с тележкой. Маша отвернулась от нее. — Папа давно уехал? — Привет! Как обычно, с утра уехал, у него же лекции. А что случилось? — Нет, просто… Он же меня встречает? — Где? — Вообще-то, я на вокзале. К папе приехала. — Машенька, он сегодня до пяти. А вы с ним договаривались? Он в курсе, что ты приезжаешь? — Конечно! Он мне сам билет покупал. Повисла пауза. Что-то зашуршало, пение стихло и тут же раздался протестующий вопль «ну мам!». — Извини, пожалуйста. Кажется, папа что-то напутал или чего-то не учел. С ним это бывает. — Ирочка заливисто рассмеялась. — Ты до него вряд ли сейчас дозвонишься, он отключает телефон во время занятий. Давай поступим так: выходи из здания вокзала, через дорогу будет остановка. Садись на семнадцатый автобус, доезжай до четырнадцатой школы, а там мы тебя встретим. Как раз папу подождешь. — А как я пойму, где четырнадцатая школа? — Это остановка, ее объявят. — Спасибо, до свидания. В смысле – «папу подождешь?». Ирочка ничего не перепутала? Маша приехала в гости к папе, а «подождешь» — это, типа, чаю выпьешь, поболтаем вежливо и разойдемся. Офигеть. Автобус подъехал быстро, и это плюс, но, боясь пропустить нужную остановку, Маша не могла слушать музыку, и это огромный минус. От нечего делать отправила сообщение маме: Доехала. Написала. Сразу же доставлено и прочитано. Верка всегда говорила, что основная задача родителей – не мешать детям. Формулировка Маше нравилась. Отчасти. Потому что не мешать – не значит помогать. У Верки, конечно, своя атмосфера: сама рассказывала, что общается с родителями, как с соседями, и это всех устраивает, и никто не чувствует себя обиженным и несчастным. Но есть же еще, например, Феоктистова, которую родители отправили учиться в московский институт, хоть и заштатный, учебу оплачивают, деньги высылают, еще и хату сняли. Вот и получается: Верке не мешают, Феоктистовой помогают, а у Маши – ни туда, ни сюда. «Ни два, ни полтора», — так сказала бы бабуля. — Четырнадцатая школа, — объявил водитель, и Маша встала у двери. Ирочка уже ждала ее. Рядом с нею скакала горной козой девчонка лет семи. Маша помнила, что у Ирочки есть дочь. Помнила она и то, что папу это не смущает до такой степени, что девочку он удочерил. А что об этом думал… А, интересно, кто папашка-то? Ирочка уже была замужем или так, ветром надуло? Наклонившись к девочке, Ирочка просюсюкала: — Юляша, а вот и Машенька! – И замахала рукой, хотя между ними было метра три. — Ого, какая большая! — Юляша таращила огромные глаза. С первого взгляда запоминались эти синие глазищи – такие же, как у Ирочки, и шапка с длиннющими бубенчиками по бокам. — Привет! — Привет! — Смотреть на эту девочку и не улыбаться – невозможно. Зато Ирочку можно игнорировать. А что, по телефону здоровались. — Ты тоже большая. В школу ходишь? — Хожу, — гордо ответила Юляша. — И еще – на фигурное катание, и еще – в театральный кружок. — Ничего себе! — присвистнула Маша. — А на шпагат умеешь садиться? — Умею! — Кажется, Юляша приготовилась показать свои способности прямо здесь – приподняла шубку повыше и начала присаживаться, но Ирочка ее вовремя остановила. — Нет-нет, зайчик! Дотерпи до дома, а потом покажешь Машеньке представление. Зайчик. Юляша. Машенька. И Ирочка. Так приторно, что может на ровном месте развиться диабет. — А ты куда ходишь? — спросила Юляша.