— Сегодня непростой день, — начал он издалека, покосившись на мальчика. — Да уж, — по-дружески улыбнулся Артур. — Я должен был еще раньше тебе сказать… Спасибо. За то, что помог мне и не отпустил руки, — сказав это, Антуан покраснел до самых кончиков своих черных волос. — Да брось. Ты бы сделал на моем месте так же, — махнул рукой Артур, смущаясь. — Я не знаю, — просто ответил Антуан. — Может, сделал бы. А может, и нет. Когда меня парализует страх, я мало на что годен, — при этих словах мальчик сильно помрачнел и погрузился в свои мысли. Его явно что-то тяготило. Ребята прошли еще немного, мимо них мелькали все те же пейзажи. Один раз, впрочем, отважные путешественники пересекли игривый ручеек, который спускался с самой вершины горы. Тин задумчиво посмотрел на него, будто что-то припоминая. Затем они скрылись в небольшой роще, где вовсю цвели орешник и ольха, потом оказались на открытом склоне. Внизу ковром простирались верхушки вечнозеленых деревьев, вероятно, там и находилась тихая и спокойная Хвойная долина, где уже не один год студенты Троссард-Холла проводили свои каникулы. По правую их сторону гора поднималась выше, к самому своему пику становясь более скалистой и опасной. Где-то на самой вершине, должно быть, завывал ветер, а внизу, далеко-далеко, ударялись друг о дружку коварные янтарные волны. Вдруг Тин резко остановился, озабоченно глядя по сторонам. Они опять стояли на развилке, но только в этот раз одна дорога шла вниз, к соснам, а другая поднималась в гору. — Я… Подождите! — нерешительно проговорил он, глядя по сторонам. — Мне знакомо это место. Да и вообще… Тот ручей… Он начал взволновано озираться по сторонам. Там скалы… Внизу сосновый лес. Там скалы… Внизу лес! — Не может быть! — громко воскликнул он, чем необычайно взволновал своих попутчиков. — Что такое? — спросила Диана. — Мы снова заблудились? — Нет, только не это! — сокрушенно простонал Тин. — Да что случилось? — обеспокоился Даниел Фук, начиная сожалеть о том, что пошел с Антуаном и Артуром. Все-таки идея Тода вернуться обратно к гроту была не такой уж и плохой. Тем более, с ними была всезнающая Триумфия. — Мы на той самой развилке! — воскликнул Тин. — Посмотрите на карту! — взволнованно говорил он. — Мы же ошиблись… Смотрите, если сейчас идти вниз, а потом повернуть, как на карте… Видите, там как будто понижение между скалами? Это и есть дорога к Хвойной долине, перевал Мертвеца! А если пойти по другой дороге наверх, я узнаю́ ее, это та самая дорога, которая ведет к нашему гроту. Именно она! — Ты уверен? — спросил Гок. — Да, да, конечно, я уверен! Еще никогда я не был так уверен! Я точно видел это место. Первую развилку, где мы расстались с ребятами, я плохо помнил, но подумал, что раз Деджери узнает ее, значит, мы там проходили. Но сейчас я понимаю, что ошибся! Мы никогда не проходили по той дороге, по которой пошел Тод и все остальные! Вы понимаете это? Ребята расстроенно замолчали, не зная, что сказать. Даже Даниел Фук воздержался от своего обычного восклицания «я же говорил, что добром это не кончится». Все понимали и понимали очень хорошо, что где-то полчаса назад их друзья во главе с Тодом пошли по неизвестной тропе, в неизвестном направлении, без карты, вооруженные лишь не внушавшим особого доверия стампосом, не имея каких-либо ориентиров. — Мы должны догнать вторую группу! Прямо сейчас, — решительно сказал Артур ребятам. — Но как мы их найдем? Вдруг они уже далеко ушли? Может, все-таки дойти до тренеров и рассказать им обо всем? И единороги смогут найти наших друзей? — возразил Даниел, с опаской глядя на небо. В горах темнело стремительно, и солнце, их проводник и помощник, уже догорало на небосклоне. Еще чуть-чуть, и станет совсем темно. — Нет, это плохая идея, — ответил ему Артур. — Они могут совсем потеряться в горах, пока мы будем разыскивать долину. А как стемнеет, единороги тоже вряд ли смогут их найти. Не говоря уже о скалах, обрывах и прочих опасностях. Мы не можем их тут оставить. У нас все-таки карта… — Они идут медленно. С ними полно девчонок. Я думаю, если мы поторопимся, то догоним их. Возможно, они уже и сами поняли, что повернули не туда, — заметила Диана. Она целиком и полностью поддерживала Артура. Нельзя бросать своих друзей в беде. Между тем, группа Тода и вправду продвигалась весьма медленно… * * * Насвистывая веселую песенку, Тод бодро держал свой путь, не без удовольствия наблюдая вокруг прекрасные горные пейзажи. Близ него шла его сестра — Эвридика, которая ничуть не устала и могла пройти еще столько же, а то и вдвое больше. Она тоже была очень сильной — свойство, характерное, наверное, для всех членов их семьи. Прямо перед ними шла парочка ведущих — Деджери и Дива, первый кружил вокруг красивой девушки словно лис, пытаясь хоть чем-нибудь ей угодить. Этим своим поведением он ужасно раздражал Ноэму Митчел. Ревнивица поначалу пыталась идти рядом с парочкой, всячески мешая им поддерживать беседу, но потом отступила, не выдерживая такого быстрого шага. И вообще вся группа растянулась. Большинство ребят вяло плелись в хвосте, еле переставляя ноги, и уже мечтали оказаться внутри прохладного грота, где они, казалось бы, совсем недавно ели такое вкусное мясо, приготовленное профессором Варелли. Дорога в целом была приятной — не то, что та, над самым обрывом. Им всем здорово повезло, что никто не упал. Впрочем, насчет себя Тод был уверен абсолютно точно — он бы никогда не упал. Ловкий и сильный как зверь, он обладал редким качеством — на любой поверхности держаться настолько крепко и непоколебимо, словно она была частью него самого. Даже будучи совсем ребенком, мальчик никогда не падал, не поскальзывался, не тонул и ничего себе не ломал. Тод был подобно дереву, прочно устроившемуся в земле, пустив свои корни глубоко-глубоко в почву. Ему казалось, что даже если бы земля неожиданно стала расступаться под его ногами, он все равно удержался бы на поверхности. Зная за собой эту особенность, мальчик отродясь не боялся высоты. Он не страшился ходить в Беру по самым опасным и тонким веткам, где стояли знаки и предупреждения о том, что проход туда воспрещен. Этот темноволосый смуглый проказник не опасался прыгать, бегать, лазить так отчаянно и так рискованно, что с самого своего детства доставлял немало хлопот своей семье. Если бы Тода попросили охарактеризовать себя одним словом, мальчик бы не задумываясь ответил — я устойчив. И он действительно был таким. Устойчив к погоде, к простудам, к проблемам и ко многим прочим жизненным неприятностям, и, как следствие, следующей чертой, его характеризующей (впрочем, о которой он бы умолчал, если бы у него спросили) было некоторое высокомерие по отношению к другим, по его мнению, более слабым или же менее сообразительным. Поэтому сейчас, решительно взяв командование над своим отрядом, включающим в себя ребят из совершенно разных групп, он довольно высокомерно посматривал на них, с сожалением думая о том, какие же все кругом слабаки. Даже Львы, которые вроде бы по определению должны быть выносливее остальных. Даже Энергетики, которым, казалось, совсем не помогали их походные палки. Во время передвижений с закрытыми глазами посохи болтались у Энергетиков сбоку, прикрепленные к поясам, только мешая и создавая помехи; да и сейчас, оказавшись у ребят в руках, они не давали своим обладателям ни малейшего преимущества по сравнению с другими. По мнению Тода изобретатели выглядели точно старички, неспособные передвигаться без дополнительной опоры. Все их путешествие по горам в сумме длилось часа три, не больше, а они уже успели так измотаться. Девчонки даже не сдерживались и вовсю жаловались, сетуя на камни, попадающие в башмаки, на подступающее чувство голода, на своих попутчиков, и их капризам, увы, не было предела. Лишь Триумфия, пожалуй, могла бы оспорить права Тода на лидерство, однако девочка в черепаховых очках, к счастью высокомерного юноши, вовсе не стремилась управлять их маленьким отрядом. Напротив, она тоже плелась в хвосте, видимо, утомившись от непривычно долгой ходьбы. «Это не в библиотеке штаны просиживать!» — со злорадством подумалось Тоду. Безмолвная тропа не ведала жалости к своим путникам: словно не замечая их неудовольствия, она то шла вниз, то стремительно набирала высоту. Потом опять вниз. Сначала местность была открытая, пологая, потом появились кустарники и деревца покрупнее, закрывавшие собой чудесные виды на горные долы. И ребята совсем уже запутались — куда же они в самом деле идут — вниз или вверх. Спустя полчаса такого странного продвижения их отряд совсем замедлил ход. Деджери с Дивой, робко поглядывая на других, тихонько заметили, что они не припоминают дороги. Они шли уже достаточно, чтобы подходить к гроту, но места были совершенно незнакомые. Стампос в руках Триумфии, который по заверениям преподавателей, должен был точно указывать дорогу, в какой-то момент совсем перестал работать. Он и раньше, пока группы шли все вместе, вел себя довольно странно, будто не решая вполне, куда стоит держать путь. А сейчас и вовсе это маленькое вредоносное растение упрямо указывало всеми своими тщедушными листиками куда-то в сторону от тропы, по которой шли ребята, что невероятно изумляло Триумфию, которая прочитала немало книг про стампос. — Невероятно! Такого просто не может быть! — растерянно восклицала девушка в черепаховых очках, в первый раз за долгое время проявив признаки тревоги и беспокойства. — Значит, я был прав, когда утверждал, что это растение бесполезно? — язвительно проговорил Тод, глядя на расстроенную Триумфию. Вся группа остановилась на поляне, чтобы обсудить дальнейшие действия. Триумфия с беспомощным видом посмотрела на Тода и промолчала, что также крайне редко с ней случалось. Мальчик тут же почувствовал собственное превосходство. Он приосанился и недовольно глянул на злополучных проводников. — Дедж, ты же сам сказал на развилке, что отчетливо вспомнил дорогу? — с легким раздражением поинтересовался Тод. — А сейчас заявляешь, что ничего не узнаешь? Ты что, испугался? Устал? Деджери покраснел и переглянулся с Дивой. — Надо было нам брать карту, а не стампос… Или идти всем вместе… — тихо возразил он. Вот тут Тод по-настоящему рассердился. Он не любил, когда его решения признавали неверными. — И что теперь? Вернемся, поищем Антуана? — спросил он с плохо скрываемым раздражением. Эвридика взяла брата за руку, пытаясь успокоить. — Давайте пройдем еще чуть-чуть вперед, — миролюбиво предложила она. — Если ни Деджери, ни Дива не узна́ют дороги, мы вернемся назад и постараемся найти Антуана со своей группой. — Это невозможно! Мы уже столько идем! Я не собираюсь возвращаться! — в ужасе воскликнула Роза Мидельстоун, которая, кстати, предпочла идти за Тодом, а не за своим избранником — Антуаном. Розу никто не поддержал, ибо все слишком устали. Предложение Эвридики выглядело разумным, и ребята решили еще чуть-чуть продвинуться вперед: вдруг они все же где-то рядом с пещерой? Ну а если нет, так надо было идти назад, тут уж ничего не поделаешь. Еще не хватало заплутать в горах… Кого они могли встретить тут ночью? Водились ли тут звери, которые могли быть опасными для них? Не бывает ли тут дождей, селей? Наконец, у них с собой имелось не так уж и много еды. Только сладости и сушеные короеды Лекарей — вот, пожалуй, и весь рацион. А что касается воды — главного источника жизни, то к этому моменту она попросту закончилась. Тем не менее ребята пошли вперед — вяло, медленно, без особой надежды увидеть в скором времени кого-нибудь из тренеров. И чем живописнее и прекраснее становилась природа, тем больше Деджери и Дива понимали, что дорога неверная. Скорее всего там, на перепутье, они ошиблись. Стало быть, где-то была еще одна развилка, правильная, но это знание им уже вряд ли поможет. Поэтому, когда незадачливые проводники остановились перед очередным спуском вниз, то на их лицах читалось одинаковое желание поворачивать назад. И чем скорее, тем лучше. Безусловно, впереди было красиво, с этим не поспоришь. Тропа лениво уходила вглубь горного леса, живописная и прекрасная, каждый плавный изгиб которой дарил взорам путников все новые красоты. В этих краях наблюдалось изобилие хвойных деревьев: то тут, то там попадались пушистые пихты, величественные кедры, лиственницы, тис или красное дерево. По земле колючим ковром стелился кедровый стланик. Все было зелено, как в сказке. Повсюду встречались огромные камни, поросшие мхом, такие же зеленые и дремучие, как и вся здешняя местность. Некоторые были по-настоящему исполинскими, грозными, высотой с трех единорогов, вставших друг другу на спину. Другие, поменьше, располагались в рядок, будто так кем-то и задумывалось. При этом во всей окружающей обстановке сквозила какая-то тревожность, пусть невидимая глазу, но все же весьма ощутимая. Тут не было страшно, нет — просто как-то беспокойно. Когда дорога просматривается на много единомиль вперед, появляется иллюзорное ощущение контроля над происходящим. В этом же дремучем месте каменные громады создавали таинственный лабиринт, из-за чего далее ближайшего валуна дорога никоим образом не просматривалась. И да, наверняка тут можно было ожидать чего угодно: любого подвоха, любого зверя, скрывающегося за каменными преградами. — Надо поворачивать, — дрогнувшим голосом произнес Деджери, тщетно всматриваясь в непроглядные дебри. Дальше дорога спускалась, и чем более она уходила вниз, тем плотнее становился лес вокруг нее. Тод вышел вперед и скептически осмотрелся. Ему не хотелось возвращаться просто потому, что он не привык поворачивать назад. Всегда и везде он шел до конца, будь то безобидная шалость, либо же какое серьезное дело. Было тихо; только ветерок шуршал, распространяя вокруг глубокие хвойные ароматы. Вдруг Тоду послышалось что-то на отдалении, напоминающее… Да, точно, шелест моря! Звук прилива и отлива, когда волны ласково заходят на берег, чтобы подразнить и опять унестись в свои водные чертоги. Тихий такой шелест, нежный, совсем иной, отличный от того шумного желтого моря, которое ребята наблюдали с высоты горного плато не далее, как несколько часов назад. И Тоду в голову пришла невообразимая мысль. Вдруг они совсем не заблудились? А просто другой дорогой пришли к Хвойной долине? И там, внизу, их поджидают тренеры, уже давно разбившие лагерь под какой-нибудь невысокой сосной? И природа здесь была именно такая, как им рассказывали старшекурсники — сказочный мир хвойных деревьев! Тод в возбуждении обернулся к своему отряду; лица ребят были уставшими и обеспокоенными. — По-моему, мы куда раньше Антуана пришли в Хвойную долину! — заявил мальчик радостно, с гордостью думая про себя, что они сделали это без карты и стампоса, сами, полагаясь на собственное чутье. На его собственное чутье. — Какая еще долина? — сухо возразил энергетик Киви Доджер. — По-моему, мы просто заблудились, вот уже в который раз! — Внизу долина! Иначе и быть не может! Слышите море? — продолжал настаивать Тод. Ребята притихли, и действительно, где-то на отдалении, им послышался слабый шумок прибоя. — Мы должны идти туда! — решительно скомандовал Тод, но Киви только поморщился. — Вот сам и иди, если тебе так хочется. Я считаю, мы должны поворачивать назад. И наше счастье, если нам удастся до наступления ночи выйти из этих мест. — Да? Тогда я сам туда пойду! Надеюсь, вам хватит смелости и терпения меня дождаться? И я ручаюсь за то, что вернусь уже с нашими тренерами. Киви махнул рукой, словно давая свое согласие на то, что Тод волен делать все, что угодно. Мальчик слишком устал, чтобы спорить. Киви прислонился к одному из камней, желая передохнуть. От серой глыбы веяло теплотой, будто она прогревалась изнутри. Странное явление, но ребята, живя в