Пейзажи, открывавшиеся перед его взором, восхищали и приводили в трепет. Это место, несомненно, казалось очень удачным для строительства дома, и было видно, что оно выбрано неспроста. Владелец этого великолепного поместья, должно быть, очень любит горы и высоту, раз предпочел поселиться здесь. Вдруг мальчик заприметил что-то странное в густой траве. Казалось, там лежало что-то большое. Артур подошел ближе, присматриваясь, и почти сразу же остановился, чувствуя, как от страха холодеют его руки. Перед ним в густых зарослях хвоща нелепо распластался человек. Первое, что привлекло взгляд юноши — это кроваво-красный шрам на шее незнакомца, издали представлявшийся причудливым ожерельем. Однако, подойдя ближе, Артур с ужасом понял, что голова мужчины была с такой аккуратностью отделена от тела, что, казалось, это лекарь поработал над ней своим острым скальпелем. Человек, несомненно, был мертв. Он был одет богато и даже с каким-то лоском, что еще больше подчеркивало неуловимую иронию, ведь богатство было ему уже без надобности. Франтоватые высокие сапоги на каблуке на охотничий манер, длинный плащ с оторочкой из какого-то роскошного меха, бархатный сюртук с белыми манжетами, золотые кольца на побелевших опухших руках, пояс, расшитый серебряными нитями и широкие шаровары с начесом — вот таким являлось его помпезное облачение. Несчастный был немолод, но и не стар; тело его дышало силой и здоровьем, несмотря на то, что оно перестало уже жить. Рядом с ним валялась карточка, небрежно выпавшая из кармана его франтоватого плаща. Казалось, этот богатырь просто прилег отдохнуть недалеко от своего дома; и, если бы не диковатое выражение остекленевших глаз, можно было подумать, что хозяин особнячка с удовольствием созерцает возведенное им творение. Артур боязливо склонился над умершим и неуверенно поднял карточку, валявшуюся на земле. На ней красивыми буквами на старинный манер было выведено: «Беру, Ласточкино графство». Карточка, несомненно, являлась одним из документов, подтверждающих личность несчастного. Удивительным все же казалось то, что богатый человек построил себе дом в таком небезопасном месте. — Чтоб тебя! — воскликнул Алан, который уже успел подойти к Артуру и тоже теперь созерцал эту мрачную картину. — Неужели… Это и есть владелец дома, — хмуро заметил он, не в силах отвести побледневшего лица от мертвого человека. — И знаешь что? Я не сомневаюсь, что это сделали те твари. Отомстили за сородича. Посмотри, какой у него ровный надрез на шее. Ты видел их когти? Они как остро заточенный нож. — Его давно убили? — тихо поинтересовался Артур. — Нет, — сквозь зубы пробормотал проводник. — В том то и дело, что нет. Мы должны уходить отсюда как можно скорее. Путники поспешили оставить эти негостеприимные чертоги, которые навсегда теперь останутся здесь, в запустении, на глазах у человека, который с такой старательностью их возводил. Артур с Аланом, не разговаривая, поднимались в гору. У обоих резко испортилось настроение. Они долго шли, каждый погруженный в свои мрачные мысли, пока наконец Артур не прервал эту тягостную тишину. — Алан? — сказал он. — Хм? — проворчал проводник. — Тот человек из Беру. — С чего ты взял? — Я видел его карточку, — ответил Артур и показал проводнику то, что он подобрал на земле возле несчастного. Алан без особого интереса взглянул на нее. — Просто странно, что богатый человек вдруг оказался так далеко от дерева. Я уже был однажды в Беру и знаю, что местные жители не особо стремятся покидать свои гнездимы. А этот не только ушел, но еще и построил себе тут дом. Алан как-то странно покосился на спутника. — Не вижу тут ничего удивительного. У богачей свои причуды, — буркнул он, опять впадая в раздражение, властвовавшее над ним в последние дни. — Может, у него были на то свои причины, — добавил проводник. Артур с сомнением покачал головой. Мальчик слабо представлял себе, где находится Ласточкино графство, но он мог предположить, что это верхние ветки, которые, по определению, являлись самыми престижными. Ведь и господин Треймли ему об этом рассказывал. Как же так могло случиться, что богатый человек оставляет вдруг свое жилье и селится отшельником в этом неблагополучном крае, населенном жуткими существами? Все это выглядело довольно странно и нелепо, однако Артур не стал больше развивать эту тему. Путники