— Откуда вы знаете, что пригласил, сэр? Дагвид взял со стола лист бумаги. — Потому что я располагаю записью вашего телефонного разговора. Состоявшегося, замечу, за несколько часов до смерти адвоката. Маклин хотел было спросить, откуда взялась запись, но вовремя вспомнил, что звонок перевели из участка на рацию констебля Макбрайда. Конечно, служебные переговоры пишутся. — Если вы, сэр, прослушали запись, то знаете, что Карстайрсу нужны были мои подписи на какие-то документы по наследству бабушки. Он пригласил меня на ужин, понимая, как трудно мне вырваться к нему в контору в рабочее время. — Не странное ли поведение для душеприказчика? Он мог послать бумаги на подпись с курьером. — Не странно ли, что старший партнер престижной юридической фирмы лично занимается завещанием клиента, сэр? Да еще и присутствует на похоронах? — сказал Маклин. — Мистер Карстайрс был старым другом моей бабушки. Подозреваю, что он счел своим дружеским долгом лично проследить за ее делами. — А личные послания, якобы доверенные ему бабушкой? — прочитал с листка Дагвид. — Это о чем? — Это официальный допрос, сэр? В таком случае, не лучше ли вести его под запись? И в присутствии третьего офицера? — Какой там к черту допрос! Ты не подозреваемый. Я просто хочу знать все обстоятельства убийства. — Дагвид побагровел. — Не понимаю, при чем тут завещание моей бабушки? — Не понимаешь? А почему Карстайрс два дня назад изменил собственное завещание? — Право, не знаю, о чем вы говорите, сэр. Я познакомился с ним всего неделю назад. Дагвид отложил распечатку записи и поднял другой лист — фотокопию первой страницы какого-то юридического документа, чуть смазанную факсом. Под номером факса стояло имя отправителя: «Юридическая фирма „Карстайрс и Ведделл“». — Тогда почему он завещал тебе все свое состояние? 35 В следственном кабинете Ворчун Боб читал газету, задрав ноги на стол с пакетами для улик. — Что случилось, сэр? — поинтересовался сержант. — Вид у вас такой, словно червяка в яблоке раскусили. — Нет, все нормально. Просто я немного ошарашен, — ответил Маклин и пересказал сержанту новости. — Ни фига себе! Везет вам, сэр. Одолжите мне несколько фунтов? — Не смешно, Боб. Он оставил мне все, кроме своей доли в юридической конторе. Какого черта? — Понятия не имею. Может, больше некому было оставить? Или у него с вашей бабушкой что-то было, вот он и решил, что лучше уж вам, чем приюту для бездомных собак. «У него с бабушкой что-то было…» Слова Боба напомнили кое-что, забывшееся под напором событий. Фотографии в опустевшей спальне. Кто-то, не его дед, очень похожий на отца. И на самого Маклина. Не был ли это молодой Карстайрс? Могло у него с бабушкой что-то быть? Нет. Бабушка не могла… или могла? — Но он изменил завещание только на прошлой неделе, — заметил Маклин, отвечая и себе и Бобу. Он перебирал в памяти все разговоры с Карстайрсом, начиная с первого его звонка в день смерти бабушки. Поначалу адвокат был дружелюбен и жизнерадостен, словно старый дядюшка. А вот на похоронах казался рассеянным, как будто чего-то ждал. И потом, этот странный разговор в день смерти адвоката… О чем шла речь? Что за послания бабушка велела передать внуку после ее смерти? Или это сам Карстайрс хотел что-то рассказать? Что-то глодало старика. Теперь уже не узнать, что. — Не понимаю, чем вы недовольны, сэр. Редкий случай — получить денежки с юриста! Маклин хотел улыбнуться шутке, но не сумел. — Где констебль Макбрайд? — Пошел в редакцию «Скотсмена», рыться в архивах. — А, насчет Фарквара… А что с Макриди? Ворчун Боб отложил газету, снял ноги со стола и выпрямил спину. — Мы нашли предметы из списков по пяти ограблениям. Не все перечисленное, но вполне достаточно, чтоб притянуть негодяя. И с его компьютером айтишники почти разобрались. Вряд ли он вывернется, даже с самым дорогим адвокатом. — Хорошо. А запонка? Айтишники нашли, откуда она? Боб пошуршал пакетами на столе, вытащил несколько листков, перебрал и нашел нужный. — Ограбление в Пеникуке, лет семь назад. Некая мисс Луиза Эммерсон. — В полицию заявляли? — Посмотрю, сэр. — Ворчун Боб подтянул к себе лэптоп, постучал по клавишам. — Ни имени, ни адреса в базе данных нет. — Я так и думал. Добудь нам машину, Боб. Съездим за город. * * * Пеникук приютился в долине, десятью милями южнее Эдинбурга. Излучина