Троссард-Холле, уже научились ничему не удивляться. — Но он же не пойдет туда один? — взволнованно пропищала Роза Мидельстоун. — Пусть хотя бы кто-нибудь… Но Тод уже упрямо зашагал вперед, не дожидаясь, пока среди ребят найдется доброволец. — Подожди здесь, — приказал он сестре, обернувшись вполоборота, когда она уже намеревалась отправиться вслед за ним. Эвридика безропотно подчинилась. Брат с сестрой никогда не препирались и не cсорились друг с другом. Они всегда были вместе, пусть даже не в прямом смысле, но мысленно, словно между ними существовала какая-то непостижимая связь. «Что за слюнтяи!» — думалось Тоду, покуда он спускался в сосновую чащу. Какое там испытание, если они даже не в состоянии пройти еще два шага и посмотреть, что впереди. Тод был искренне убежден в своей правоте. И чем дальше искатель приключений уходил от своих друзей, тем ближе и отчетливее становился звук прибоя. Какой же он был манящий! И в эти минуты ничего Тод не желал так сильно увидеть перед глазами, как это море. Оно, должно быть, прекрасно! В какой-то момент тропа, по которой шел мальчик, перестала быть ею как таковой: она как-то сузилась, скукожилась и в конце концов совсем закончилась. Но смельчак не мог отступить и вернуться ни с чем. Он в нерешительности остановился, да и то лишь для того, чтобы понять куда дальше держать свой путь. Впереди юноша увидел две огромные скалы, которые торчали из хвои наподобие пасти голодного зверя. Именно перед ними дорога обрывалась, будто бы те, кто ее проделывал, испугались вида этой черной каменной глотки, внутри которой не было растений, а только тьма и сырость. Но из влажного ущелья звало море, а гладкие камни, расположенные аккурат один под другим, словно ступеньки, вели вниз, предлагая Тоду следовать вперед по намеченному маршруту. Мальчик, не задумываясь, стал спускаться, представляя себе удивленные лица Мидия Варелли и Дага де Вайта. От этой мысли ему стало смешно, и он тихонько захихикал, предвкушая свой триумф. Но в ущелье все же было неприятно, и самонадеянный первопроходец, несмотря на свою храбрость, все-таки немного испугался. Вот если бы с ним был кто-то еще… Но гордость не позволяла Тоду позвать с собой других. В конце концов, он всегда все делал сам. Вдруг в конце ущелья мальчик увидел свет и пошел на него в надежде в скором времени увидеть море. И вот его желание стало явью. Оно предстало перед ним, изумляя его и ввергая в трепет. Море было настолько прекрасное, настолько завораживающее… Тоду даже подумалось, что ничего удивительнее он в своей жизни не видел. Оробевший мальчик просто стоял, поражаясь безмолвию и величию этой огромной толщи воды, и в молчании смотрел на то, как прилив сменяет отлив. Море было гладким, как масло, густым и тягучим, подобно карамели. Над широким песчаным пляжем уже начинало краснеть солнце, обещая в скором времени уйти в темноту и скрыть с глаз эту прекрасную картину. Море было бескрайним, невозможным, древним как сама жизнь. Тод прошелся по берегу, такому же тихому и безмолвному. И только подойдя совсем близко к воде, ему пришло на ум, что ведь все-таки он был неправ! Это вовсе не Хвойная долина и никаких тренеров тут нет. Впрочем, какая теперь разница, если он увидел эту красоту вблизи? Янтарный, золотисто-лимонный, цвет горчицы либо же молотого шафрана, кремово-карамельный — тут были поистине все эти великолепные оттенки. Это Желтое море! И оно словно бы принадлежало мальчику в этот момент. Потом Тод заметил цвет песка под волнами — он был удивительно похож на жемчуг, такой же беловато-розоватый, перламутровый, переливающийся на свету! На дне не наблюдалось никаких водорослей, которые могли бы дать воде столь удивительный цвет. Она была такой просто потому, что так решено природой. И если с гор Желтое море выглядело устрашающим, то тут, на берегу, все было совсем наоборот. Никаких волн. Никаких страшных черных теней. Никакого ветра. Совсем другая картина.