Он тяжело вздыхает, и прежде чем я могу почувствовать, его руки оказываются на моем голом животе. Поднимая со стола, он уносит меня в кладовую и закрывает за собой дверь. – Но Рейвен..! – протестую я, пока он приподнимает мою широкую шелковую рубашку до пупка и нежно поглаживает его пальцами. – Тогда тебе лучше быть тихой, – шепчет Кэл мне на ушко, прежде чем туда проскальзывает его язык. Мгновение спустя, он уже внутри меня, а я беспомощна. Я плотно обхватываю его шею, обнимая ногами его талию, и пытаюсь приглушить свои стоны, прижимаясь к его плечу. Мужчина прижимает меня к задней стене, убирая мои руки с его шеи, и держит их над моей головой, обхватывая запястья. Моё тело становится полностью открытым для него, и он этим пользуется, входя в меня ещё глубже. Я кусаю свою губу, стараясь не застонать. Его губы целуют мои ключицы, и я сдаюсь, не в силах больше сохранять тишину. Через секунду я теряюсь. Моё тело попадает в рай, пока Кэл продолжает ритмично двигаться внутри меня. Я чувствую приближение оргазма, но где-то вдалеке слышу шаги. Это совсем не хорошо! – Кэл... ты-ы… с-с-слышишь? – моё предложение звучит несвязно даже для меня. – Заткнись, – говорит он, и крепче сжимает мои запястья, чем раньше. Я сильнее обхватываю его ногами и начинаю двигаться вместе с ним. Это должно случиться быстрее. «Боже, пожалуйста, пусть Рейвен не идёт на кухню». – Чёрт, Лорен, – стонет он, отпуская мои запястья, и я благодарна за то, что снова могу уткнуться ему в плечо. – Сейча... – и я отключаюсь как раз, когда открывается дверь, и свет с кухни освещает самое последнее (и самое травмирующее), что Рейвен ожидала увидеть в своей кладовке. – О Боже! Милая, извини! – голос Рейвен превращается в хриплый визг. Я не вижу ее лица, но Кэл выглядит так, будто он увидел призрака. Дверь быстро закрывается, и Кэл опускает меня. Через секунду он разражается смехом. Я бью его много раз. – Я ведь говорила тебе, что мы не должны быть здесь! – злобно ругаю я его, пока он надевает боксеры. – Извини, детка, но ты не должна была ходить вокруг меня в таком виде! – говорит он в свою защиту, указывая на его рубашку, которую я надела. – К тому же сейчас утро, – добавляет он, стараясь сохранить серьёзное лицо. Это совсем не смешно! Как мне вообще смотреть в глаза Рейвен после такого. Слава Богу, я не видела её лицо, когда она застала нас. – Я скажу ей, что это моя вина! – говорит он, проглатывая смешок. – Конечно, это твоя вина! Боже, нет, ты не будешь с ней разговаривать. Это сделает всю ситуацию ещё более странной. Я скрещиваю руки на груди, расстроенная произошедшим. Он притягивает меня к себе и крепко обнимает. – Детка, не волнуйся. Уверен, с Рейвен случалось нечто подобное в кладовке, – смеется он, и я отталкиваю его. – Фууу, – меня передёргивает, и я ударяю его ещё раз. – Ну, а что, Рейвен очень даже секси! Глава 12 10 мая 2008 года – Так ты говоришь, будто эта картина не пробуждает в твоей душе желание творить? – говорю я с сарказмом, подталкивая его локтем. Это уже пятая картина, которая ему не нравится. Кэл улыбается и слегка вздыхает. – Не совсем, – говорит он с небольшой улыбкой. – Серьёзно? Как это может тебя не зацепить? – спрашиваю я, глядя на него. Его лицо становится причудливым. Он обходит меня, придерживая рукой за подбородок и имитируя глубокую задумчивость. – Это поезд, проходящий сквозь стену – гениально! – насмешливо говорит парень. Если бы его чёртова улыбка не была такой завораживающей, я была бы весьма заинтригована. – Ладно, может, современное искусство – не совсем твоё, – уступаю я. Я осматриваю музей. Уже давно я здесь не была, и они выставили так много экспонатов по случаю гала-вечера. У меня появляется идея, и я не могу сдержать улыбку. Я беру его за руку, и мы быстро идем до тех пор, пока мне на глаза не попадается картина, которую я ищу. «Победа!» Бросая