Артур от испуга вскочил на ноги, не понимая, что с ним произошло. Если бы не вода, капающая с веток ему за шиворот и отрезвляющая его, он бы, наверное, подумал, что вся эта картина ему снится. Красивая, загадочная картина, но, несмотря на великолепие природы, очень странная. Сперва, впрочем, едва ли можно было заметить какую-либо странность. Скамью окружала небольшая еловая рощица. И так ладно и дружно сидели рядышком аккуратные елочки, и так миролюбиво проглядывало сквозь тонкие зеленые иглы солнце, которое только успело оправиться после непродолжительного дождика и сияло подобно начищенной монете, что Артур невольно почувствовал какое-то спокойствие и умиротворение. И действительно, что беспокоиться и суетиться, когда перед тобой такая заманчивая, гостеприимная и такая естественная природа, которая так и старается показать себя в лучшем свете, подобно хозяйке дома, принимающей гостей? Вот, мол, у меня деревья растут самые лучшие, а здесь кедровый стланик, ну чем не уютный ковер? Да подышите же мокрой хвоей, да посмотрите, как солнце играет на влажных листочках, да послушайте же пение птиц! Так что Артур, очарованный всеми этими уловками гостеприимной природы, какое-то время просто стоял возле скамьи и созерцал открывшийся перед ним мир. Однако спустя какое-то время, ему сделалось не по себе. Странные детали, не замеченные им сперва, стали бросаться в глаза. Например, солнце, радующее мальчика своим ласковым светом, уже кренилось к закату. А между тем в Троссард-Холле сейчас было утро. Вдобавок к этому около замка никогда не бывало дождя. Да ведь и рано еще, дождь — вечный спутник полузня, но никак не смрадня! Еще одной диковинкой были севухи. Маленькие пушистые птицы-хищники появлялись только с наступлением темноты. Они просто не могли охотиться при дневном свете. Тем не менее, сейчас Артур слышал этих птиц, как они переговариваются друг с другом, будто бы уже давно пришла ночь. Их протяжные стоны-голоса ни с чем не спутаешь. Так надрывно и уныло могут кричать только севухи. Как эти птицы — любители темноты и тишины, могли появиться сейчас, при свете солнца? Они просто не смогли бы летать, так как их глаза видели только в темноте! Кроме этого, деревья… Они цвели, будто оюнь пришел чуть раньше, чем обычно! Все эти природные странности, вместе взятые, создавали какую-то особую, тревожную атмосферу, и Артуру, по мере того как он приглядывался к окружающей его местности, постепенно начала передаваться эта гнетущая тревожность. Теперь мальчику уже начало казаться, что за простодушными елочками его поджидает кто-то или что-то сродни тому, что убило Левруду. Или же тот странный мужчина, подкарауливавший Артура возле спального домика… Непостижимая уродливость незнакомца до сих пор вызывала в его теле неприятную дрожь. Словом, Артур стал идти осторожно, остро прислушиваясь ко всем шорохам. Как только он прошел через ельник, то понял — он совсем не в лесу. В действительности, это место походило на заброшенный сад. Но сад совсем не такой, какой они с Тином нашли недалеко от школы. Этот был куда более захиревшим и заглохшим, давно уже забытым своими хозяевами клочком земли. «Как я оказался здесь?» — подумалось Артуру. И почти сразу совершенно немыслимый, невероятный ответ пришел ему в голову. Неужели… Он сам переместился сюда? Перемещения в пространстве действительно возможны, это не шутка высокомерного преподавателя, не честолюбивые фантазии Дейры Миноуг? Почему Артуру удалось совершить нечто подобное на первом же уроке? Возможно, учитывая тот факт, что в его роду могли быть естествознатели, это умение просто передалось ему по наследству. Он использовал свою силу и оказался в этом странном месте вне времени и пространства. Артур зашагал энергичнее, вспомнив и то, что он пожелал увидеть, перед тем как закрыл глаза. Наконец он вышел на более или менее опрятную полянку, посреди которой стояла еще одна скамья. А за ней виднелось что-то серое. Артур поспешно пошел туда и увидел… Фундамент полуразвалившегося здания. Тут раньше кто-то жил, и здесь стоял дом, вокруг которого цвел прекрасный сад. Тем временем, солнце постепенно исчезало с небосвода, оставляя позади себя кроваво-красные отпечатки. Все вокруг