— Почему, сэр? — Ну, зачем он это сделал? Зачем вломился в дом к старику и вспорол ему живот? Зачем запихнул селезенку в глотку? И почему покончил с собой через несколько дней? — Так он ведь был нелегальный мигрант. — Вот только этого не надо, — раздраженно заметил Маклин. — Они не все, знаешь ли, насилуют наших женщин и отнимают у нас рабочие места. Подобной чуши я наслушался от Дагвида. — Я не то имел в виду, сэр. — Макбрайд покраснел еще сильнее, даже мочки ушей зарумянились. — Понимаете, он мог затаить зло на Смайта, потому что тот был председателем комиссии по рассмотрению прошений на иммиграцию. — А он был? Вы-то откуда знаете? — Мне Алисон… то есть констебль Кидд сказала. Теперь уже Маклин покраснел от смущения. — Прости, Стюарт. Не хотел на тебя рычать. Чего еще я не знаю о Смайте? — В свои восемьдесят четыре года он ни дня не проводил без дела. Заседал в советах директоров десятка различных компаний, владел контрольными пакетами двух биотехнологических стартапов. После войны он унаследовал от отца коммерческий банк, превратил его в крупнейшую финансовую организацию страны и продал — как раз перед тем, как закончился бум интернет-компаний. После этого в основном организовывал благотворительные организации. В городском доме у него постоянно работали трое слуг, но у всех в ночь убийства был выходной. По-видимому, это было обычным делом: он часто отпускал всех, когда хотел провести спокойный вечер. Маклин слушал, отмечая про себя, что констебль помнит все это наизусть. Если не считать зыбкой ниточки с иммиграцией и репатриацией, Смайта абсолютно ничего не связывало с убившим его человеком. — Напомни, как звали убийцу? На сей раз Макбрайд достал блокнот, и, лизнув палец, стал переворачивать страницы. — Джонатан Около. Из Нигерии. Три года назад подал прошение о политическом убежище, но ему отказали. До апреля содержался в лагере для нелегальных мигрантов, «в ожидании репатриации». Никто точно не знает, как он сбежал, но за последний год оттуда многие удрали. — Имена остальных известны? — Нет, сэр, но могу выяснить. А зачем? — Пока не знаю. Дагвид наверняка захочет поскорее сбыть с рук это дело. Думаю, и главный констебль, и высшее начальство с радостью о нем забудут. Будь я капельку поумнее, сам бы так поступил. Но у меня неприятное предчувствие, что мы еще услышим о Джонатане Около, и я не прочь иметь ход в запасе, когда игра начнется заново. — Я покопаюсь, сэр. — Макбрайд сделал пометку в блокноте и бережно спрятал его. Маклин попытался вспомнить, куда задевал свою записную книжку — кажется, оставил у себя в кабинете наверху? Вместе со всеми бумагами, которые сами не подпишутся. — Что у тебя на сегодня намечено, констебль? — Мы с детективом-сержантом Лэрдом собирались опросить жертв некоторых ограблений, сэр. Как только он придет. — Ну, Ворчун Боб всегда предпочитал ночные смены. — По лицу констебля стало ясно, что он еще не слышал, чтобы сержанта называли Ворчуном. — Вот что, констебль. Когда придет, скажи, чтобы проводил опросы сам. Если ему одиноко, пусть возьмет кого-нибудь из констеблей. А ты тем временем раскопай сведения об Около и его приятелях. Потом мы с тобой съездим в Каугейт, посмотрим, как доктор Кадволладер труп вскрывает. — М-м, а это обязательно, сэр? — Румянец на лице Макбрайда сменился зеленоватой бледностью. — Ты еще не присутствовал на вскрытии? — Присутствовал, сэр. Пару раз. Предпочел бы отсутствовать. * * * Свою записную книжку Маклин нашел там, где оставил, — на столе, под пакетом с платьем. Инспектор сунул ее в карман и напомнил себе, что надо отнести платье в хранилище для вещдоков. У телефона лежал листок с номером Карстайрса. Инспектор позвонил, перенес встречу на вечер, потом включил компьютер и подтянул к себе стопку документов. Он сознавал, что отчетность и соответствующее делопроизводство необходимы, однако предпочел бы свалить их на кого-нибудь другого. Работа была отупляющей, требовала сосредоточенности, но оставляла место для назойливых мыслей. Маклин краем глаза видел сложенное платье. Наконец, покончив с половиной бумажной волокиты, он отвалился от стола и просмотрел записную книжку. Очень скоро инспектор наткнулся на зарисовку странного узора с завитками — того, что видел на полу в подвале, если ему не почудилось. Рисунок наводил на мысль о ритуальном жертвоприношении, но потайные ниши предлагали более очевидные и соблазнительные версии. Поэтому Маклин сосредоточился на именах, законсервированных органах и обнаруженных предметах. Как в свое время говорил его учитель, обычно ключ к разгадке преступления кроется в самых неочевидных вещах. В половину десятого Маклин выключил компьютер, взял платье и вернулся в крошечное следственное помещение. Там он застал Ворчуна Боба — опять за газетой. Констебль Макбрайд, уставившись на экран лэптопа, барабанил по клавишам. — Доброе утро, сэр. — Ворчун Боб свернул газету и сунул ее в коробку под столом. — Доброе, Боб. Ты получил снимки с места происшествия? Сержант оглянулся на Макбрайда, не дождался реакции и прошел к коробке в углу. Перенес ее на стол и достал пачку глянцевых снимков. — Вам которые нужны, сэр? — Должна быть серия фотографий пола примерно в футе от стены. — Ага, я еще удивился, зачем фотограф это снимал. Боб достал снимки и разложил на столе в порядке номеров, помеченных на обороте. — Я его попросил, — пояснил Маклин, разглядывая снимки. Все одинаковые: засвеченный вспышкой пол выглядит гладким, без особых примет и знаков. Инспектор достал блокнот, посмотрел свои зарисовки. Он был уверен, что видел линии. — Это все? — обратился он к Бобу, перебрав все фотографии и ничего на них не обнаружив. — Ага. — Свяжись с экспертами и перепроверь, ладно? Я ищу снимки пола вот с такими знаками. — Он показал сержанту листок из блокнота. — Пусть этим констебль Макбрайд займется, — заныл Боб. — Знаете, он куда лучше меня ладит с криминалистами. — Нет уж, Боб, констебль сегодня со мной. — Маклин повернулся к Макбрайду. — Ты как, закончил? — Более или менее, сэр. Еще минуту. — Макбрайд нажал еще пару клавиш и закрыл ноутбук. — Я сейчас все это быстренько распечатаю. А может, вы бы предпочли взять с собой на вскрытие сержанта Лэрда? — В голосе юноши прозвучала надежда. Маклин улыбнулся. — Боб только что позавтракал, констебль. А я предпочитаю не знать чем. 13 — Третий раз за двое суток, инспектор! И что вы к нам так привязались? — Доктор Шарп ожидала их у входа в морг. — Да еще и такого красавчика с собой прихватили! — Это детектив-констебль Макбрайд. Полегче с ним, он здесь в первый раз. — Маклин не стал оглядываться на закрасневшегося констебля. — Кадволладер уже на месте? — Как раз готовится, — кивнула Трейси. — Проходите. Прозекторская не слишком изменилась со вчерашнего дня, только на столе лежало другое тело. — Тони, ты все еще не научился распределять обязанности! — воскликнул патологоанатом. — Обычно младших по званию присылают, чтобы самим не ходить. Почему, ты думаешь, Дагвид послал тебя? — Может, потому что здесь все слишком напоминает ему родной дом? — Вот-вот, — усмехнулся Кадволладер. — Ну, перейдем к делу? Трейси, словно только и ждала этих слов, появилась из кабинета судмедэкспертов. Она успела переодеться в комбинезон, натянула длинные резиновые перчатки и катила перед собой стальную каталку с разложенными на ней орудиями пытки. Констебль Макбрайд напрягся и чуть отшатнулся. — Субъект мужского пола, негроидной расы, рост шесть футов два дюйма. Лет под шестьдесят, я бы сказал. — Сорок четыре… — Голос Макбрайда звучал выше обычного, а ведь тело еще не трогали. — Простите? — Кадволладер накрыл ладонью висящий над столом микрофон. — Ему было сорок четыре года, сэр. Так сказано в его досье. — Макбрайд помахал распечаткой. — Странно, по нему этого не скажешь. Трейси, мы тело не перепутали? Ассистентка сверилась с бумагами, проверила бирку на ноге мертвеца, подошла к стеллажам холодильника, открыла один, другой, заглянула внутрь. — Нет, — отозвалась она наконец. — Джонатан Около, доставлен вчера ночью. Личность установлена по отпечаткам пальцев в миграционном досье. — Удивительно, — протянул Кадволладер, разглядывая труп. — Если ему сорок четыре, даже думать не хочется, как он жил. Ладно, давайте продолжим. — Он внимательно осмотрел тело. — Руки грубые, ногти коротко острижены. Пара недавних шрамов, занозы в ладонях и в пальцах. Занимался физическим трудом, хотя, судя по его состоянию, вряд ли от него было много проку. — Эксперт занялся головой покойника, порылся пинцетом в редеющих седых кудряшках. — Дайте пробирку для образцов, Трейси. Если не ошибаюсь, это штукатурка. У него вся голова в ней. Констебль делал торопливые записи в блокноте. Маклин улыбнулся: все сказанное здесь распечатают и передадут в участок до конца дня, но от такого энтузиазма вреда не будет. К тому же Макбрайду невредно отвлечься от того, что сейчас начнется. Опытный патологоанатом вскрыл тело с особым изяществом. Более искусных действий Маклину не приходилось видеть. Ловкие движения Кадволладера и его спокойная болтовня с ассистенткой делала наблюдение за процессом более сносным. И все же инспектор порадовался, когда прозекторы стали зашивать разрезы. Значит, скоро можно будет уйти.