без устали взбирались на вершину, которая представлялась все более труднодоступной. Порою им приходилось карабкаться по крутым камням, цепляясь за ползучие травы и ветви деревьев, чтобы подняться наверх. Скользкие крошащиеся булыжники являлись еще одним препятствием на их пути; они с угрожающим шуршанием скатывались по склону вниз, будто желая утащить за собой зазевавшихся странников. В какой-то момент Алан неудачно схватился за колючую ветку, расцарапав себе при этом руку и окрасив кровью желтый камень. — Очень плохо, — пробормотал он сквозь зубы, глядя на этот кровавый отпечаток, только что невольно оставленный им. — Они учуют нас… Скорее всего, уже давно учуяли… — В любом случае, нам нельзя останавливаться. Может, мы успеем дотемна дойти до столицы. — Хм… Устами школяров глаголет истина, — с присущей ему иронией сказал Алан. И путники снова продолжили свой нескончаемый путь наверх. Они основательно взмокли от напряжения, когда, наконец, оказались на вершине. С живописного плато открывался потрясающий вид на окружающую местность, от которого захватывало дух. Со всех сторон виднелись рваные обрывы и колючие пики ощетинившихся скал. Ветер, несмотря на разгар оюня, весьма освежал, как это обычно бывает на высоте. Далеко впереди перед глазами утомленных путников возникло столь желанное огромное дерево, являвшееся также конечной точкой их длительного маршрута. Даже с высокой горы оно казалось поистине гигантским. Этот великан будто бы подпирал небосвод и уходил своими ветвями еще дальше, теряясь в молочной дымке облаков. Черная тень, падающая от его ствола, закрывала собой почти всю долину. — Смотри туда, школяр, — сказал Алан, указав Артуру куда-то правее от дерева. — Там кончается лес и начинается поле. Видишь те черные точки? Нам нужно подойти к ним. На границе находится своеобразный пропускной пункт для тех, кто впервые приходит в столицу. Это единственное место, откуда можно попасть на само дерево. Как ты понимаешь, идти нам не очень долго. Надо только спуститься с горы и еще немного пройти по лесу. — А меня впустят в столицу без документов? — поинтересовался Артур. Мальчик совсем не подумал об этом. В первый раз он был в Беру с господином Треймли на единороге и, конечно же, никакие документы ему не потребовались, но сейчас — другое дело. Алан досадливо махнул рукой. — Да пустят, конечно, куда они денутся. Скажешь, что к своим друзьям идешь, вот и все. Им главное, чтобы ты долго не задерживался на дереве. Тебе выдадут пропускной лист на две недели. — Почему только на две недели? — Власти очень уж переживают, что тебе понравится в столице, и ты пожелаешь остаться. А им это невыгодно. Им наоборот хочется, чтобы людей на дереве было меньше, смекаешь? — Понятно… — А ты, кстати, надолго в столицу? — вдруг спросил Алан, как-то особливо взглянув на своего спутника. Артур неопределенно пожал плечами. Он и сам этого хорошенько не знал. Мальчик почти достиг цели своего длительного и опасного путешествия. Что он сможет здесь узнать? Что ему принесет эта встреча? Удастся ли ему отыскать друзей, и сколько времени это займет? Артур предполагал сперва наведаться к господину Треймли, чтобы узнать от него все новости, произошедшие в школе. Затем ему хотелось отыскать старого друга своего отца — Индоласа, что также было немаловажно. — Я не знаю. Я не планировал задерживаться надолго, но мне нужно найти своих друзей, — задумчиво ответил Артур. Рыжеволосый юноша понимающе кивнул. — А ты? Что будешь делать ты? Алан улыбнулся своей фирменной белозубой улыбкой. — За меня не переживай, школяр, у меня здесь есть дела коммерческого характера. Ладно, давай спускаться. Время не терпит. Путешественники стали аккуратно пробираться вниз уже с другой стороны горы. Здесь спуск был более пологим, но все же из-за скользких камней друзьям приходилось спускаться медленно, что давалось им с особенным трудом. Ведь перед ними уже многообещающе маячил желанный город Беру, куда хотелось прийти как можно скорее. Маленькому отряду пришлось потратить около двух часов только для того, чтобы спуститься и вновь оказаться в лесу. Правда, теперь путники точно знали, в каком направлении им стоит держать путь. Как Алан ни торопился, друзьям все же не удалось дотемна дойти до беруанской границы. Вновь приходилось им ночевать в лесу, но на этот раз не могло быть и речи о том, чтобы спать в палатках, а не на деревьях. После того, как они воочию смогли увидеть животных, водившихся в здешних краях, им как-то расхотелось находиться в комфортных, но совершенно небезопасных палатках. Алан настоял на том, чтобы они поели настолько быстро, насколько это вообще было возможно и сразу же забрались на спасительные деревья, которые, увы, оказались здесь не такими уж и высокими. Огонь Алан оставил гореть внизу, подкинув туда побольше дров, чтобы хватило на всю ночь. — Зачем ты оставляешь костер? — из любопытства поинтересовался Артур. Мальчик уже привык к тому, что проводник обычно тщательно старается уничтожить все следы их пребывания в лесу. — Мне кажется, что эти твари активны только в темное время суток. Свет отчего-то их пугает. Если бы они перемещались днем, то уже давно бы нас нагнали. Но так, по всей видимости, днем они спят, а ночью выходят на охоту. Тут, словно в подтверждении его слов, послышался ужасно громкий протяжный вой, от которого, казалось, задрожали деревья. — Это они, — страшным голосом произнес Алан. — Жаль, что дерево низковато, и мы не можем забраться выше. Друзья лишь покрепче ухватились за толстый сук кряжистого дерева, которое должно было милостиво подарить им приют на эту ночь. Под ними горел спасительный костер, на который, впрочем, испуганные путники не возлагали особых надежд. Алан напряженно всматривался вниз, пытаясь различить какое-нибудь движение. Костер немного освещал поляну, на которой они остановились. — Нужно достать арбалет, — заметил Алан, с кряхтением сняв с себя оружие. — Может, я смогу пристрелить хоть одного. Друзья продолжили всматриваться в ночной лес, но мистические твари по-прежнему не тревожили путников, словно забыв про их существование. Артур, тщательно обвязав себя веревкой вокруг талии, прислонился к стволу дерева и попытался заснуть. Ему это удалось, и какое-то время уставший мальчик перестал осознавать все происходящее вокруг него. Глубокой ночью, впрочем, клипсянин проснулся, чувствуя, как пот струится по его телу. Ему снился страшный сон. Перед глазами его опять проносились жуткие сцены из Мира чудес, которые, наверное, навсегда останутся в его памяти. Артур тут же в тревоге осмотрел поляну. Костер уменьшился, наверное, раза в два и выглядел теперь совсем крошечным огоньком на траве. Ночной лес погрузился в какую-то неестественную натянутую тишину. Ничто не выдавало присутствие птиц и зверей; даже ветер смолк, поддерживая своих лесных собратьев. Артур глянул на соседнюю ветку, располагавшуюся чуть ниже той, на которой сидел он сам. Обычно румяное лицо проводника в свете луны казалось неестественно бледным, словно он серьезно заболел. Мальчик вновь закрыл глаза, намереваясь заснуть, однако что-то все же насторожило его. Какая-то деталь выглядела странной, хоть он сперва и не заметил ее. Артур опять взглянул на проводника. Тот расслабленно сидел, уютно примостившись на суме. Его длинные несуразные ноги свисали вниз, практически дотягиваясь до нижней ветки. И вот здесь-то и была та странность, на которую Артур в первый раз не обратил внимание. Толстая ветка словно в несколько оборотов была охвачена чудным черным жгутом. Но, присмотревшись внимательнее, Артур с ужасом узнал в нем толстые когти, своими острыми краями врезавшимися в податливую кору дерева. — Алан, — дрогнувшим голосом воскликнул Артур, и проводник тут же открыл глаза, словно и вовсе не спал. Однако громадное существо, поджидавшее их под деревом, тоже услышало этот призыв и завыло в ответ так сильно, что у путников чуть не лопнули барабанные перепонки. Существо сидело, спрятавшись за широким стволом дерева, из-за чего Артур и не смог сначала его увидеть. Животное на самом деле чем-то напоминало гигантского волка, за исключением того, что у него имелось пять лап вместо четырех, и одна из них выходила прямо из макушки, делая животное в два раза больше. Эта самая чудная пятая лапа придавала незнакомому существу еще большую омерзительность, и не только из-за того, что она так неестественно вырастала из его головы, а вследствие своей несуразной кривоватой формы и черных грязных когтей, которые были на удивление гибкими и могли, подобно веревке, обхватить нижний сук дерева. С невероятной скоростью хищник распрямил свои когти, которые оказались размером с