— Но где же она выбралась? — с недоумением проговорил Алан. Артур уже не сомневался. — Южный колодец. Она побежала туда. — Ты уверен? С какой стати ей так далеко отходить от нас? Кем ты вообще себя возомнил, прозорливцем? — Алан опять начинал горячиться, но Артур подошел к нему и спокойно сказал, доверительно положив руку проводнику на плечо: — Если хочешь найти свою сестру живой, ты должен делать то, что я тебе скажу. По моей вине она ушла, и я смогу ее найти. Но тебе желательно помочь мне, а не мешать. Мы здесь в ловушке, и море способно управлять нашими эмоциями. Все плохое, что есть в нас, вблизи этой желтой воды многократно усиливается. Ты должен верить мне и не допускать, чтобы зло входило в твое сердце. Алан мало что понял из этой тирады, но он любил свою сестру, и это сильное чувство возобладало над остальными. Он согласно кивнул и повел Артура к южному колодцу. Теперь рыжеволосый юноша снова выглядел как проводник, и только еще не высохшие слезы на щеках говорили о его недавних переживаниях. Мальчики вновь бежали по городу, гонимые злыми чарами, что властвовали в подземелье. Ничто уже не останавливало их, и они совершенно перестали бояться. Желтое море безвластно, когда мы делаем что-то ради других людей. Несколько раз ребятам приходилось подниматься по крученым лестницам, иногда спускаться глубже под землю. Они не встретили на своем пути мертвых людей, но при этом ребята не сомневались, что большинство из тех, кто жил в этом городе, погибли. И вот наконец на их пути появилась шахта, где трудились рудокопы. Она вела прямиком к южному колодцу. Здесь-то ребятам и пришлось столкнуться с ужасной действительностью. На полу и везде, куда только проникал взгляд, лежали люди. Все они, без сомнения, были мертвы. Кто-то стиснул в руках кирку, кто-то держал в руках оружие. По ранам на их телах можно было сделать вывод о том, что всеобщее безумие поразило их неожиданно, и многие даже не были к этому готовы. И повсюду, решительно повсюду витала смерть. Мальчикам пришлось, сжав зубы, пройти по этим телам несчастных, от которых распространялся невыносимый, тошнотворный запах разлагающейся плоти. Кагилу отныне войдет в историю человечества, как город мертвых, где уже вряд ли когда-нибудь захочет селиться человек, так как сочтет это дурным предзнаменованием. Никогда больше не будет идти торговля, и местные мастера никогда не изготовят красивых безделушек для армутов. Все безвозвратно останется в прошлом, и это прекрасное место, в величественных залах которого должен бы по праву звучать торжественный орган, так и останется огромной могилой для этих безымянных несчастных. Когда ребята поднимались по каменной лестнице, они не оглядывались назад. За их спинами была смерть, а впереди — жизнь. Кагилу выплюнул из своего негостеприимного желудка непрошенных гостей, которые убегали, улепетывали в страхе, но не за себя. Двое вылезли из полумрака подземелья к свету, правда, к лунному свету, так как сейчас была глубокая ночь. И легко у них стало на душе, как бывает, когда одержишь победу над самим собой. Они справились и прошли это испытание. Теперь оставалось только отыскать Тэнку. Выйдя на поверхность, Алан помог подняться своему напарнику. Лицо у него было испуганным. — Армуты, — только и проговорил он. Глава 7 Или стан армутов Потихоньку светало, и кочевой город, состоящий из людей и холеных лошадей, начинал оживать. В полотняных лавках разжигали жаровни и готовили плов с сухофруктами; торговцы открывали свои лавочки, заботливо протирая каждую вещицу от пыли, женщины принимались за стирку, и вся эта живая вереница людей и животных приходила в движение, словно неожиданно включился какой-то секретный, невидимый глазу механизм. Кочевые поселения армутов отличались во все времена тем, что у них не было постоянной дислокации; они, подобно миражам в пустыне, перемещались в пространстве, и никогда нельзя было заранее предугадать, где встретишь подобный город. Иногда он возникал на пути у странников, страдавших от жары или нехватки воды и провизии, и тогда бедняги оказывались вознаграждены за свои страдания миской горячего плова и кувшином с розовой водой. В иной раз, напротив, какой-нибудь богач мечтал поскорее добраться до своего родного гнездима на самой высокой ветке Королевства после выгодной сделки, а тут, как некстати, ему встречался этот кочевой город армутов, в который незадачливый путник погружался как в омут и выходил оттуда уже другим, порою даже в совсем неприличном виде, то есть напрочь лишенный одежды. Разные люди приставали у сухопутных гаваней этих призрачных, почти мистических городов, и каждый, в зависимости от положения, склада ума и фантазии, находил в них что-то свое. Это был опыт, всегда различный, и никогда нельзя было заранее предугадать исход встречи с бродячим народом. За этот различный опыт Алан и не любил города кочевников: оживленные, бестолковые, где давка и суета царили безраздельно, где путников могли облапошить за милую душу и оставить без единого венгерика в кармане. Алан с Артуром попались в сети армутов сразу же, как только, уставшие и расстроенные, выбрались из пещер Кагилу. Кочевники расположились станом около южного выхода из подземного города, видимо, намереваясь произвести торговый обмен, и даже сбивчивый рассказ Алана не убедил их в том, что в Кагилу лучше не заходить. Часть армутов все же отправилась внутрь подземелья, спустившись по южному колодцу, и Артур с Аланом мысленно простились с этими бесстрашными, но совершенно неразумными воинами. Большинство кочевников предпочли остаться на земной поверхности. Путникам бесплатно предоставили лошадей, но с единственной только целью — заманить их в свой передвижной город, который носил многообещающее название «Мир чудес», и, казалось, он и вправду готов предложить своим гостям всевозможные удовольствия на любой вкус и кошелек. Алан бы ни за что не согласился туда ехать, несмотря на мнимое гостеприимство смуглолицых всадников, если бы один из них не обмолвился, что не ранее как час назад они сопроводили в Мир чудес испуганную беловолосую странницу, которая отчего-то не захотела назвать свое имя. Тэнка выбралась из Кагилу, и это радовало ребят, хотя неизвестно еще, что было опаснее: чадные переулки Мира чудес или же безжизненные туннели подземелья. Когда лошади доставили гостей в город, солнце уже высоко поднялось и начало нещадно жарить. У кочевников не было нужды в дорогах, так как они никогда не задерживались долго на одном месте. Поэтому все пешеходные улицы были песчаными; из-за ветра, толкучки на базарных площадях или же топота сноровистых скакунов мелкий грязный песок поднимался над землей и плотной завесой обволакивал город, который загадочно выступал из него, будто бы не решаясь открыться путникам в полной красе. Артур в первый раз в своей жизни видел такую толкучку. На улицах жарили каштаны и красные перцы; в задымленных харчевнях стояли люди, ожидая своей порции риса с фруктами, который шкварчал в глубоких чанах в булькающем расплавленном курдючном жире; повсеместно играла музыка, причем совершенно разнообразная, начиная с барабанов и заканчивая свирелью и бубнами; торговки зазывали клиентов в свои лавчонки, где они могли предложить товар на любой вкус; фокусники жонглировали яблоками в карамели, а жуткого вида гадалки сулили прохожим богатство и счастье. Все это скопление людей двигалось, жевало, разговаривало, от них несло по́том, сдобренным ароматическими маслами. Продавцы бодро совали под нос проходящим путникам свои пестрые товары — цветные ковры, балдахины, расшитые золотыми нитями халаты, глиняные изделия и прочие, по сути говоря, либо откровенные безделушки, либо явные излишества. — Купи ковер, купи! Красивое ожерелье, купи! Недорогой кувшин, купи! — слышалось повсюду. Если прохожий с неудовольствием воротил нос от товара, то продавец продолжал бежать за ним по улице, теребя его за полы одежды и вопя истошным голосом: «Купи, купи, купи!» Тактика торговцев была вполне понятна: несчастный прохожий будет рад расстаться с любой суммой, только чтобы приставучий крикун отвязался от него. И вот в таком людском водовороте оказались двое удачливых странников, которые чудом остались в живых после встречи с безмолвным городом рудокопов. Артур заметил, что улицы в Мире чудес странным образом перемещались. Иной раз идешь по одной, и вдруг прямо перед носом какой-нибудь торговец взмахнет покрывалом и закроет проход. Путник поневоле сворачивает в образовавшуюся брешь между нескончаемыми лавками, и даже не успевает опомниться, как оказывается на совершенно другой улочке, где продают другие точно такие же товары. Порою некоторые хитрецы специально делали так, чтобы прохожий шел в обход непременно через его магазин. Нет-нет, да какой-нибудь богатей и прикупит себе вещицу на память. Из-за этой особенности города найти какое-нибудь конкретное место было чрезвычайно сложно. Поэтому Артур с Аланом, ошалелые от давки и напора продавцов, просто бестолково брели по улицам, куда глаза глядят, не имея даже возможности остановиться и передохнуть. — Я бы не отказался от плова… — заметил проводник, когда они проходили мимо какой-то неблаговидной харчевни, откуда доносились ароматы кардамона, карри и жареной баранины. — Сперва найдем Тэнку, — покачал головой Артур. Впрочем, мальчик уже и сам начал сомневаться в том, что в сонме всех этих людей разных цветов кожи, говорящих на разных наречиях, отличавшихся по профессии и социальному статусу, можно было отыскать заблудившуюся девчонку. — Надо спросить у кого-нибудь, не видели ли они беловолосой чужестранки. Все-таки здесь в основном смуглолицые армуты… — последнее слово Алан произнес с легкой неприязнью. Ему претила культура кочевых народов, их нравы и обычаи, ужасная манера есть жирный плов голыми руками, внешность, длинные развевающиеся одежды, мускусный запах, исходивший от их кожи, сгорбленные, как у птиц, носы — короче говоря, все, что выделяло армутов среди других народов. В какой-то момент, когда до смерти уставшие путники проходили по узкой улочке, Артур неожиданно остановился и кинул монетку нищенке, которая скромно сидела на песке, подобрав под себя свои длинные цветастые одеяния. Это была худощавая, вполне опрятная женщина средних лет с глазами какого-то странного светло-зеленого цвета. Она вопросительно подняла голову с тяжелой копной черных маслянистых волос и изучающе посмотрела на Артура, словно желая надолго запомнить его лицо. Алан саркастически фыркнул и раздраженно сказал своему спутнику: — Зачем ты дал ей денег? Разве не знаешь, что все они совершенные плуты? Артур пожал плечами и ответил: — Лучше лишний раз дать мошеннику, чем однажды пропустить честного человека, попавшего в беду. Алан с плохо скрываемой иронией окинул взглядом юношу. — Всем все равно не поможешь, школяр. — Лучше сделать доброе дело хоть одному человеку, чем не помогать никому, — парировал клипсянин. — Лучше бы думал про добрые дела, когда разговаривал с моей сестрой, — пробурчал Алан, все мысли которого были о Тэнке. Артур хотел было ответить, но его приятель уже начал беседу с господином, который, по мнению Алана, не выглядел как армут. — Добрый день, уважаемый! Не видели ли вы случайно девушку, белокожую, беловолосую, чужестранку, низкого роста в зеленом костюме? Незнакомец был трюкачом, и в тот самый момент, когда рыжеволосый юноша окликнул его, он занимался тем, что пытался на своем коврике закинуть ноги за голову. Проделывал он этот фокус с небывалой старательностью; все его веснушчатое лицо было красным от перенапряжения. Трюкач с неудовольствием смерил взглядом незнакомцев, но вежливое обращение пришлось ему по вкусу; видно, не каждый день его величали «уважаемым», да еще таким певучим иноземным говором. Поэтому мужчина выпрямился на коврике, вернув, наконец, свои длинные ноги в нормальное положение, и в упор посмотрел на пришельцев. — А кем она будет, рабыня что ли? — Нет! — в один голос воскликнули Алан с Артуром, невероятно удивившись столь дикому вопросу. В крупных городах люди уже давно забыли о таких бесстыдных вещах, как работорговля, но нравы кочевых народов коренным образом отличались. — А что тут такого, — с недоумением пожал плечами трюкач. — В Мире чудес, господа, возможно все. Тут не действует ни один закон, и не правит ни один властитель. Если кто-либо захочет вас взять в рабство, а вы не сможете оказать должного сопротивления — то, увы, ваша участь будет незавидной. — И в чем же интерес жить в таком городе? Где твои права попираются на каждом шагу? — спросил Алан. — В том-то и суть, парень. Кто смел, тот и съел. Игра, постоянная борьба за выживание — разве это не добавляет огонька? — трюкач уже потерял интерес к этим не в меру благовоспитанным чужестранцам и поэтому отвернулся от них, снова пытаясь проделать на цветастом ковре свой невероятный акробатический трюк. — Если бы я искал здесь человека, я бы прошелся по Улице мотов, — с напряжением проговорил он, словно что-то вспомнив. — А как ее найти? — поинтересовался Артур. — Город сам выведет вас туда, чтобы вы растранжирили свои деньги, — загадочно улыбнулся трюкач, стоя на голове. Ребята последовали его совету, который, впрочем, не показался им особенно благонадежным. Интересное дело, но искать улицу даже не пришлось, так как через какое-то время бесцельного продвижения вперед ребята сами каким-то чудом вышли на нее. Здесь было еще более дымно и чадно, а люди с ожесточением скупали товары, высунув языки то ли от потребительского азарта, то ли от нестерпимой жары. В какой-то момент Артур чуть было не наступил на заклинателя змей, который практически распластался на песке перед коброй. И повсюду стоял гомон: «купи, купи, купи». Невероятно, но трюкач оказался прав. Ребята действительно увидели Тэнку. Девочка стояла перед какой-то лавкой, а бабушка с длинным горбатым носом совала ей в руки расписной парчовый халат, ожесточенно при этом жестикулируя. — Тэнка! — крикнул ей Артур. Девочка обернулась и увидела своих друзей. Ее лицо осветила радостная улыбка. — Я уж думала, мне придется вечность вас ждать, — ворчливо заметила она, с наигранным неудовольствием поджав губы. Алан был невероятно счастлив; он подскочил к сестре и закружил ее в объятьях. — Ну зачем, зачем ты убежала? Как ты могла так поступить, как? — все повторял он, а его глаза снова были на мокром месте. Артур тоже подошел к ним, лицо мальчика было виноватым. Посмотрев в глаза девочке, он произнес: — Прости меня. Все, что я сказал там, в подземном городе — это неправда. Я не жалею на самом деле, что мы сделали крюк, и более того, я сам этого хотел. Теперь я узнал кое-что очень важное, и все благодаря тебе. Тэнка серьезно взглянула на друга и сказала тихо: — И вы меня простите, ребята. Сама не знаю, что на меня нашло… Я настолько все усложнила… Что бы со мной произошло, если бы вы меня не нашли… Страшно даже представить. — Вы будете покупать товар или нет? — бабуля беспардонно вмешалась в разговор и даже возмущенно тряхнула перед их носом пыльным халатом. — Я из-за вас потеряла потенциальных клиентов, прошу возместить убытки и купить, наконец, этот отвр… прекрасный халат! — требовательным голосом произнесла она, но ребята уже ушли, смешавшись с толпой. — Я думаю, нам надо перекусить и все обсудить, — заметил Артур. Друзья с ним согласились, так как уже целый день ничего не ели. Выбор их пал на харчевню, откуда доносились приятные ароматы свежезаваренного кофе и мяса на вертеле. — Поедим здесь, — кивнул Алан, и ребята ступили внутрь задымленного заведения. Они примостились с краю возле окна, так как в глубине было слишком жарко. Многие помещения в Мире чудес выглядели как большие полотняные палатки. Их не составляло труда разобрать и собрать, что было весьма удобно при кочевом образе жизни. Эти своеобразные сооружения могли буквально на глазах менять форму и конфигурацию, подстраиваясь под количество людей. Например, изначально ребятам показалось, что харчевня, куда они зашли, довольно маленькая по размерам, но по мере того, как прибывали клиенты, она как бы все расширялась и расширялась, покуда не превратилась в огромный зал. — Какой шумный город! — пожаловалась Тэнка. — У меня от него болит голова. — Надеюсь, мы здесь ненадолго, сестренка, — согласно кивнул Алан. Юноша заказал всем троим огромные кули с рисом, мясо в виноградных листьях и кувшин с напитком из плодов фигового дерева, именуемый здесь «инжировой водой». — Я угощаю, школяр! — с улыбкой провозгласил он. — Знай, что я не только Алан Воришка, но еще и очень щедрый!