Я кладу свою ладонь в его. Он с минуту улыбается и встаёт с кровати. Я смотрю, как он берёт сумку, с которой приехал, и исчезает в ванной. Слышу, как начинает шуметь вода, ведь здесь такие тонкие стены. Передвигаясь на другую сторону кровати, я пытаюсь лечь поудобнее. Но это бессмысленно. Я слишком встревожена. Знаю, что не смогу сейчас уснуть. Как только я просыпаюсь, для меня очень сложно заснуть ещё раз. Поют сверчки – я уже давно их не слышала. Когда ты живёшь в высотке, то скучаешь по роскошной возможности слышать их убаюкивающую, хотя иногда и надоедливую песню. Встаю с кровати и включаю радио, которое стоит на комоде. Мягкие звуки льются из динамиков – это единственная станция, которую слушает Рейвен. Я научилась это ценить больше, чем в свои юные годы, когда думала, что это скучно. Но теперь музыка гипнотизирует мой разум, заставляя меня забыть о стрессах, которые загружают мои мысли. Мой взгляд скользит по будильнику, комфортно устроившемуся между трёх книг и моим старым школьным фото. Светло-зеленые цифры говорят мне, что сейчас 3:20. Мне, правда, надо поспать. Я натягиваю одеяло на рот, пытаясь скрыть вырвавшийся зевок. Я не устала. Ну, мой мозг не устал, но тело с этим несогласно. Падаю на кровать и ложусь поперёк, упираясь лицом в матрац и поглощая остатки тепла Кэла, которые остались на кровати. Закрывая глаза, я надеюсь, что музыка подействует на меня как колыбельная, и я снова засну. Начинаю напевать песню, и она через минуту ко мне уже прилипает. Вижу, как в холле зажигается свет, и тут же исчезает. Я узнаю его запах и тут же открываю глаза. Мне нравится его одеколон, но правда в том, что ему он и не нужен, ведь его собственный запах так опьяняет. – Я хочу есть, – говорит Кэл, находясь в шаге от кровати. – Хочешь пойти куда-нибудь? – спрашиваю я. Я встаю с кровати в поисках чего-нибудь, чтобы на себя накинуть, так как нам придется долго ехать, прежде чем мы найдем в это время какое-нибудь открытое кафе. – Приготовь мне что-нибудь, – говорит он, выходя из комнаты. – Должно быть, ты очень голоден, раз захотел мою еду, – хихикаю я. Мы направляемся к лестнице и спускаемся на кухню. Кэл включает свет и садится за стол. Я с любопытством смотрю на него. – Ты собираешься вот так стоять и смотреть на меня весь день? У меня типа живот урчит, – поддразнивает он меня, потирая живот, и подпирает голову рукой. Я игриво закатываю глаза. – Прошу прощения. Я возмущенно кладу руку на грудь и направляюсь к шкафчикам. Достаю буханку хлеба и открываю холодильник, чтобы взять упаковку ветчины. – Не-а, – говорит он. Я поворачиваюсь к нему с поднятыми бровями. – Приготовь мне что-нибудь, – его глаза вызывающе улыбаются. – Ты, правда, хочешь, чтобы я приготовила что-нибудь? – спрашиваю с недоверием. Он скрещивает руки на груди, а на лице веселая улыбка. С тех пор, как я познакомилась с Кэлом, он никогда не просил меня что-то приготовить ему. Я говорила ему, что ужасно готовлю, когда мы встретились, и до настоящего времени он помнил об этом. Но я, как никто другой, могу подать блюдо. – Только если пообещаешь, что съешь всё, что я приготовлю, – бросаю я вызов, скрещивая руки. – Договорились. Я принимаю позу мыслителя, обхватывая пальцами подбородок, и, по крайней мере, пытаюсь придумать что-нибудь съедобное. Сейчас утро и яичница – это просто. Я видела, как её готовить тысячу раз. – Приготовься к лучшей яичнице в твоей жизни, мистер Скот, – хвастаюсь я, доставая из холодильника яйца и сыр. – Просто пообещай мне, что это будет не последнее, что я съем, – смеется он. Я бросаю на него теплый взгляд и готовлю рабочее место. Он заходит за стол и опирается на него, думаю, чтобы лучше меня видеть. – Ты хочешь мастер-класс по готовке? – шучу я, пока мою руки. – Скорее хочу убедиться, что ты не спалишь дом Рейвен, – говорит Кэл. Я в шутку слегка толкаю его локтем в грудь. – Итак, сначала разбиваем яйца, – начинаю объяснять я, демонстрируя процесс. Яйцо падает прямо в миску, но... чёрт. – Не думаю, что скорлупа там тоже должна быть, – он прикрывает рот рукой, заглушая смешок. – Она идет в комплекте, – говорю я с сарказмом. Кэл качает головой и берет вилку, пытаясь вытащить скорлупу из миски. – Ты должен съесть всю скорлупу и тебе должно понравиться, помнишь? – говорю я, припоминая его обещание. Он вздыхает. – Теперь не думаешь, что ты такой умный, да? – я добавляю соль и перец, и