будто бы окрасилось в багряный цвет, что хоть и выглядело очень красиво, и даже заманчиво в некотором роде, но учитывая пустынность местности, все же наводило на неприятные, весьма тревожные раздумья. «Бояться пустого сада — все равно, что бояться самого себя», — подумалось Артуру, и он, храбрясь, начал исследовать развалины дома. Конечно же, он здесь оказался не случайно. Он сам хотел сюда попасть и даже загадал это в своих мыслях. Это был его дом. Вернее, то, что от него осталось. Просто тут давно никто не жил. Хозяева, вероятно, переехали в другое место, оставив все на откуп природе. Только вот почему всю свою сознательную жизнь Артур провел у старой Левруды, а не здесь, в этом чудном, таинственном саду? Почему не помнил старый фундамент, обнесенный камнем на старинный манер? Почему не играл возле этих прекрасных кустов жасмина, которые, к слову, уже стояли в полном цвету? Быть здесь впервые в жизни и в то же время чувствовать свою связь с этим местом — странное то было чувство, и пугающее. Будто прошлое, подобно коршуну, вцепилось в него когтями, терзая и причиняя страшную боль, но не расправлялось до конца, не убивало, ибо пока все мучительные вопросы мальчика-сироты оставались без ответа. Дом был невелик по размеру — это все, что можно было угадать по оставшимся развалинам. Артур старался просматривать каждый камешек в округе, чтобы не пропустить какую-нибудь вещь, которая смогла бы пролить свет на жизнь бывших хозяев дома. Мальчик нашел заржавевшую лопату для работы в саду — она валялась неподалеку от развалин и являлась таким же бесхозным атрибутом, как и всё здесь. А потом Артур увидел лестницу. Это действительно была удача! Значит, подвальное помещение более или менее сохранилось, и там могло быть что-то… Небо стремительно темнело, а старинная, казавшаяся теперь черной лестница настойчиво уводила за собой в прохладные глубины того места, что раньше могло считаться самым укромным уголком дома. Артур нерешительно остановился на первой ступени и с тоской посмотрел на небо. Если бы не подступающая ночь, если бы тут было хоть одно живое существо… Но перед ним был только мрак и эта лестница, будто дорога, ведущая к самым жутким тварям, которых только могло создать богатое воображение. Позади надрывались севухи, словно подгоняя юношу скорее уйти в подземелье. И Артур стал осторожно спускаться, стараясь не поскользнуться на влажных, поросших мхом ступенях. Мальчик изредка оглядывался, посматривая на спасительный клочок открытого неба. Однако спустя какое-то время, он обернулся и к своему ужасу обнаружил позади себя только лишь черноту. Она поглотила его со всех сторон, уничтожила всю его смелость и, если бы не терзавшее его любопытство, то он, вероятно, закричал бы от страха и ринулся наверх со всех ног. Запах гнили и сырой земли становился все сильнее и наконец Артур понял, что оказался в подвале. Мальчик не видел ничего, даже собственных рук, которыми он держался за мокрую, склизкую стену. Превозмогая страх и отвращение, он начал наощупь пробираться вперед, исследуя помещение, в которое попал. Ему казалось, что он разгребает могилу с мертвецами. По крайней мере, тут пахло именно так, как должно было бы пахнуть в каком-нибудь фамильном склепе. Однако, пройдя чуть вперед, Артур увидел, как тоненькой струйкой сквозь дыры в полу первого этажа пробивается свет. И пусть снаружи уже не так светло, как днем, все-таки можно было разглядеть черные стены и груды мусора. Вдруг откуда-то послышался осторожный шорох. Мальчик замер в страшном волнении. Из глубин подземелья вылезла тощая крыса. Какая же дряхлая и старая была эта жительница мрака! Она досадливо посмотрела на непрошенного гостя и снова нырнула в темноту. Во всяком случае, Артур тут был не один. Эта мысль придала мальчику храбрости и он, опустившись на колени, стал аккуратно ощупывать холодный земляной пол. Чего тут только не было: тряпки, садовый инвентарь, полусгнившие подушки… От всего разило ужасным смрадом. К этому запаху примешивался еще один. Слабый, едва различимый, но такой знакомый. Что же это было? Артур брал старые вещи, втягивая воздух носом, пока, наконец, не понял, что это был запах дыма. Мальчик присел возле неразобранного мусора