Маклин в этом сильно сомневался. — А она… а вы с ней… — начал инспектор, но вопрос не шел с языка. — «Встречались», как теперь выражается молодежь? — Спенсер нахмурился, по изуродованному лицу разбежались новые морщины и складки. — Если бы! Мы были добрыми друзьями. Близкими. Но Эстер не разбрасывалась своим вниманием, да и заниматься ей приходилось вдвое больше, чем остальным. — Неужели? Мне она всегда казалась способной. — Да, она отличалась блестящим умом, схватывала на лету, но у нее был серьезный недостаток: принадлежность к женскому полу. — Но ведь в тридцатые годы уже были женщины-врачи? — Разумеется. Эстер шла по стопам бесстрашных студенток медицинского факультета, которые отважились превзойти мужчин. К сожалению, она так упорно стремилась к своей цели, что больше ничего не замечала. Все мои усилия добиться ее расположения пропали впустую. — Вы, наверно, досадовали, когда появился мой дед… — Билл? — Спенсер пожал плечами. — Они с самого начала были вместе. Он тоже изучал медицину и проводил с Эстер гораздо больше времени, чем мы. — Кто «мы»? — Это допрос, инспектор? — улыбнулся старик. — Или вы позволите называть вас Тони? — Конечно. Извините. Я сам должен был предложить. А что до первого — боюсь, это привычка. Я ведь следователь. — Да, я удивился, когда узнал. — Спенсер допил кофе и поставил чашку на стол. — Почему? — Странный выбор профессии. Видите ли, Эстер была врачом, Билл тоже. Ваш отец стал бы прекрасным адвокатом, если бы не трагедия… Что привело вас в полицию? — Гм, на медицину у меня мозгов не хватило. — Маклин помнил сдержанное разочарование бабушки по поводу низких оценок за естественные дисциплины. — А о юридическом образовании я не задумывался, ведь отца я почти не помню. По лицу Спенсера скользнула тень печали, хотя следы пластической хирургии мешали распознать выражение. — Ваш отец, да… Джон был толковый парень. Он мне очень нравился. — Похоже, вы знаете мою семью лучше меня, мистер Спенсер. — Гэвин, прошу вас. Только подчиненные зовут меня мистером Спенсером, да и то исключительно в моем присутствии. Гэвин… Обращение старику совершенно не подходило. Все равно, что звать бабушку — Эстер, или деда — Биллом. Маклин погонял остатки кофе по дну чашки, покосился на кофейник. Хорошо бы получить добавку. То ли кофе на самом деле был хорош, то ли инспектору требовалось взбодриться, чтобы совладать с неловкостью. Да, это вопрос. Почему ему так неловко рядом с этим человеком? Наверняка дело не в уродстве. Спенсер вел себя идеально: старый друг семьи, поддерживающий скорбящего. И все же Маклин нутром чуял — тут что-то не так. — Собственно, это подводит нас к следующему вопросу, — заговорил Спенсер. — Вы не хотели бы работать на меня? Маклин чуть не выронил чашку. — Что? — Я серьезно. В полиции вы даром тратите силы и вряд ли пробьетесь наверх. Умением лавировать и плести интриги вы не обладаете… Маклин кивнул, не зная, что сказать. Кажется, не он один здесь играет роль детектива. — Ну, а мне это безразлично. Меня интересуют только личные способности. Возьмем, скажем, Джетро — такого громилу на работу взять побоятся, да и слова ему не даются. Однако он умнее, чем выглядит, и прекрасно справляется с поручениями. По слухам, вы тоже великолепный сотрудник, Тони. Мне пригодился бы человек с вашими способностями и с вашей подготовкой. — Я даже не знаю, что сказать. Разве только что Ворчун Боб его убьет, если он подаст в отставку? Да как ему это пришло в голову? Работа следователя ему всегда нравилась. Правда, должность инспектора не так прекрасна, как представлялось в бытность сержантом. Случаются дни, когда дерьмо льет на голову сплошным потоком. Хорошо бы найти такую профессию, которая бы позволяла с гордостью взглянуть на свои достижения. Сейчас Маклину едва хватало времени перевести дыхание, прежде чем снова нырнуть с головой в дерьмо. — Мне нужен человек, который умеет отслеживать проблемы, — продолжил Спенсер. — Наша организация действует в международном масштабе, и порой нужен человек со стороны, который сможет указать на слабые места, поможет расшевелить дело. Особенно если прибыли падают. — Звучит… интересно. — Вы подумайте, ладно? — Спенсер снова улыбнулся, и в его изуродованном лице Маклину померещилось что-то знакомое. Темные глаза казались еще глубже в окружении розовых и белых шрамов. Что за катастрофа так его обезобразила? И каково будет работать на такого человека? Впрочем, обдумать предложение не повредит. Соглашаться-то ведь он не намерен. — Хорошо, Гэвин, я подумаю. 42 «Альфа-ромео» по-прежнему стояла в глубине каретного сарая, приспособленного под гараж. Маклин пришел сюда прямо от дома Гэвина Спенсера. В голове без устали шевелились мысли о странном предложении старика. Конечно, это чисто философский вопрос. Инспектор и не думал бросать службу. Однако же интересно помечтать, как он раскатывает по всему свету, разбираясь с проблемами компании «Спенсер индастриз». Правда, Маклин понятия не имел, что именно производит фирма. Смутно вспоминался только логотип на каком-то компьютерном оборудовании и обрывки информации из газет и теленовостей. Инспектор тряхнул головой и переключился на второй вопрос, возникший после разговора. Пришлось передвинуть старую газонокосилку и несколько коробок, зато, когда он стащил чехол, машина вызвала в памяти множество забывшихся образов. Красный цвет был темнее, чем ему помнилось, краска блестела, как новая. Крошечные зеркала, сердцевидная решетка радиатора, блестящий хром колесных дисков, чуть попорченный солью с зимних улиц. Маклин погладил крышу, потянул дверную ручку. Машина была заперта, но ключи висели на крючке в шкафчике, привинченном к стене у двери в кладовку для инструментов. Замок подался не сразу, заскрипел, предвещая солидный счет за ремонт, и тогда Маклин понял, что, как и бабушка, намерен поддерживать жизнь в машине, напоминающей о давно покойном отце. Как там сказал Макбрайд? «У вас, говорят, даже машины нет»? Так вот, теперь есть. Инспектор, привыкший к безликим служебным автомобилям, любовно оглядел миниатюрные сиденья, обтянутые черной кожей. На тонкой баранке руля стальные спицы сходились к изящной ступице: дизайн тех времен, когда воздушные мешки считались фантастикой, а очередь за донорскими органами была много короче. Даже ремни безопасности считались необязательной роскошью. Так говорил ему отец, только Маклин десятилетиями не вспоминал ни его рассказов, ни загородных поездок в Скоттиш-Бордерс. Он глубоко вдохнул полузабытый запах, вставил ключ в зажигание, повернул на один щелчок. Ничего. Ну, оно и неудивительно: автомобилем не пользовались больше двух лет. Надо будет откопать номер автомастерской в Лонхеде, где машину обслуживали. Пусть отладят, проверят тормоза, сменят покрышки и все такое. Маклин неохотно вылез из машины, накрыл ее чехлом и запер гараж. * * * Документы на машину нашлись в одном из картотечных шкафов. Маклин с удивлением обнаружил, что к моменту бабушкиной болезни все налоги были уплачены и страховка продлена. Интересно, продолжали ли душеприказчики выплаты? Возможно, Маклину присылали уведомления, а он, не глядя, оставлял их на потом. Груда бумаг для ознакомления накопилась солидная, рано или поздно ее придется разбирать. Эх, мало ему служебной документации, придется и дома этим заниматься… Такова жизнь, никуда не денешься. Маклин вздрогнул, услышав резкий телефонный звонок: в гараже и в доме обычно стояла тишина. Кто бы мог звонить? Этот номер знали немногие. — Слушаю! — раздраженно рявкнул он в трубку. — Не очень-то вежливо вы отвечаете по телефону, инспектор. Он узнал голос. — Извини, Эмма. День вышел долгий. — Это ты мне рассказываешь? Тут некоторые целый день сопоставляли образцы кокаина с известными источниками. Ты хоть представляешь, сколько различных химикатов в среднем образце? В прошлом году Маклин слушал какую-то лекцию на эту тему: сотрудники отдела наркотиков похвалялись перед обычными детективами сложностью и важностью своей работы. Что ни говори, идет война. Он смутно помнил технические подробности изготовления кокаина: в наркотик, производимый в колумбийских джунглях, подмешивают немало дерьма, прежде чем он попадает к конечному потребителю со скатанной в трубочку десятифунтовой купюрой. — Не подумай, что я не ценю твоих трудов. Чего-то добилась? — Ничего. Нет, не совсем так. Образец для Великобритании уникален, но это и не удивительно, поскольку он беспримесный. — Чистый? — Совершенно. Впервые с таким сталкиваюсь. Вдвое дороже, чем ты думал. Хорошо, между прочим, что ты не наркоман. Пара доз тебя бы убили. Вот радость-то! — А что с отпечатками? Они что-то дали? — К сожалению, нет. Слишком фрагментарные. Я первым делом сверила их с отпечатками Макриди, но деталей слишком мало для уверенного заключения. Предположительно, его, но для суда доказательства неубедительные. Маклин полистал лежащую перед ним папку, не сразу вспомнив, что это документы на машину. — Ну, что ж, спасибо и на том. Ужин за мной. — Именно, инспектор. При свечах, насколько я помню. А ты, как я понимаю, завис? Прямодушная девушка. Ворчун Боб не ошибся. Ну, что ж, сержанту не откажешь в проницательности, а Эмме — в логике. Маклин взглянул на часы — семь вечера, — и удивился, куда подевался день. — Ты сейчас где? В главном управлении? — Нет, в участке. Завозила кое-что в хранилище улик. Заглянула в твой кабинет, но мне сказали, что тебя… ну… Полиция не живет без сплетен. Слухи о временном отстранении Маклина от дел наверняка уже разлетелись по всему Лотиану и Скоттиш-Бордерс. Великолепно!