— Ну и что? Вокруг школы тоже сад. Пошли лучше гулять, — беззаботно сказал его приятель и, весело насвистывая, направился к выходу из замка. Артур почему-то не сомневался, что именно так Тин и отреагирует на его слова. Но все же, было в этом что-то необычное… * * * Вечером уставшие от учебы первокурсники собрались в своем уютном шале. Тин сидел у камина и озабоченно ковырялся в носу, забыв про школу; мальчик мыслями витал со своей семьей. Триумфия уже в сотый раз проходила по гостиной с половой тряпкой, дотошно высматривая грязь. Иногда она спотыкалась о свой длинный балахон, который и сам справлялся с протиркой пола не хуже тряпки. По каким-то неведомым для других причинам, девушка в черепаховых очках не расставалась со своей одеждой, которую она надевала поверх формы. То ли ее не устраивал костюм Морских львов, то ли она стремилась выглядеть иначе, чем все, но до сих пор никто так и не разгадал ее навязчивого желания укрыться под сонмом странных одеяний. Кстати, из-за этого ее частенько поддразнивали сокурсники. Триумфия стала нравиться Тину еще меньше после того, как наотрез отказалась помочь Диане на уроке истории. — Может, хватит ходить туда-сюда? — раздраженно пробормотал беруанец, но девушка легко парировала: — Может, перестанешь ковыряться в носу? Тин покраснел: — Я не ковырялся. А ты куда, Артур? — Профессор Лист сказала прийти к ней вечером, помочь с какими-то марагориями… Или мандаринами. Честно говоря, я не особо понял. — Она что, спятила? Это ядовитое растение! — возмутилась Диана, в первый раз за все время обратившись к юноше напрямую. Артур улыбнулся, и мысль о каком-то наказании стала совсем смешной: — Серьезно? Надеюсь, она не заставит меня их съесть. Я и так сегодня плотно поужинал. — Лучше бы она дала их Антуану Ричи. По-моему, он больше этого заслуживает, — фыркнула Диана. — Хочешь, я с тобой схожу? — великодушно предложил Тин, но Артур наотрез отказался. — Она же сказала мне прийти одному. Думаю, я скоро вернусь. Последняя фраза Артура была чересчур оптимистичной. Его ждал весьма занятный вечер в сопровождении «милейшей» преподавательницы. Все учителя жили в замке; у них были свои собственные, вполне обустроенные каморки. На входной двери комнаты профессора Лист висело колючее серо-зеленое растение, внешним видом очень напоминавшее свою хозяйку. Когда Артур отворил дверь в кабинет, ему в нос ударил сильный запах пряностей. Три котла, стоявшие на печи, бурлили и кипели так сильно, что казалось, будто они вот-вот попрыгают в разные стороны и начнут скакать по всей комнате сродни огромным глиняным лягушкам. Профессор Лист уютно улыбалась гостю из недр своего домашнего чепца. — А-а… Это вы, мой мальчик, — ласково сказала она, приглашая в свое обиталище Артура. Похоже, учительница была в самом лучшем расположении духа; губы ее то и дело расплывались в благожелательной улыбке. — Усаживайтесь поудобнее… Приступим к работе! — с этими словами она положила прямо перед носом Артура плод, с виду напоминавший крупный орех. Выглядел он вполне безобидно. — Э-э… а что с этим надо делать? — недоуменно спросил Артур, рассматривая мандарину. — Как это что? Конечно же, почистить, мой милый, — довольно проговорила пожилая женщина. Было такое ощущение, что вечерний гость обрадовал ее до такой степени, что она готова пуститься в пляс. Артур взял маленький ножик и аккуратно надрезал плотную кожицу. Яркий синий сок брызнул вверх маленьким гейзером и несколько капелек попало мальчику на руку. — Будьте осторожнее с этим, мой милый, это противнейшее растение, — промурлыкала профессор, очень внимательно наблюдая за всеми действиями ученика. — Ай! — Артур невольно прикусил губу. В том месте, где синие капельки окрасили кожу, появились красные волдыри. Они росли, с каждой секундой причиняя ему все большую боль. — Ничего страшного, детка. Все пройдет к завтрашнему утру, — с деланной ласковостью в голосе проговорила пожилая женщина. Артур, стиснув зубы, продолжал чистить гадкий плод, каждый раз закусывая губы, чтобы не застонать. Боль была дикой; казалось, раскаленные щипцы разрывают кожу его рук на мелкие части. Гордость не позволяла ему показать свои чувства или бросить работу, и он упрямо продолжал начищать мандарину. Закончив, он с вызовом посмотрел на профессора. Нет, он не доставит ей удовольствия и не покажет, насколько ему больно. — Как ты быстро управился, мой мальчик, — немного удивленно и вместе с тем разочарованно протянула старуха, увидев маленький синий кружочек у себя на подносе. — Погоди минутку, я сейчас кое-что тебе принесу! — с этими словами она удалилась, прикрыв за собой дверь. И только тогда Артур скорчился на своей скамье в беззвучной гримасе, которая выражала неподдельное страдание. Обе его руки горели огнем — он не мог ни к чему прикоснуться. Спустя ужасно долгую для него минуту Лист вернулась, неся целую корзину скверных плодов! — У нас с тобой ведь весь вечер, не так ли, детка? — невинно спросила она, с искренней радостью отметив, как беззвучный стон слетел с губ ее бледного помощника. Несколько часов кряду Артур из последних сил чистил мандарины, терпеливо снося свое несправедливое наказание. Профессор Лист в это время отдыхала на пуховых подушках и пила чай. Изредка ее внимательные глаза с интересом скользили по бледному лицу Артура; однако старая женщина напрасно пыталась прочитать в нем какие-либо эмоции, ибо оно казалось совершенно непроницаемым. — Вы, наверное, продолжаете думать, что у меня скверное чувство юмора? — издевательски поинтересовалась профессор у наказуемого. Артур хмуро покосился на свою мучительницу, однако ему хватило ума промолчать. Юноша догадывался, что старая женщина испытывает его. Руки его продолжали делать работу чисто механически, он почти не чувствовал своих пальцев, а боль страшной силы застилала ему разум, мешая сосредоточиться. Наконец старая женщина смилостивилась над бедным юношей и заботливо проворковала: — Вы очень много сделали, большое спасибо за помощь. Думаю, я могу отпустить вас. К этому моменту Артур почти терял сознание от боли. — Вы слышали меня? Идите, отдыхайте, мой милый. Надеюсь, нам больше не придется здесь встречаться. Мальчик, словно завороженный, медленно встал из-за стола и побрел к выходу из каморки. Около пяти минут он безуспешно пытался отворить дверь, чтобы поскорее выйти из ненавистного кабинета, но руки его настолько опухли, что совершенно не слушались своего обладателя. Профессор Лист с недовольным видом поднялась со своего ложа и распахнула перед мальчиком дверь. — Вы должны были заблаговременно прочитать про мандарину… Ее обычно чистят в перчатках. Если бы вы вежливо попросили их у меня, вам, несомненно, было бы гораздо легче справиться с заданием, — нравоучительно сказала профессор Лист. — Я не успел прочитать. До свидания, — глухо пробормотал Артур и, пошатываясь, вышел в темный коридор. Шале Морских львов находилось приблизительно в двадцати минутах ходьбы от замка. И когда Артур с трудом натянул на себя теплый тулуп в гардеробной и ступил на промерзшую землю, с ним случилось впервые то, что он счел в своем нынешнем состоянии полнейшим бредом или галлюцинациями. Все уже спали, так как было далеко за полночь. Казалось, ничто не должно было нарушать тишину и мертвенное спокойствие застывшего учебного городка, покрытого смраденьской ледяной коркой. Но вдруг Артуру почудилось… Послышалось… Тихий шепот, который ритмично струился, словно музыка. Это была какая-то неизвестная песня. Временами она казалась грозной, временами спокойной и умиротворяющей, как ночная колыбель. Песня эта словно выражала все эмоции, которые только может пережить человек. Артур, едва передвигая ноги, брел по дороге, как слепой, пытаясь понять, где же источник звука. Но такового, казалось, вовсе и не существовало. Странный мелодичный шепот во всех местах был слышен с абсолютно одинаковой силой. Вначале неназойливый, но спустя какое-то время он показался мальчику пыткой, из-за чего один раз он даже упал, тут же скорчившись от резкой боли в руках. В этот момент непонятные слова горошинами начали падать на его воспаленную голову, и от этой барабанной дроби ему стало совсем худо. Он в ужасе закричал и, не разбирая дороги, бросился к своему спальному домику. Мальчик с трудом осознавал свое состояние — это была жуткая паника и страх. Буквально через несколько шагов Артур со всего размаху налетел на единорога-охранника, который, в свою очередь, спешил узнать, кто это кричит посреди ночи на территории школы. Единорог опешил от произошедшего куда больше, чем сам нарушитель тишины. Правда, страж порядка быстро оправился и с недовольством принялся толкать Артура в сторону ближайшей жилой постройки, то есть спального домика Морских львов. Единорог не обратил ни малейшего внимания на руки мальчика, его заботил главным образом только тот факт, чтобы все ученики с наступлением темноты находились в своих шале. Охранник громко постучал рогом в дверь, после чего оставил заплутавшего студента одиноко стоять на крыльце перед домиком, а сам неспешно продолжил осматривать вверенную ему территорию, поблескивая в темноте глазами-бусинками. Дверь открыл Даниел Фук, одетый в ночную пижаму и колпак, который, удачно скрыв его жиденькие волосы, свисал до самого пола. Мальчик выглядел испуганным и встревоженным, заспанные глазки его недоуменно смотрели на гостя. — Жабьи перепонки тебя раздери! — непонятно выразился Дан, но Артур даже не услышал его. — Воды, голос… Руки… — бессвязно начал бормотать он, ввалившись в комнату. — Ты эля перебрал, что ли? — озадаченно спросил Даниел. Впрочем, потом его взгляд упал на опухшие красные руки своего приятеля, и он по-поросячьи взвизгнул: — Караул! Ребята! Скорее все сюда! Остальные уже проснулись от громоподобного стука в дверь, и сейчас они с заспанными лицами обступили Артура. — Отойди, что ты визжишь! — сердито крикнул Тин, оттолкнув Даниела и подбежав к своему другу. — Вот старая картофелина! Что она с тобой сделала? Тебе нужно срочно к врачу! — Не надо! — послышался сзади уверенный голос Триумфии. — Скоро само все пройдет. — Как так? — изумились все, но она не успела ответить, как руки Артура приобрели свой нормальный оттенок, а все волдыри исчезли. Мальчик счастливо вздохнул, так как мучительная боль наконец оставила его. — Мандарина Канария — довольно неприятное растение, яд которого действует только в течение тридцати-сорока минут. Потом он постепенно рассасывается сам по себе. Никакого вреда для организма. Однако всем известно, что чистить плоды надо в специальных перчатках!— последнюю фразу Триумфия произнесла с легким недоумением, словно Артур просто обязан был знать о такой мелочи. — Ты должен рассказать об этом Дейре! Такие методы к ученикам применять нельзя! — воскликнула Диана, второй раз за день обратившись к Артуру, чем ввела его в хорошее расположение духа. — Ага, — хмыкнул вечно сомневающийся Даниел Фук. — А как он докажет? Руки-то чистые. И никаких следов. — Мы все будем свидетелями, да, ребята? — взволнованно спросил Тин. — Нет, он прав, — согласилась с Фуком Триумфия. — Эту историю просто замнут, и все. Если уж и мстить, то ее же методами. — Вы слышали песню? — неожиданно спросил Артур, молчавший до сих пор. — Какую еще песню? — ребята недоуменно воззрились на него. — Ну, на улице ее очень хорошо было слышно… Она такая… Приятно-мерзкая, — последнею фразу он сказал с запинкой, так как не знал, какое лучше всего подобрать слово для описания того странного шепота. — Артур, тебе надо поспать, — ласково произнесла Диана. — Завтра нам рано вставать. Из-за боли тебе, возможно, почудилось… Потому что никто из нас ничего не слышал. — Хорошо, хорошо. Давайте спать. Только мне не послышалось! — неожиданно раздраженно бросил Артур. Слишком сильный болевой шок, который он недавно испытал, давал о себе знать. Диана фыркнула в ответ и, приобняв Триумфию за талию, стала уводить ее в спальню для девочек. Она всем своим видом показывала, что заговорит с Артуром еще раз только в том случае, если с неба посыплются сушеные короеды. Артур проводил девочек тяжелым взглядом; отчего-то ему захотелось встряхнуть Диану хорошенько. — С этим растением всегда так, — обернувшись вполоборота, пояснила Триумфия, — от него повышается нервная возбудимость. Так что иди, поспи. Утром будет лучше. Ее глаза из-под черепаховой оправы смотрели по-матерински снисходительно и даже как-то ласково. Или это только ему показалось? Мальчики также поспешили разойтись по своим комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. — Только я взаправду слышал… — прошептал Артур Тину, который уже засыпал на своей кровати. — Ну я не знаю. Что это, по-твоему? Может, просто кто-то из преподавателей играет на клависоне? — Это не совсем музыка… Шепот. Песня. И потом, звук идет не со стороны замка. Он как будто… Витает повсюду.