и закрыл глаза. Дым… Густой, тягучий как ириска и такой вездесущий, проникающий во всякое место, даже тайное. Тайное место… И тут клипсянин кое-что вспомнил. Перед Артуром начали появляться видения из его далекого прошлого. И воспоминание это словно родилось из того самого дыма, сначала бледное и густое, потом оно стало обрастать красками и звуками. Сперва появилась женщина. Черноволосая, стройная, как ива, прекрасная и естественная, без всякого притворства, излишнего кокетства и прочих женских ужимок, с большими карими глазами, в которых сквозила отвага, честность и прямолинейность. Глядя на весь ее прекрасный образ, прямой стан, гордую посадку головы и волевой взгляд блестящих карих глаз, создавалось даже впечатление, что в этой хрупкой на вид женщине сосредоточено куда больше мужских качеств, чем женских. На ней было строгое коричневое платье, и от нее пахло чистотой и свежестью. Женщина находилась уже не в дымке — красивое лицо было настолько ярким, что ослепляло. А может, это позади так светило солнце? Большое строение за ее спиной было едва различимо. Наверное, это ее дом. Можно было предположить, что белая тень за ее хрупкими плечами — это высокая стена. И все вокруг такое странное, чудаковатое, и только в одно можно было поверить в этом нежданном воспоминании — как сильно и беззаветно женщина любит Артура. Даже сейчас, сквозь дымку времени, она смотрела на него как в тот день, как, наверное, любая мать смотрит на своего ребенка. А потом все изменилось. Безмятежная атмосфера была разрушена, оставляя вокруг себя непонятную тревожность. Все началось с тихого, на первый взгляд вежливого стука в дверь. Вероятно, к женщине пришел гость, но вряд ли желанный, ибо она в панике схватила своего маленького сына и понесла его куда-то вниз. Это же и есть подвал? Хозяйка дома уже не выглядела такой радостной, как раньше, и пусть даже это не было заметно по ее ровному, безмятежному лицу, но Артур почувствовал страх. Потом этот страх стал нарастать; подобно нашествию насекомых, подобно тараканам он заползал во все недоступные места. Она оставила маленького Артура в подвале в полном одиночестве. Ребенок плакал, ему было страшно; сейчас, глядя на самого себя в детстве, юноша тоже не мог сдержать слез, которые непроизвольно катились с его щек, оставляя мокрые дорожки. Что было потом? Страшный грохот, как если бы неизвестный какой-то невиданной силой снес половину дома. Услышав только этот страшный, несший в себе некую разрушительную силу звук, Артур непременно понял, что пришел убийца его матери. Иначе и быть не могло. В противном случае эта женщина, которая с такой лаской и любовью на него смотрела, никогда бы не оставила своего сына у Левруды. Послышались какие-то голоса наверху, звуки борьбы, тихие приглушенные стоны и, наконец, отчаянный крик его матери и ее слова, произнесенные, как показалось юноше, с явной ненавистью и болью. Вернее, то были не слова, а слово, одно-единственное, такое знакомое и незнакомое, будто произнесенное специально для мальчика в подвале: «Ирионус!». А дальше стало жарко, появился дым, сначала слабый, нерешительный, потом, освоившись, он начал настойчиво заполнять все вокруг. Дышать становилось все труднее и труднее. Видение вновь погрузилось в дым… Артур очнулся от тяжелых мыслей. Он начал замерзать, и дорожки от слез неприятно холодили щеки. В подвале стало совсем свежо. Мальчик нерешительно встал на ноги и начал подниматься наверх, где уже совсем стемнело. Черные угли хрустели под ногами, и было ощущение, что дом крошится прямо под ним. Но на самом деле это крошились его надежды найти родителей. Через всю свою пока еще недолгую жизнь Артур нес с собой мысль о том, что когда-нибудь сможет их найти. Пусть они оставили его на время, либо же это он потерялся, но в любом случае обстоятельства обязательно должны были свести его со своей семьей. Иначе просто и быть не могло. Но теперь, увидев то, что открыла ему память, Артур перестал верить в свою мечту. Та женщина любила его настолько, что не оставила бы одного. Ни на время, ни на день, ни на секунду. Да и он, будучи таким маленьким, вряд ли потерялся бы самостоятельно. Только трагические обстоятельства смогли их разлучить. Артур