на него взгляд, я вижу, что он смотрит не на мой затылок, а кое-куда ниже. Притворюсь, что я этого не заметила. Останавливаюсь перед картиной, и Кэл выжидающе смотрит на меня. – Ладно, а эта о чем? – спрашиваю я его с любопытством. Наблюдаю за ним, пока он подходит ближе, осматривая картину. – «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» – читает он. – Тебе нравится? – спрашиваю я. Парень пожимает плечами. – Ничего так, – сухо отвечает он. – Ничего так? – смеюсь я, не веря в это, – Жорж Сёра совершенствовал форму пуантилизма ещё перед тем, как об этом, правда, задумались. Всё это началось с точек и взгляда... – я замираю, чувствуя тепло его тела позади меня. Прерываясь на полуслове, я ощущаю его тёплое дыхание на шее, пока он одной рукой убирает мои волосы на другую сторону. Его другая рука находит мою талию, а пальцы начинают медленно скользить вниз до бедра. – Как я уже говорил, – Кэл проводит пальцами по шее, а его губы полируют моё ухо, – думаю, здесь есть вещи более интересные, на которые стоит посмотреть, – шепчет он. «Лорен, возьми себя в руки и успокойся». Я ничего не могу поделать со своим телом, которое только что так среагировало, а ведь он едва коснулся меня, но зато в нужных местах. «ПЕРЕСТАНЬ!» Я складываю руки на груди, просто чтобы убедиться, что Кэл наверняка не видит реакцию моего тела. – Ты так не думаешь? – игриво возражает парень, отходя назад с улыбкой. «Боже, помоги мне». Мы здесь только час, а я уже не могу избавиться от мыслей о нём, которые должны были появиться на четвертом или пятом свидании. Глубоко вдыхая, я снова стараюсь обрести спокойствие, прежде чем подойти к нему и присоединиться к рассматриванию огромной чёрно-белой фотографии океана. – Вот это мне нравится, – говорит он, пристально всматриваясь в фотографию. Я тоже смотрю на неё. Мне никогда особо не нравились фотографии, но должна признать, что эта прекрасна. – И я вижу, почему, – констатирую я, очарованная ею. – Она настоящая. Без украшений или чувствительных датчиков. Всё, как есть на самом деле, – тихо говорит Кэл. – Так, что именно ты рисуешь? – он разрушает чары и обращает на меня всё своё внимание. Я смеюсь: – Чем именно ты занимаешься? – Многим, – ухмыляется он. – И я, – я тоже улыбаюсь. Если он не хочет ничего мне рассказывать, я тоже ничего ему не скажу. – Я покажу тебе мою любимую картину, – улыбаюсь я, и веду его туда, где, как я помню, она была в последний раз. К счастью, она всё ещё там, так что я не выгляжу как идиотка. – Дега – мой самый любимый художник. Он потрясающе изобразил свет и передал цветовую гамму. – «Танцевальная школа», – читает он карточку внизу. – Я видел её в Вашингтоне в прошлом году. – Думаю, он заключил сделку ради другой картины. Стой, ты был в музее? – самодовольно улыбаюсь я. – Типа того, – намекает Кэл. Он любит говорить загадками. – Хмм, подсказка... Ты работаешь в музее? Ты коллекционируешь живопись? Или ты печально известный вор, и присматриваешься к картинам для следующей кражи? – гадаю я в шутку. – Ты, правда, хочешь знать, чем я занимаюсь? – говорит он с коварной ухмылкой. Вдруг парень становится серьёзным и подходит ближе, не отводя взгляд. Я не даю своим глазам переключиться на его губы. Он медленно наклоняется ко мне и шепчет: – Я работаю на мафию. Вздыхая, я мягко толкаю его, и у него на лице появляется широкая улыбка. – Ладно, ладно, я перестану спрашивать, – уверяю я его. – Это ведь законно, да? – неуверенно интересуюсь я. Кэл привычно пожимает плечами, слегка улыбаясь. – Может быть, да, а может, и нет, – ещё более уклончиво говорит он. Я закатываю глаза. Вдруг карман его пиджака начинает вибрировать, и он достает телефон. – Это займет одну минуту, – обещает он, и я киваю в знак прощения. Слышу, как он говорит «Алло», пока отходит вглубь зала. Моё наслаждение видом прерывает голос: