— Э… к кому? — Поверьте мне, немногие знают об оккультизме больше мадам Роуз. По тону начальницы Маклин никак не мог сообразить, смеется ли она над ним или нет. Если это насмешка, надо зарубить себе на носу и никогда не играть с суперинтендантом в покер. Да и если она всерьез — тоже не стоит. — Тогда я, наверно, к ней загляну. Мне не помешает узнать будущее. — Загляните, Тони. Но это не срочно. — Макинтайр собрала снимки в пачку и решительно отложила на стол. — Я пришла не демонов обсуждать. Во всяком случае, не этого рода. Чарльз прожужжал мне все уши насчет дела Смайта. Вы санкционировали запрос констебля Макбрайда в миграционную службу? Собственно, Маклин не давал разрешения, но подставлять парня за проявленную инициативу не собирался. — Да, я счел важным установить мотивы и, возможно, пообщаться с кем-то из людей, интернированных вместе с Джонатаном Около. Результаты вскрытия вызвали несколько сложных вопросов. — Именно поэтому вам следовало прислушаться к требованиям старшего инспектора и оставить дело в покое. Нам известно, что процедура репатриации Джонатана Около длилась два года. Никому не нравится сидеть за решеткой, особенно если человек считает, что ни в чем не повинен. Смайт часто посещал лагерь нелегальных мигрантов, его там знали. Около сбежал, выследил человека, которого считал ответственным за свои мучения, и в приступе ярости убил его. Конец истории. — Однако он бежал не один. Что, если подобные идеи появятся и у других? Что будет с другими членами иммиграционной комиссии? — Остальных беглецов уже поймали и возвратили в лагерь. Двоих репатриировали. Джонатан Около был психом-одиночкой. Возможно, с ума его свели мы, но не в этом дело. Прямых указаний на участие в убийстве других лиц не имеется. У меня нет лишних людей, и, откровенно говоря, я считаю продолжение расследования пустой тратой времени. — Но… — Успокойтесь, Тони. — Макинтайр взглянула на часы. — Кстати, почему вы не в пабе? Чарльз не часто раскошеливается на угощение. — Главный инспектор Дагвид забыл уведомить меня о приглашении, — пояснил Маклин, сознавая, что в его словах прорвалась мелочная обида. — Да не валяйте вы дурака! Констебль Макбрайд и сержант Лэрд уже там, а они даже в деле не участвовали. Вся дневная смена дружно отправилась в паб. Что подумают о вас подчиненные, если вы запретесь здесь со своими странными фотографиями? Что вы считаете их недостойными своего общества с тех пор, как получили чин инспектора? Маклин понял, что был не прав. — Простите. Наверно, я принял это дело слишком близко к сердцу. Не люблю неподобранных концов. — На то вы и детектив-инспектор, Тони. Но не больше двенадцати часов в сутки, по крайней мере на моем участке. Теперь отправляйтесь в паб. Или идите домой, мне все равно. А про Барнаби Смайта и Джонатана Около забудьте. Заключением по делу займемся завтра. * * * Паб походил на шумный съезд сотрудников полиции. Маклин пожалел штатских, оказавшихся здесь, — впрочем, он не заметил ни одного лица, не знакомого по участку. Веселье успело разгореться: компания, распавшись на маленькие группки, заняла все свободные столики. По их расположению можно было запросто вычислить друзей и союзников, и еще проще — врагов и противников. Увидев Дагвида у стойки, Маклин замялся в нерешительности. Он не мог допустить, чтобы старший инспектор отказал ему в угощении, но и принимать выпивку от этого человека не очень-то хотелось. А зайти и не взять кружку выглядело бы странно. — А, вот и вы, сэр! Я уж подумал, вы нас бросили. Оглянувшись, Маклин увидел пробирающегося от туалета Ворчуна Боба. Тот указал в темный угол, где за столиком собралась компания подозрительного вида. — Мы там. Дагвид выложил всего полсотни, скупердяй. Не хватило даже на полпинты для каждого. — Не понимаю, на что тебе жаловаться, Боб. Ты в следственной группе не состоял. — Да не в том дело. Нельзя же пообещать выставить каждому выпивку, а заплатить только за половину. Маклин не успел возразить, потому что они уже подошли к столику в нише. В дальнем углу сидел констебль Макбрайд, рядом с ним — констебль Кидд. Боб протиснулся мимо внушительной туши Энди Хаусмана и плюхнулся на свое место. Маклин примостился на краешек скамьи рядом с мисс-а-не-миссис Бэйард. — Вы с Эммой знакомы? — поинтересовался Ворчун Боб и с преувеличенным шотландским акцентом провозгласил: — Она снизошла к нам с божественных высот Абер-р-р-р-рдина. — Да, мы встречались. — Маклин втиснулся на скамью. — Хватайте, — посоветовала Эмма, когда Боб протянул инспектору полную кружку пенистого лагера, и придвинула себе единственную, оставшуюся на столе. — Не теряйте времени. — Салют! — Маклин приветственно поднял кружку, потом пригубил пиво. Оно было холодным и шипучим. Вкуса он не разобрал. — Снимки получил, спасибо, — добавил он, повернувшись к эксперту. — Это моя работа. Они пригодились? Сама я на них ничего, кроме белого, не разглядела. — Да, они… а, ладно! — Маклин вздрогнул, припомнив странное ощущение беспомощности, и эхо яростного воя. То ли сон, то ли воображение разыгралось. Да, он слишком резко выпрямился, посидев на корточках. — Секретничаете о делах? Вижу, вижу! — Ворчун Боб победоносно улыбнулся. Кружка его почти опустела. Он хлопнул по груди констебля Макбрайда. — С тебя десятка, парень. Я говорил, что инспектор явится последним, а проштрафится первым! — Это еще что? — озабоченно нахмурилась Эмма. Маклин со вздохом полез за бумажником. Он все равно собирался заплатить за следующий круг. Надо сказать, мог себе позволить. — В пабе разговоры о работе запрещены под угрозой штрафа. Старая традиция, с тех пор как Боб был еще патрульным констеблем, а это где-то между Первой и Второй мировой, так, Боб? — Вытащив двадцатифунтовую бумажку, он, не слушая протестов Боба, шлепнул ею о стол. — Стюарт, окажи нам честь, а? — Что? Почему я? — Потому что ты младший. Констебль Макбрайд, поворчав, выдвинулся из уютного уголка, сгреб деньги и направился к стойке. — И смотри, чтоб на этот раз пиво было приличное! * * * Прошло немало времени, пока инспектор Маклин помахал вслед такси, набитому подвыпившими констеблями и экспертами. Большой Энди ушел раньше, вернулся домой к жене и детям. Ворчун Боб вызвался проводить Маклина до дома и, судя по его состоянию, собрался заночевать в гостевой спальне. Не в первый раз, да и миссис Боб его не ждала — ушла много лет назад. — Славная девочка эта Эмма, тебе не кажется? — А тебе не кажется, что ты староват, чтобы снова попадаться на крючок? — саркастически заметил Маклин и получил дружеский тумак в бок. — Да не мне, чудак! Я о тебе забочусь. — Знаю, Боб, и согласен — она славная. Музыкальный вкус странноват, но это мелочь. Ты о ней что-нибудь знаешь? — Только то, что она перевелась к нам несколько месяцев назад. Из Абер-р-р-рдина. — Ворчун Боб снова раскатил устрашающее абердинское «р». — Да, это ты уже говорил. — А больше нечего. Криминалисты ею довольны, так что, надо полагать, дело она знает. Да и приятно видеть в лаборатории милое личико вместо обычных кислых рож. Они помолчали, шагая по тротуару в ногу, как старый сержант и его напарник-констебль на ночном обходе. Стало прохладно, в темном небе над головами светился оранжевый отблеск: звезд в наше время не видно, слишком загрязнен воздух. Ворчун Боб вдруг остановился на полушаге. — Говорят, твоя бабушка умерла, Тони. Сочувствую. Великая была женщина. — Спасибо, Боб. Знаешь, мне все не верится, что ее нет. Вроде бы надо одеться в черное и рвать на себе волосы. Временами полагалось бы еще рыдать и скрежетать зубами. А мне, странное дело, скорее полегчало. Она так долго пробыла в коме… — Ты прав. На самом деле, так лучше. Они свернули на улицу, где жил Маклин. — Я сегодня встречался с юристом. Она оставила мне все. Кругленькую сумму. — Тони, уж не собрался ли ты бросить службу? До сих пор эта мысль даже не приходила ему в голову, но Маклин добрых пять секунд обдумывал ответ. — Нет, что ты, Боб! Чем бы я стал заниматься? К тому же, если я уйду, кто будет прикрывать тебя, когда ты целый день проведешь за газетой? Они подошли к парадной двери, и Маклин отметил, что обломок плитки, не дающий замку защелкнуться, лежит на прежнем месте. — Боб, ты до дому доберешься или останешься у меня? — Нет, пройдусь, подышу воздухом. Протрезвею. — Ну, тогда спокойной ночи. Ворчун Боб помахал на прощанье и пошел по улице. Маклин гадал, далеко ли он уйдет, прежде чем решится взять такси.