сейчас знал наверняка — его мать уже не живет на свете. Страшный пожар унес ее жизнь, но пощадил его самого. Кто был виноват в произошедшем? Артур так и не узнал. Но у него из головы никак не выходило последнее слово матери, и теперь, уже после того, как он поднялся на поверхность, юноша вспомнил странное имя, произнесенное бедной женщиной перед смертью. Оно упоминалось в прочитанной им истории про естествознателей. Ирионус. Честолюбивый незнакомец, поднявший восстание против белых естествознателей, тот, кто развязал войну, а также тот, о ком писал библиотекарь Арио Клинч в своем свитке. Возможно, он явился причиной гибели его семьи. Теперь Артур мог хоть как-то предполагать, кто его ищет. Могло ли так статься, что Ирионус жив и по сей день пытается отыскать тех, против кого, он воевал когда-то? По крайней мере, вряд ли Артур должен был считать его своим другом. Иначе никак нельзя было растолковать тот материнский крик, который до сих пор звенел у бедного юноши в ушах. Что делать теперь? В здешних краях наступила ночь, а Артуру нужно было возвращаться. Он еще немного побродил по округе, бесцельно рассматривая останки старого дома. Ему повстречалось еще несколько предметов — не столь, впрочем, важных. Разбитое зеркало, табуретка без одной ножки. Потом Артур нашел картину под стеклом — какая удача! Удалось найти хоть что-то более-менее сохранившееся. Мальчик смог разглядеть изображение в лунном свете, но он тут же пожалел о своей находке. Слишком уж страшной оказалась та картина. На ней изображалась худощавая женщина, краски почти не поблекли, и все детали ее одежды можно было с точностью разглядеть. Четко прорисованные изящные кисти рук, игра теней, хрупкость фигуры — все казалось идеальным. Однако лицо незнакомки было словно нарочито замыто водой. Художник будто бы не пожелал делиться со всеми своей искусной работой, предпочитая оставить в ней некую загадочность, прибегнув к такому необычному способу. Как бы то ни было, автор картины добился явно противоположного эффекта — расплывчатая уродливая голова, венчавшая утонченную фигурку, выглядела неестественно и оттого страшно. Артур досадливо отбросил картину, и она с неприятным чавканьем шлепнулась на мокрую землю. Пора было возвращаться в школу. Здесь уже ничего не осталось. Артур закрыл глаза и попытался представить себе Троссард-Холл. Но у него не получилось сдвинуться с места. Он был измучен и огорчен, и сейчас у него не было никакого желания оказаться в беспечной атмосфере замка. Слишком живо было то последнее воспоминание о его матери. Однако потом Артур вспомнил Диану, подумал о том, как нужен друзьям, и ему захотелось вернуться в свой новый дом. Прошлое ненадолго отпустило юношу, и наконец место, где он стоял несколько секунд назад, опустело. И только уханье растревоженных севух выдавало то, что здесь кто-то был. В классе, куда вернулся Артур, уже никого не было — урок закончился. В совершенно пустой аудитории с аккуратно задернутыми шторами было непривычно тихо и темно. Артур подошел к своей парте; кто-то заботливо собрал его вещи, наверное, Диана. Мальчик направился к выходу, но вдруг почувствовал за собой пристальное молчание. Почувствовал, словно услышал, что кто-то разговаривает с ним вкрадчивым голосом, не раскрывая рта. Артур обернулся и столкнулся с невинным взглядом голубых глаз профессора Каучука, которые из-под очков казались несоразмерно огромными. — Профессор? — Я ждал вас, чтобы похвалить, — тихо произнес преподаватель, улыбаясь одними губами. Лицо профессора было неестественно бледным и покрыто мелкой испариной, глаза его смотрели как-то ужасно спокойно, но вместе с тем казалось, что это лишь маска лица, надетая непосредственно для Артура. — С вами… Все в порядке? — вежливо поинтересовался мальчик, однако профессор Каучук как-то слишком быстро кивнул ему, еще в самом начале предложения, словно знал наперед, что скажет его ученик. — Вы только что сделали нечто удивительное… Я очень хотел бы знать, где вы были? На первом занятии мало кому удается нечто подобное… — Я не понял наверняка. В каком-то лесу, — как можно более искренним тоном ответил Артур, не вдаваясь особенно в подробности. Этот человек не внушал ему