человеческую ладонь, и яростно полоснул Алана, чьи ноги как раз находились в пределах досягаемости. Все это произошло за считанные секунды: разорванная штанина, брызнувшая кровь и жалкий вскрик Алана, который от боли чуть не соскользнул с ветки и не повис на веревках прям перед носом твари. Артур протянул ему руку, стараясь удержать его. Но проводник уже и сам справился и, морща от дикого напряжения лицо, подтянул ноги. Левое бедро несчастного было исполосовано красным — кожа вместе с тканью рваными обрывками свисала с его колена. Жестокое существо взвыло от разочарования, ибо оно уже, вероятно, приготовилось к тому, что Алан упадет вниз. Ему в ответ донеслись такие же голодные повизгивания, и путники с ужасом увидели, что поляна, которую они выбрали для ночлега, наполняется множеством массивных черных туш. Сразу же запахло протухшими яйцами, и вонь эта была такой нестерпимой, что хотелось зажать нос и не дышать. К счастью, эти страшные животные не лазили по деревьям, несмотря на свою дополнительную лапу. Они могли, конечно, дотянуться уродливыми когтями до нижних веток, но при этом им было сложно подтянуть вверх свои огромные тяжеловесные туши. Поэтому наверху путники находились в относительной безопасности. — Алан, ты как? — с тревогой спросил Артур, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо своего друга. — Нормально, школяр, бывало и хуже, — с ироничной улыбкой прошептал проводник, испытывая в этот момент ни с чем не сравнимую боль. Рыжеволосый юноша трясущимися руками достал из сумы лекарственные мази на основе крапивы и попытался, сжав зубы, обработать свои страшные раны. Затем он перевязал больную ногу запасной рубашкой, которую ему с такой любезностью подарили кагилуанцы. — Больно, конечно, — пожаловался Алан. — Но мази должны помочь. Глупо получилось… Нужно было нам найти дерево повыше, — глухим голосом проговорил проводник, в бессилии закрыв глаза. Ему было необходимо как-то дотянуть до конца этой ужасной ночи. Артур, как ни пытался, так и не смог заснуть. Он все время смотрел на постоянно перемещающихся внизу черных созданий. Животные нетерпеливо ходили вокруг дерева и возбужденно лязгали зубами, с вожделением посматривая на добычу. У них были довольно острые клыки, но не очень большие. Как Артур заметил, прежде чем съесть добычу, они сначала кромсали жертву своими странными лапами с длинными когтями, превращая ее в истерзанный кровавый кусок мяса и только лишь потом отправляли себе в пасть. То было жуткое и омерзительное зрелище: пиршество, которое продолжалось всю ночь. Существа медленно и даже методично поедали маленьких зверьков, которых им удалось поймать, не забывая при этом о своем главном блюде — двух измученных и испуганных путниках, сидевших на ветках. С завидной терпеливостью ходили они под деревом, переговариваясь между собой коротким повизгиванием. Однако, как только забрезжил рассвет, животные стали расходиться. Казалось, эти порождения мрака действительно боятся солнечных лучей. Когда стало очевидно, что твари ушли с поляны, Алан с Артуром не без опасения покинули свое ночное пристанище. Проводник выглядел ужасно. Страшная рана на ноге вздулась и воспалилась, лицо его было бледно такой бледностью, что казалось почти прозрачным, мокрые от пота рыжие волосы прилипли ко лбу, щекам и подбородку; у юноши начиналась лихорадка. — Алан, давай я понесу твою поклажу, — предложил Артур, с участием глядя на друга. Но проводник только с иронией фыркнул. — Я не девка, школяр, чтобы ты мои сумы таскал. Присмотри лучше за собой. Путники вновь двинулись в путь, но уже с гораздо меньшим энтузиазмом, чем когда они впервые увидели перед собой древесный город. Выяснилось, что Алан с трудом может идти. На больную ногу он старался совсем не наступать. Для этого он соорудил себе из палок нечто наподобие костылей. Однако такое продвижение не только было очень медленным, но еще и забирало все его силы. В какой-то момент бедолага сел на землю, слабо простонав от боли. — Сознание мутится, — пожаловался Артуру проводник. — Боюсь, скоро лихорадка охватит меня в полную силу, и я совсем не смогу идти. Меня и так-то всего трясет. Артур, порывшись в его суме, достал бутылку с кагилуанской настойкой и влил немного Алану в горло. От этого напитка у рыжеволосого юноши на лице проступил болезненно-красный румянец.