На пакете стоял штамп юридической фирмы «Карстайрс и Веддел». Маклин вытащил из конверта толстую пачку бумаг, сохранивших запах копировальной машины. На верхнем листе изящным почерком надписано: «Последние распоряжения и завещание». Он собрался читать, когда ответчик снова пискнул. — Умоляю, помоги мне. Найди меня. Спаси меня. Умоляю! У него по спине пробежали мурашки. Говорила молодая женщина, может быть девушка. Выговор непривычный. Шотландский, западного побережья, но не эдинбургский. Маклин взглянул на автоответчик. Экран по-прежнему высвечивал «2». Два сообщения. Он заново перемотал кассету, нетерпеливо прослушал бодрый голос Фила, затем Джонаса Карстайрса. Затем — ничего. Машинка щелкнула и встала. Он еще дважды перемотал и выслушал сообщения. Всего два. Маклин прошел в кабинет, нашел в ящике стола старый диктофон, потом еще десять минут искал к нему батарейки. Вставил в аппарат кассету автоответчика и проиграл с самого начала. Вот постоянное сообщение, который наговорил он сам, — неужели его голос звучит так уныло и тускло? Затем короткая пауза перед сообщением Фила. Еще пауза — и Джонас. Несколько старых сообщений, еще не затертых новыми, но они не напоминают того, что он слышал. Или ему показалось, что слышал. А дальше молчание. Он подождал еще немного, перемотал кассету вперед. Диктофон воспроизведет все записи, хотя и на большой скорости. Он расслышит голос девушки. Но услышал он только паузу, а затем растянувшиеся на несколько минут старые-старые сообщения. И тишина. Шутки воображения? Если это галлюцинация, то очень странная. Лента в тишине докрутилась до конца. Маклин вытащил ее, перевернул на обратную сторону, нажал кнопку воспроизведения. «Привет, вы позвонили Тони и Кристи. Мы так заняты борьбой с преступниками и злодеями, что сейчас не можем ответить. Оставьте сообщение после гудка». Маклин медленно опустился на колени — мышцы ног отказались выдерживать тяжесть тела. Он смутно сознавал обстановку комнат, но все было темно и смутно. Ее голос. Сколько же лет он не слышал ее голоса! Этого последнего, рокового, обманчивого «До встречи!». А голос все время был здесь, записанный дурацкой машинкой. Маклин машинально включил перемотку и прослушал сообщение заново. Девичий голос звучал в пустой квартире, и на минуту инспектору почудилось, что все звуки города растаяли вдали. Он огляделся: те же старые картины на стенах, вытертый коврик, покрывающий светлые половицы, узкий столик для телефона у двери, на нем ключи. Столик они купили в антикварном магазинчике в Даддингстоне. Фил подсмеивался над ними, говорил, что они «вьют гнездышко». Как мало переменилось в квартире после смерти Кристи! Она ушла так внезапно, что забыла унести с собой голос. Звонок в дверь вырвал Маклина из меланхолических воспоминаний. Сначала инспектор решил не отвечать, сделать вид, что его нет дома. Мог бы провести вечер, слушая голос Кристи и веря, что она вернется. Но он понимал, что так не бывает. Он видел труп на столе. Видел, как гроб уезжает за последнюю дверь. Он нажал кнопку интеркома. — Кто там? В гости к приятелю явился Фил. Маклин открыл ему, подумав при этом, что студенты снизу, как видно, перестали подпирать створку кирпичом. На лестнице послышался топот нескольких пар ног: похоже, Фил пришел с Рейчел. Что бы это значило? Старый приятель всегда навещал Маклина один. Фил, Рейчел и Дженни ввалились в квартиру, смеясь какой-то шутке, прозвучавшей по пути наверх. Смех слишком быстро замер. — Господи, Тони, ты будто призрака увидел! Фил шагнул в прихожую как домой, а обе женщины нерешительно переминались в дверях. На минуту Маклину стало досадно, захотелось остаться наедине со своим горем, но он тут