собираюсь добавить сливочное масло. Кэл хватает меня за запястье. – Ладно, я думаю, масло добавляют на сковородку, а не в яичную смесь, – смеется он. – Ну, в мою яичницу добавляется масло, – говорю я, шлепая его. Мужчина неожиданно обнимает меня за плечи и отодвигает. – Думаю, теперь я продолжу, – смеется он, и я надуваю губы. – Но я думала, ты хочешь, чтобы я что-то приготовила для тебя, – хнычу я. – Я тоже так думал, – бормочет он, и я в шутку ударяю его. Я с завистью отхожу назад к столу и смотрю, как Кэл ходит по кухне. Должна признать, он лучше смотрится на кухне, чем я. – С каких это пор ты стал шеф-поваром? – спрашиваю я, когда он начинает взбивать яйца с видом профессионала. – Не нужно быть шефом пятизвездочного ресторана, чтобы приготовить яичницу, – подмигивает он. Теперь я, правда, жалею, что я не оттачивала свои кулинарные навыки, пока Кэла не было дома. Прошло совсем немного времени, а яичница уже готова, так что он ставит передо мной тарелку с самой аппетитной яичницей в моей жизни. Он полностью наполняет ложку и подносит её к моему рту. «Боже, так вкусно». – Ладно, ты выиграл. Я поработаю над своей готовкой, – говорю я, пока мы едим. Через пару секунд я решаю воспользоваться преимуществом его хорошего настроения, чтобы кое-что ему сказать. – Я подумываю о том, чтобы получить степень магистра, – говорю я ему после нескольких кусочков. – Зачем тебе это? – спрашивает Кэл без восторга. – Ну, я ещё ничего не решила по поводу последнего курса. Я просто думала об этом, – он молчит. – Что вы думаете по этому поводу, сэр? – Ты знаешь, что я думаю по этому поводу, – говорит он, доедая яичницу. – Магистр – это не бакалавр, Кэл. Степень магистра имеет больше веса и престижа. – Это жалкая бумажка, на которую ты потратишь тысячи долларов. Это пустая трата твоей жизни – работать на жалкой работе, которую ты будешь ненавидеть. Он встает и ставит свою тарелку в раковину. – Дело не только в этом. Так я смогу доказать себе, что сама могу чего-то добиться и получить что-то ещё, кроме... – я замираю от его неодобрительного взгляда. – Слушай, я думаю, это хорошо, что ты хочешь добиться чего-то в жизни. Думаю, раз ты со мной и у меня такая работа, это хорошо, что ты решила потратить время с пользой, но степень магистра по английской филологии? Разве ты хочешь сейчас преподавать? Ты презираешь мир корпораций. Что ты собираешься с ней делать? Раздраженная, я отталкиваю тарелку. Я действительно по-другому себе это представляла. – Думаю, тебе стоит открыть галерею, – говорит он, возвращаясь за стол. Я изумленно выпячиваю глаза. – Правда?– говорю я, не веря своим ушам. Он улыбается и скрещивает руки на груди. – Да, почему нет? Твои работы такие же хорошие, как и дерьмо Декса на его стенах, – говорит он. Я прикусываю язык, решая принять комплимент во что бы то ни стало, и осмеливаюсь высказать серьезную мысль. – Ну, это не было бы просто моей работой. И мне нужно будет выставлять работы более престижных художников. Открыть галерею – это слишком много работы и очень затратное дело... – Думаю, тебе придется пожертвовать парой-другой своих туфель, а я могу обойтись без нескольких «Ролексов», – замечает он с насмешкой, припоминая мои ранее сказанные слова. Я вскакиваю и подхожу к нему, чтобы сесть ему на колени. – Ты, правда, думаешь, что у меня получится?– спрашиваю я, глядя ему в глаза. – Ну, я же не женился на тебе из-за твоих кулинарных навыков, – остроумно отвечает он, и я смеюсь. В такие моменты я знаю, почему я здесь и почему так усердно борюсь с его воздвигнутой стеной. – Предстоит много работы. Я… Боже, милый, я так взволнована! Даже не знаю, с чего начать, – восторженно говорю я. – Я могу думать только о том, что хочу сделать с тобой прямо сейчас во всех смыслах. Я вижу озорство в его глазах, и они прикованы ко мне, а его руки залезают под мою рубашку. Спрыгивая с его колен, я начинаю отходить от него с игривой улыбкой на лице. Кэл встаёт и медленно идёт за мной до тех пор, пока я не останавливаюсь, оказавшись в ловушке между ним и кухонным столом. Он кладет обе руки мне на талию. – Нет, – несмело говорю я, прежде чем он поднимает меня, усаживая на стол, а я обнимаю его бедрами, затем Кэл принимается целовать мою шею. – Нет, Кэл, не здесь, – умоляю я, пока его губы не целуют мои. Мне необходимо собрать всю свою волю, чтобы оттолкнуть его. – Что, если Рейвен проснется?