доверия. В больших глазах профессора было что-то отталкивающее. — Что ж, как хотите. Я надеялся на более честный рассказ, — холодно произнес профессор Каучук, словно догадавшись, что Артур не желает говорить правду. — Я поставил вам высший балл, а теперь попрощаемся, у меня очень много работы, — ровным голосом продолжил преподаватель, коротким взмахом руки указав ему на дверь. Артур пожал плечами и вышел. Краем глаза он заметил, как профессор изящно вытер испарину со лба своим белоснежным накрахмаленным платком. В коридоре Артура встретили его взбудораженные друзья. Диана и Тин выглядели ужасно встревоженными. — Где ты был? — воскликнула Диана. — Мы так волновались за тебя! Ты испарился прямо из класса, и никто даже не знал, куда! Сначала все подумали, что тебе удалось переместиться. Но потом, мнением большинства было решено, что ты просто вышел из аудитории, пока все сидели с закрытыми глазами. Профессор Каучук всем сказал, что ты отпросился у него заранее, так что в общем-то никто не удивлен… Но мы с Тином искали тебя после урока, а ты будто действительно исчез. Мы начали переживать за тебя, — сказала Диана. Она в нерешительности замялась, а потом подошла к мальчику и крепко обняла его. На лице Артура появилась слабая улыбка. Диана помогла ему чуть отвлечься от гнетущих мыслей о судьбе его семьи. — Эй, приятель. А как же я? — поинтересовался Тин. — Нет, конечно, я не буду лобызаться с тобой, но хоть как-то обратить внимание… Беруанец, как всегда, церемониться не любил. — А где Триумфия? — спросил Артур. — Наверное опять со своими книгами в обнимку, — с легким презрением ответил Тин. — Для начала скажи, где ты был? Ты правда умудрился выйти из класса так, что я и ухом не пошевелил? Или же ты свои способности проверяешь? — последние слова Тин произнес с легкой завистью, мотивы которой, впрочем, были весьма понятны. Мальчику, безусловно, тоже хотелось обладать необычными навыками, которые восхищали и поражали его воображение. Знать, что твой друг наделен таинственными умениями, которые никогда, даже если усердно над собой работать, не получится приобрести — знать это и не желать стать таким же было бы странно. Поэтому хоть последняя фраза Тина и прозвучала несколько небрежно, но в ней в тоже время чувствовалось неприкрытое восхищение и удивление. — Я… — начал Артур и запнулся, не вполне понимая, что говорить своим друзьям. Вспоминать прошлое тяжело, но и скрывать правду тоже бессмысленно. Ему хотелось бы ответить, что он просто вышел из класса, пока все остальные были заняты чудесными перемещениями блистательного профессора. Но Тин и Диана так доверчиво смотрели на своего друга, что Артур решил рассказать все, как было. Он поведал им обо всем, что с ним приключилось в мельчайших деталях, за исключением только воспоминания о своей матери. Про нее он рассказал быстро и тут же отвернулся от ребят, не в силах скрыть грусть, терзавшую его сердце. Тин и Диана молчали, не зная, что сказать. Все-таки они сами до последней минуты не верили, что Артуру удалось переместиться. И профессор Каучук был так убедителен. А сейчас выяснилось, что их друг действительно умеет что-то, выходящее за рамки привычного. И его история, такая мрачная и грустная, совсем не походила на обычные выдумки из-за желания порисоваться. — Мне очень жаль, что твой дом… — начала было Диана и замолчала, не зная, как продолжить. Девушка выглядела очень расстроенной, словно весть о трагическом прошлом Артура касалась напрямую и ее самой. — Может быть… Может, твои родители остались живы? — неловко произнес Тин. Родители… Любопытный факт, но Артур совершенно не помнил своего отца. И если мать он увидел так четко, в ярких красках, то про отца он даже не подумал. Были ли они вместе в тот ужасный день? Погиб ли он? — Я не знаю, — ответил Артур. — Мать вряд ли осталась в живых. Я почувствовал ее смерть. Отца я так и не вспомнил. — Интересно, что было нужно этому… Ирионусу от твоих родителей? — сменил тему Тин, пробуя на языке новое слово, казавшееся ему ранее чем-то абсурдным. — Зачем ему вредить твоей семье? — Это вряд ли кто мне может сказать, — ответил Артур. — Мне интересно другое… Почему профессор Каучук скрыл тот факт, что я переместился? Почему