же обозвал себя идиотом. Кристи больше нет, он давно с этим смирился. Просто слишком неожиданно услышал ее голос. — Простите, застали в неудачную минуту. Входите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Берите пример с Фила. — Он сунул диктофон в карман и пригласил их в гостиную, соображая, все ли там прибрано. Маклин не помнил, когда заходил туда в последний раз. — Кто-нибудь хочет выпить? * * * Странно было видеть у себя женщин. К сомнительному обществу Ворчуна Боба после возлияний в честь окончания следствия он привык, и Фил к нему заглядывал, когда, порвав с очередной студенточкой, искал утешения в бутылке солодового виски. Маклин уже забыл, когда в последний раз принимал гостей. Ему нравилась одинокая жизнь, общаться он предпочитал в пабах. Вот почему на кухне у него трудно было найти что-нибудь съедобное. Он откопал большой пакет жареного арахиса, но срок годности у него истек, а пакет подозрительно вздулся, словно живот мертвеца. — Что с тобой, Тони? Похоже, ты от нас прячешься, — заявил Фил. — Просто искал что подать к столу… — Маклин открыл кухонный шкаф, будто в подтверждение своих слов. — Тони, это я, помнишь? Твой бывший сосед. Может, ты легко одурачишь вашего психолога, но я-то давно тебя знаю. Что случилось? Это из-за бабушки? Маклин оглянулся на пакет с документами, оставшийся на кухонном столе вместе с протоколами ограблений и папкой с делом убитой девушки. Вот почему он не любил гостей. Никогда не знаешь, на что они наткнутся у тебя дома. — Нет, Фил. Бабушку я потерял полтора года назад. Хватило времени с этим примириться. — Так что тебя гложет? — Нашел вот это, как раз перед вашим приходом. Маклин достал из кармана диктофон, поставил на стойку и включил. Фил резко побледнел. — Ох, Тони, прости… — Он тяжело опустился на стул. — Помню это сообщение. Ему, наверно, лет десять. Как же это? Маклин начал объяснять и только тогда вспомнил странное послание, заставившее его переслушать ленту автоответчика. Тот голос ему, наверное, почудился, но теперь, слившись со словами Кристи, превратился в мольбу о спасении из далекого прошлого. Маклин вздрогнул. — Похоже, тебе не помешает компания, дружище. — Фил взял подозрительный пакет с орешками, потыкал пальцем и уронил в пустое мусорное ведро. — Мы с Рейчел решили помочь тебе расправиться с разросшейся коллекцией вин, но для этого нужна пицца. — У вас с Рейчел серьезно? — Не знаю. Может быть. Я ведь не молодею. А она продержалась со мной куда дольше других. Фил пошаркал ногой, сунул руки в карманы — изобразил застенчивого школьника. Маклин невольно хмыкнул и наконец расслабился. В ту же секунду в гостиной раздалась музыка: «Блю Найл» завопил «Голливуд под дождем». Потом громкость убавили, но звук все еще резал уши. Маклин метнулся в гостиную, чтобы попросить девушек сделать потише, но сразу вспомнил, сколько раз ему не давали спать студенты снизу. Сейчас, вечером пятницы, все, кроме миссис Маккатчен, наслаждаются жизнью, а старуха глуха как пробка. С какой стати ему соблюдать тишину? Рейчел примостилась на краешке дивана и, кажется, чувствовала себя неловко. Она просияла, когда в комнату, следом за Маклином, вошел Фил. Дженни присела на корточки у ряда полок, перебирая коллекцию пластинок. За громом музыки она не заметила возвращения мужчин. — Тони — безнадежный холостяк, в его хозяйстве еды не сыскать, только выпивка, — заявил Фил, перекрикивая музыку. — Так что закажем пиццу. — А в паб мы не пойдем? — удивилась Джен и, дотянувшись до стереоустановки, убрала звук. — Простите, я позволила себе… я… — Она порозовела. — Ничего, — успокоил Маклин, — их надо иногда проигрывать, чтобы музыка не вылиняла. — Я думала, проигрывателей