Она говорила так тихо, что Саша не расслышала: — Что? — Пошли отсюда, мне ничего не нравится, — прошипела Женя. Саша хмыкнула: — Щас. Молодой человек, мы будем примерять комбинезон. И еще – вот эти шорты и сарафан в полоску. Женя схватила Сашу за руку: — Тебе надо – ты и примеряй. Я не буду. — Боже мой! Что ты как маленькая? Может, тебе мороженое пообещать за хорошее поведение? В детстве такое, конечно, срабатывало. Но в детстве Женю и не нужно было уговаривать пройтись по магазинам: она охотно кружилась и пританцовывала, когда выходила из примерочной. И все умилялись, называли ее прелестью, восхищались послушанием. — Какой размер принести? — спросил продавец. — Эмку, — ответила Саша. «Почему нельзя просто взять и провалиться в цоколь?», — подумала Женя. Пока несли вещи, Саша успела трижды осуждающе посмотреть на сестру и дважды закатить глаза, походя приглядываясь к кедам и кроссовкам для себя. В примерочной Женя быстро разделась и замерла. Вся одежда была микроскопической – в шорты, кажется, влезли бы только руки. — Са-а-аш. — Женя старалась говорить как можно веселее. Чтобы никто. Ничего. Не заподозрил. В голове уже прокручивались разговоры продавцов: «на эту корову ничего не налезло! — ха-ха, впарил бы ей шарфик!». Сашка плотно задернула занавеску и спросила: — Ну как? — Мне мало. — Не может быть… Погоди. Ты что, даже не одевала? — Не надевала, — машинально поправила Женя. — А смысл? Все такое… Маленькое. — Если проблемы с размером, я принесу другой, — раздался голос продавца. — Он что, подслушивает? — ужаснулась Женя. Господи, всем понятно, что с размером – проблемы. Только не глупой Сашке. — Немедленно одевайся. Женя послушно потянулась к своим широким штанам. — Нет! — рявкнула Сашка. — Комбинезон. Умоляющие глаза кота из «Шрека» производили впечатление на кого угодно, кроме Сашки. Женя медленно расстегивала пуговицы, нарочито долго поправляла лямки. — О чудо! Подошло! — без тени улыбки проговорила Саша. — Мне нравится. Посмотрись. — И развернула Женю к зеркалу. Ну да, подошло. Только шорты обтягивали попу и открывали самую некрасивую часть ног – колени (впрочем, Женя любую часть себя считала самой некрасивой, в зависимости от наряда). Зато казалось, что у нее есть талия. Если повернуться вполоборота. — Нет, — решительно сказала Женя. — Что – нет? — Мне не нравится. На Сашкином лице отразилось что-то такое… То ли злость, то ли удивление, то ли усталость. Скорее, все вместе. Она сказала, почти не разжимая губ: — Значит так. Мы это все покупаем. И ты будешь это носить. Переодевайся. На кассе продавец предупредил: — Обмен и возврат в течение четырнадцати дней. Вы напрасно сарафан не примеряли – эта модель маломерит. Чеки сохраняйте на всякий случай. Саша чертовски обаятельно улыбнулась. А Женя снова уставилась в пол: она ведь чуть не поверила, что все это ей идет. *** Лондон Пекин Токио Москва Шучу! Ты круто придумала, мне понравилось. Отправлять по электронной почте письмо, написанное от руки… Это мощь! Я почему-то сразу подумал про всю фигню с дауншифтингом. Пресытились люди цивилизацией. Но мы с тобой умело сочетаем ее блага и прелести прошлого. Не знаю, мне понравился твой почерк. Он очень милый. Как ты ^^ А так вообще может быть – милый почерк? Тыжфилолог, отвечай! Рукописный Артем. P.S Помнишь, я говорил, что в твоем городе живет моя тетя? Двадцать пятого мы к ней приезжаем. Семейные обстоятельства, все дела. Встретимся? Встретимся? Встретимся. Встретимся! Двадцать пятое – это через три дня. Что можно успеть за три дня? Похудеть? На килограмм – максимум. Хотя, какой-то спортсмен в каком-то интервью утверждал, будто сбросил семь кило за семь дней. Но Женя-то не спортсмен! И три килограмма ее точно не спасут. Измениться до неузнаваемости? Ага, парик, линзы и татуху на все лицо. Может, станет менее пухлым. Сказать, что именно двадцать пятого ее не будет в городе? Гениально. А если он не на один день, а на неделю, на месяц, на всю жизнь? Пропасть без вести? Как-то Женя узнала об одной интересной теории: любая ситуация в твоей жизни будет повторяться до тех пор, пока ты не сделаешь все правильно. Хорошая теория, ей понравилась. Жаль только, что правильно – не обязательно с хэппи-эндом. …Его тоже звали Женя. Он писал стихи, и в Инстаграме имел больше десяти тысяч подписчиков, и строчки его расходились по пабликам – их вставляли цитатами на картинки с печальными девушками, или железными дорогами, или звездным небом на фоне. Однажды стихотворение «Гуляй, ветер» какая-то девчонка превратила в рэп – сама зачитала под готовый бит, залила в сеть и получила… Полмиллиона, кажется, просмотров. Но там и девчонка была с приятным декольте, и минусовка от старой песни Эминема. Всякие дуры ставили ему в комментариях сердечки, рыдающие смайлики и признавались в любви — «в самое серце.. меня не кто так не понимал…..». Женя оставляла под постами что-то вроде коротких ответных эссе, предложения три-четыре, не больше. Не под всеми, конечно. Зачем писать, если он и так все сказал? Сочинение этих комментариев отнимало больше сил и времени, чем написание пары глав фанфика. Прошлым летом она написала хокку, в ответ на стихотворение о сгущающейся тьме: Безнадежный холод зимы не властвует вечно Я жду, когда в твоих окнах Зажжется свет Через десять минут всплыло уведомление: rifmo_plet понравился ваш комментарий. Через одиннадцать в директ пришло сообщение: «поболтаем?» и номер телефона. Они разговаривали до трех утра, пока Женя, немного смутившись, не спросила: — А как тебя зовут? — Женя. — Да ладно! Я тоже Женя. — Ха, а почему ты Ева? — А почему ты рифмоплет? — Потом подумала и решила не выпендриваться: — Евгения вполне может быть Евой. Так, для красоты. — Потрясающе. Тогда, возможно, я возьму себе псевдоним Евклид. А следующим вечером он предложил встретиться. Смешно получилось: сначала предложил, а потом спросил, из какого она города. Из того же, что и ты. Так бывает? Женя, конечно, крутилась перед зеркалом – примеряла джинсы, помаду и выражение лица. Представляла, как скажет ему «привет»: что лучше – улыбнуться или нет, говорить тихо или громко, делать вид, что ты беззаботная и тебе все нипочем или робеть? А как на самом деле? На самом деле, было страшно. Если эту встречу можно считать свиданием, а ее определенно можно им считать, то оно – первое, и даже не с одноклассником или соседом, которых привыкла видеть и которые знают наизусть твои жесты, которых впечатлять-то нужно дозированно. «Привет» получился скомканным. Когда Женя подошла к единственному прогуливающемуся у фонтана парню, мимо пролетела жирная пчела, и Женя, неловко взмахнув рукой, вскрикнула: