— Хорошо, давай встретимся через час? — Он предложил подходящий ресторан и повесил трубку. Посидел, уставившись в пространство. За стеной, в городе, народ готовился к новой фестивальной ночи, к шумному веселью. Маклин сомневался, выдержит ли такой шум. Его приятная, уютная, скучная жизнь медленно ускользала, и он никак не мог ее удержать. Инстинкты велели — прячься. Он с ними боролся. Отвечал им — надо овладеть ситуацией. Папка осталась открытой. Что ж, это можно отложить на завтра. Собирая бумаги, Маклин заметил подсунутую в пачку фотографию. Снимали, должно быть, когда машина была совсем новой, цвета выглядели неестественно яркими, словно за прошедшие с той поры годы мир потускнел. Перед «альфа-ромео», припаркованным у старомодного гаража, стояли отец и мать. И юный Тони тоже был на снимке: в шортиках и нарядной курточке, в одной руке плюшевый мишка, другая крепко сжимает руку матери. Маклин перевернул снимок — никакой надписи, кроме логотипа производителя фотобумаги. Инспектор уставился на фотографию, ловя всплывающие в голове воспоминания. Смутные образы того дня, часа, секунды? Или он просто подстраивает подходящий сценарий на сценку с фотографии? Положив снимок поверх бумаг, Маклин закрыл папку. Он не знал этих людей, он уже ничего не чувствовал, глядя на них. Но, убирая папку со стола, инспектор не мог выбросить из головы улыбки в темных глазах отца. 43 Они выбрали тайский ресторан рядом с участком. Маклин и прежде не раз бывал здесь, обычно в большой компании голодных сослуживцев. — Что здесь вкусного? Я никогда не пробовала тайских блюд, — сказала Эмма, отхлебнув пива. — Зависит от вкуса. Ты любишь острое или не очень? — Острое. Чем горячее, тем лучше. Маклин улыбнулся, радуясь вызову, прозвучавшему в ее словах. — Ну что же, тогда я бы предложил начать с пикантных маринованных креветок и продолжить пананг-карри. Хватит ли у тебя еще места на десерт с кокосовым кремом, будет видно. — Вы во всех областях такой всезнайка, инспектор? — Эмма вопросительно вздернула бровь и встряхнула черными волосами, отбрасывая их от лица. Маклин понимал, что его испытывают, и ответил в тон: — Мне говорили, что даже инспекторам иногда нужна передышка. К тому же я в отпуске до понедельника. И ты же знаешь, что меня зовут Тони. — И чем же занимается инспектор, когда он не на службе, Тони? «В последние полтора года — посещением больницы, — подумал Маклин. — С тех пор, как нашел бабушку в кресле без сознания». Он не помнил, когда был в кино или в театре. И не отдыхал больше двух дней подряд, а когда отдыхал, в лучшем случае выбирался на велосипеде в Пентлендские холмы, удивляясь, отчего они с каждым разом становятся круче. — Обычно я хожу в паб, — ответил он, пожав плечами. — Или в тайский ресторан. — Надеюсь, не в одиночестве? — улыбнулась Эмма. — Это было бы слишком грустно. Он промолчал. Смешок Эммы замер, повисла неловкая пауза. Маклин слишком давно ничем подобным не занимался и не знал, о чем говорить. — Я однажды приводил сюда бабушку, — произнес он. — До удара. — Вы с ней были очень близки, да? — Можно сказать и так. Родители погибли в авиакатастрофе к югу от Инвернесса, когда мне было четыре года. В этом возрасте быстро приспосабливаешься. А вот смерть бабушки для меня то же, что для других — смерть родителей. Вдобавок она так долго пролежала в коме… Страшно было видеть, как из нее медленно уходит жизнь. — У меня несколько лет назад умер отец, — сказала Эмма. — Спился до смерти. Не могу сказать, что мы с мамой провожали его с особенной грустью. Это плохо? — Не знаю. Нет, не думаю. Он буянил? — Нет… Скорее, вел себя легкомысленно. — А братья или сестры у тебя есть? Маклину хотелось перевести разговор на более веселые темы. — Нет, я одна. — И чем занимаются в свободное время сотрудники криминалистического отдела? Если, конечно, у них бывает свободное время. Эмма рассмеялась. — Пожалуй, не больше, чем у следователей, инспектор. Уйти с головой в работу совсем не трудно, а когда ты двадцать четыре часа в сутки на службе, личная жизнь сводится к нулю. — Похоже, у тебя был неприятный опыт? — Как у всех… — А сейчас ты ни с кем не встречаешься? — Ты же детектив, Тони. Думаешь, я пила бы с тобой пиво, закусывая карри, если бы встречалась? — Извини, глупый вопрос. Расскажи про кокаин. Что там к нему примешивают дилеры? Как это ни печально, ему проще всего было говорить о служебных делах. Эмма с удовольствием подхватила тему, и Маклин заподозрил, что ее отец был не просто легкомысленным человеком. Впрочем, любая жизнь складывается из бесконечных маленьких трагедий. К тому времени, как подали еду, они углубились в беседу о необходимости полной стерильности для лабораторных анализов. За едой перешли к обмену сплетнями о коллегах, а потом Маклин расплатился по счету, и оба вышли в ночь. — Десерт у них роскошный… — Эмма взяла Маклина под руку и прижалась к нему плечом. — Как он называется? — По-моему, каном-буанг. Маклин совершенно не представлял, куда они направляются. Ужин он воспринял как вынужденную любезность в оплату долга и несколько удивился, какой приятной оказалась компания. Однако дальше он ничего не планировал. К вечеру похолодало, с северо-востока задул морской бриз. Маклин чувствовал тепло девичьего тела, но многолетняя привычка к одиночеству требовала отстранить Эмму, держать на расстоянии. Впервые за многие годы инспектор не послушался внутреннего голоса и произнес: — Не хочешь выпить на сон грядущий? Они завернули в «Гилдфорд-армз»: по пути, да и пиво там приличное. Потом Эмма предложила проверить, можно ли попасть на одно из ночных фестивальных шоу. Маклин подозревал, что она задумала это с самого начала, но охотно подчинялся. Бар, в который они сумели попасть, был тесным и пропах потными телами. Шел вечер свободного микрофона, комедианты-любители один за другим добивались минутной славы от недоброжелательной и подвыпившей аудитории. Кое-кто был по-настоящему хорош, другие — так плохи, что тем более вызывали смех. К двум часам ночи представление окончилось, бар опустел. Такси было не найти. Маклин вытащил мобильник и озадаченно уставился на экран. — Опять разрядился! Честное слово, в этой штуковине поселился злой дух. — Ты бы поговорил с Мэлки Уоттом из нашей конторы. У него есть теория, мол, аура некоторых людей высасывает энергию из электронных устройств. Особенно, когда какая-нибудь сильная личность думает о тебе не по-доброму. — Послушать тебя, он просто чокнутый. — Ну, в общем, да. — Со мной такого никогда не бывало, началось только в последний месяц. Я менял телефоны, менял батарейки, все перепробовал. Работает, только пока включен в розетку. — Понятно, — протянула Эмма, разглядывая погасший экран телефона. — Ничего, отсюда до меня пять минут ходу. Вызовешь такси из квартиры. — Да ладно, я для тебя хотел вызвать. Мне отсюда до Ньюингтона пешком быстрее. Я люблю ночной город. Вспоминаются времена патрульной службы. Пойдем, провожу тебя до дома. — Маклин предложил ей руку. Эмма жила в Уорристоне, в одном из домов на берегу залива Лит. На повороте Маклин поежился. — Замерз, инспектор? Эмма обняла его и притянула к себе. Он напрягся. — Нет, не замерз. Тут другое. Давай не будем об этом… Она бросила на него странный взгляд. — Ладно. Они пошли дальше. Он прижимал ее локоть к себе, но момент был упущен: Маклин против воли оглядывался на мост, где много лет назад нашел тело Кристи. Еще ярдов двести, и они подошли к нужной двери. Эмма стала искать в сумочке ключи. — Зайдешь выпить кофе? Искушение было велико. Она была добрая и отзывчивая, от нее пахло беззаботными днями и весельем. Она целый вечер отгоняла от него призраков, но сейчас они вернулись. Живи Эмма на другой улице, он бы согласился. — Не могу. — Маклин демонстративно взглянул на часы. — Мне еще домой возвращаться. День выдался долгий, а завтрашний, похоже, будет еще хуже. — Врешь, ты же в отпуске! Можешь отсыпаться, сколько душе угодно. Не представляешь, как я тебе завидую. — Эмма игриво ткнула его пальцем в грудь. — Ну да ладно. Мне к восьми в лабораторию. Спасибо, хорошо провели время. — Да, отлично. Надо бы повторить. — Вы назначаете мне свидание, инспектор Маклин? — Ну, не знаю. Если свидание, мне придется стряпать?