уже ни у кого не осталось. А сколько пластинок! Должно быть, стоят целое состояние. — Это не проигрыватель, Джен, — поправил Фил. — Это стереосистема «Линн Сондек», которая стоит чуть больше чем валовой национальный продукт небольшой африканской страны. Должно быть, Тони к тебе очень неравнодушен. Мне бы он руки оторвал, посмей я к ней прикоснуться. — Брось, Фил. Я знал, что, стоит мне выйти, ты запускаешь свою старую пластинку с Элисон Мойе. — Элисон Мойе? Обижаете, инспектор Маклин! Я вызываю вас на дуэль, сэр! — Оружие обычное? — Конечно. — Тогда вызов принят. — Маклин улыбнулся, взглянув на озадаченных женщин. Фил на минуту скрылся и вернулся с двумя заскорузлыми мочалками из ванной. — Вы это что, серьезно? — спросила Рейчел. На заднем плане приглушенный голос Нейла Бьюкенена запел «Останься»: мрачные интонации контрастировали с набирающим силу весельем. — Конечно, миледи! Задета моя честь, и я должен смыть оскорбление. Фил вышел в прихожую, Маклин за ним. — Эй, вы что затеяли? — поинтересовалась Дженни, когда они скатали ковер и убрали его в угол длинной узкой прихожей. — Дуэль на губках. Так мы решали споры студентами. — Глупые мальчишки! — Дженни закатила глаза, вручила им оружие и отступила на безопасное расстояние. * * * К прибытию разносчика пиццы разгром ликвидировали. Маклин не знал, кто остался победителем, но так хорошо ему давно уже не бывало. Циник-детектив в нем понимал, что Фил затеял все это нарочно. Приятель обычно приходил один. Друзья пили солодовый виски под грустную музыку, вспоминали ушедшую молодость и жаловались друг другу на жизнь. Прихватив с собой сестер, Фил превратил визит в своего рода поминки по Эстер Маклин — причем такие, которые покойная бы от души одобрила. А вот что бы она сказала о Дженни, Маклин не знал. Дженни Спирс была заметно старше сестры, примерно его ровесница. Она сменила старинный наряд на удобные джинсы и простую белую блузку. Без помады, тоже входившей в рабочий дресс-код, Дженни выглядела привлекательной, хотя и чуточку потерявшей лоск. Маклин не заметил этого при первой встрече. Возможно, потому, что освещение в «Ньюингтон-армз» никого не красило, а еще вероятнее — потому что мысли были заняты выпотрошенными трупами. — О чем задумались? — Предмет его размышлений выхватила из коробки еще один кусок пиццы. Фил с Рейчел увлеклись обсуждением какого-то фильма. — А? Ох, извините, ушел в свои мысли. — Вижу. Вы не часто из них выныриваете, да? Так где вы побывали, инспектор? — Официальное обращение прозвучало шутливо, но все равно задело. Даже здесь, с вином, пиццей и хорошей компанией, работа не оставляла его в покое. — Гадаю, сделает ли ваша сестра из моего друга порядочного человека. — Сомневаюсь. Она оказывает на людей дурное влияние. — Думаете, стоит предупредить Фила? — Боюсь, уже поздно. — А вас не беспокоит, что Рейчел подцепила мужчину намного старше себя? — Нет, она всегда питала слабость к друзьям старшего брата, а Эрик, пожалуй, старше вас. — У вас большой разрыв в возрасте? — Рейчел родилась, можно сказать, по счастливой случайности. Когда она появилась на свет, мне было десять, а Эрику — четырнадцать. А как насчет тебя, Тони? Ты где-то прячешь старшего брата? — Насколько я знаю, нет. Бабушка наверняка предупредила бы меня, если бы где-то таились еще Маклины. — Ох, прости, какая я бестактная! Фил говорил, что она… скончалась. — Дженни в смущении выпрямилась и сжала руки на коленях. — Ничего подобного. Мне легче говорить о ней, чем обходить эту тему. У нее полтора года назад случился удар, и после него она уже не выходила из комы. В сущности, умерла больше года назад, только я не мог ее похоронить и жить дальше. — Но ты ее любил?