придумал эту небылицу, что я отпрашивался у него заранее? В чем тут смысл? Если он действительно хочет научить студентов перемещаться в пространстве, то наоборот, должен был отметить факт моего первого, м-м-м… путешествия, но уж никак не скрывать это. — Он скрывает и еще кое-что! — Позади ребят послышался не терпящий возражений голос Триумфии. — Что? — в один голос переспросили все трое. А Триумфия только загадочно улыбалась. Нарочно медлив, она словно бы наслаждалась созерцанием недоуменных лиц. — Давай же быстрее, не будь черепахой! — разозлился Тин, но Триумфия и бровью не повела. — Я кое-что узнала, — наконец начала девочка в больших очках. — Касательно профессора. Помнишь, Артур, на уроке плавания тебе дали глубоководную капсулу, которой ты любезно изволил с нами поделиться? Мы думали, что эта идея принадлежит непосредственно Легвильду, и даже безосновательно подозревали его. Так вот. Оказалось, что еще за день до урока Каучук предложил Легвильду отдать тебе этот самый пузырь. Неисправный, к слову сказать, пузырь! — Как ты все это узнала? — с удивлением вымолвил Артур. — Подслушала, как Легвильд говорил об этом Дейре. Он просил позволить ему снова сажать нас в капсулы, но директриса и слышать ничего не хотела. Она сделала вид, что не поверила ему. — Думаешь, Дейра нарочно так сделала? Думаешь, она знала? — Я уверена, что знала! Я никогда не доверяла этой… гм… женщине, — сказала Триумфия, с торжеством глядя на своих друзей. — Профессор Каучук смеялся над Легвильдом, говоря ему, что студенты никогда не смогут пользоваться его новой глубоководной капсулой. А в ответ на слова Легвильда, что все это чепуха, и что глубоководной капсулой сможет управлять даже самый нестарательный ученик, Каучук предложил ему ради эксперимента дать глубоководную капсулу тебе, Артур. Он говорил, что ты не сможешь управлять капсулой, но Легвильд спорил с ним, защищая тебя. Он был убежден, что ты на самом деле талантливый и способный ученик, раз Дейра согласилась принять тебя в школу без экзаменов. Поэтому он дал тебе эту капсулу, пытаясь доказать, что ей не так сложно управлять. Но, конечно же, Легвильд не знал о том, что его новейший и совершенно безопасный пузырик уже подпорчен! И угадайте, кто за этим всем стоит? — выпалила Триумфия и замолкла. — Это похоже на правду, — задумчиво ответил Артур. — Профессор Каучук ведет себя очень странно по отношению ко мне. Я еще давно заметил, как он наблюдает за мной. С неприязнью. Теперь вот он скрыл мое перемещение, представив все так, будто я на самом деле просто отпросился с урока! — Что? — с удивлением произнесла Триумфия. — Это я отпрашивалась у него с урока, мне надо было забежать в библиотеку, чтобы взять книги на каникулы… Я ушла почти сразу после того, как профессор показал свой фокус! А что случилось с тобой? Артур рассказал ей вкратце то, что он уже поведал своим друзьям. Триумфия смотрела на него с нескрываемым восхищением и даже, как показалось мальчику, с некоторым обожанием. — Ты… Ты сделал то, что, возможно, не умеет даже сам профессор Каучук! — в полном восторге воскликнула она. — Чего не смогла сделать я, а ведь мне пришлось прочитать на эту тему все существующие учебники! Это еще раз доказывает то, что ты не просто мальчик, случайно попавший в Троссард-Холл! Ты один из тех, о ком говорится в истории о естествознателях! — Честно сказать… Я ничего не умею. Только вот перемещение мне и удалось. Все остальное… Все мои необыкновенные способности — их просто нет! А судя по свитку, естествознатели умели очень многое. — А вдруг Каучук заодно с этим Ирионусом? — предположил Тин, сменив тему. — А вместе с тем и с Дейрой, и с Дагом де Вайтом… Напоминает заговор, не находите? — язвительно проговорила Триумфия. — Мы почти ничего не знаем. То, что все они каким-то образом замешаны в странных событиях… Возможно, это случайность. Но я так не думаю. Нам нужно выяснить больше про Каучука, тем более что именно он предложил дать тебе неисправную капсулу. Полагаю, нам надо выяснить, когда он появился в школе, и чем он раньше занимался, — резонно заметила Диана. — В общем, если Ирионус как-то связан с профессором Каучуком, то у нас серьезные проблемы, — мрачно сказал Тин.