реки Эск рассекала городок надвое. Маклину смутно вспомнились поездки за город с родителями, экскурсии по живописным и историческим местам, которые обязательно завершались поглощением мороженого в кафе «Джапетти». Юный Тони скучал до слез, обозревая достопримечательности, зато любил сидеть на заднем сиденье отцовской машины, глядя, как проплывают за окном унылые поля и перелески, и засыпать под гул мотора и шорох шин. И мороженое он тоже любил. С тех пор городок разросся, взобрался на склоны холмов и протянулся к северу, к армейским казармам. Главная улочка стала пешеходной зоной, а на месте «Джапетти» высился безликий супермаркет. Нужный им дом располагался чуть на отшибе, у древней церквушки на дороге к Пентлендским холмам. Чуть поодаль от дороги начинался старый сад, где скрывался особняк из красного камня, с высокими узкими окнами и острой крышей — возможно, дом священника тех времен, когда духовному лицу полагалось иметь дюжину детей. Пока машина ехала по длинной подъездной дорожке к каменному крыльцу, из дверей выскочила свора собачонок и визгливо затявкала. — Они нас не покусают? — спросил Ворчун Боб, когда Маклин стал открывать дверь. Гостя приветствовал восторженный визг. — Опасаться надо, если псы молчат. — Инспектор нагнулся и радушно подставил ладонь под мокрые носы и шершавые языки. Сержант остался на месте, не отстегивая ремня безопасности и плотно прикрыв дверь со своей стороны. — На собак не обращайте внимания, они кусаются только когда голодные. Разогнувшись, Маклин увидел статную старуху в резиновых сапогах и твидовой юбке. Лет ей было под семьдесят, а в руках она держала секатор и корзинку. — Это ведь денди-динмонты? — Он потрепал по голове одну из собачонок. — Совершенно верно. Приятно встретить понимающего человека. Чем могу служить? — Я — детектив-инспектор Маклин из полиции Лотиана и Скоттиш-Бордерс. — Он предъявил удостоверение и терпеливо ждал, пока дама наденет очки, висевшие на цепочке, и рассмотрит сперва маленькую фотографию, а потом — с плохо скрытым недоверием — его лицо. — Вы давно здесь живете, миссис… — Джонсон. Эмили Джонсон. Не удивляюсь, что вы меня не узнали, инспектор. Сколько же мы не виделись, лет тридцать? «Почти тридцать три года прошло, — запоздало сообразил инспектор. — А когда родителей похоронили на Мортонхоллском кладбище, мне не было и пяти, но мир иногда бывает очень тесен». — Я думал, вы после крушения самолета перебрались в Лондон, — смущенно заметил Маклин. Об этом он узнал много лет спустя. Тогда, подростком, он был одержим смертью родителей, собирал каждую крупицу сведений о них и о людях, погибших вместе с ними. — Вы правы, перебиралась, — кивнула старуха. — Но семь лет назад получила этот дом в наследство. Лондон мне надоел, я решила, что лучше места для спокойной старости не сыщешь. — И замуж больше не вышли? Знаете, после… — После того, как мой тесть погубил мужа и ваших родителей на своем проклятом самолете? Нет. Не хватило духа пройти все сызнова. — Мрачная гримаса исказила лицо женщины. — Но вы ведь не за воспоминаниями приехали, инспектор. Вы совсем не ожидали встретить меня здесь. Что же вас сюда привело? — Ограбление, миссис Джонсон. Случившееся сразу после смерти мисс Луизы. — Луиза была кузиной Тоби. Вышла замуж за Берти Фарквара. Старый Мингис купил им этот дом в подарок к свадьбе. Представляете, после смерти Берти Луиза отказалась от его фамилии. Это, по-моему, где-то в начале шестидесятых. Довольно грязная история. Дурень напился в стельку и врезался на машине в автобусную остановку. А Луиза жила здесь одна до самой смерти, а я и не знала, пока не получила наследства. Наверное, у нее больше не осталось никого из родных. — Значит, вещи Альберта Фарквара хранятся здесь? — Разумеется. Почти все. Видите ли, Фарквары никогда не бедствовали — и распродаж не устраивали. Маклин осмотрел особняк и перевел взгляд на здание поменьше, стоявшее в стороне, — перестроенный каретный сарай. Из просторного гаража высовывал нос новехонький «рейндж-ровер». Похоже, у некоторых деньги сами липнут к рукам; богатые могут не заметить, что их ограбили. Неужели и он такой же? Или станет таким? — Вы знаете, что дом ограбили, миссис Джонсон? — Боже мой, нет. Когда это случилось? — Семь лет назад. Четырнадцатого марта, в день похорон мисс Эммерсон.