– Не смейся. Хмыкнув, Рубен встал, застегнул ремень, не сводя с Майте глаз: – Я и не подозревал, что ты сходишь по мне с ума. – Я – нет, а вот ты со временем, может быть, и прикипел бы ко мне. – Да, – согласился Рубен. – Может быть. Майте поцеловала его. Обычно сама она инициативу не проявляла – переживала, что подумает о ней парень, понравится ему это или нет, в его ли она вкусе. Но сейчас решила: была не была. Если она достаточно долго будет притворяться смелой, может, и впрямь станет смелой. Рубен ответил на ее поцелуй, а потом сказал, что им надо идти. Они спустились по лестнице и сели в машину. Дождь не прекращался, дороги были запружены транспортом. К тому времени, когда они добрались до «Астериска», повсюду горели уличные фонари. В офисе их ждали знакомые лица. За одним из столов сидела Джеки; у окна курил мужчина, который в прошлый раз тоже был здесь, сидел в отдалении. А рядом с Джеки Майте увидела опирающегося на ее стол Эмилио Ломели. Склонившись к Джеки, он что-то ей говорил. Из открытого окна на другом этаже к ним неслась мелодия песни «Garota de Ipanema»[94]. – А этот что здесь делает? – грубо спросил Рубен, пальцем ткнув в сторону Эмилио. Тот при их появлении лишь вскинул брови. – Ты сказал, тебе нужен фотограф, – ответила Джеки. – За такое короткое время я смогла найти только его. Он приехал быстро и с оборудованием умеет обращаться. А ты кого хотел, какого-нибудь первокурсника, что ли? – Черт возьми, Джеки, ты серьезно? Нашла кого позвать! – Я плачу за аренду этого помещения, так что думаю, мне дозволено сюда приходить, – заявил Эмилио. – К тому же я хочу посмотреть, что на этой пленке. – Этот козел с потрохами продаст нас за пять центов. – В отличие от тебя, я в пяти центах не нуждаюсь. – Ты втерся сюда благодаря своим деньгам, бравируешь ими перед нами. – Не все же бездельники, как ты, – усмехнулся Эмилио. Рубен вдруг метнулся вперед и, не говоря ни одного слова, кулаком заехал тому в челюсть. От неожиданности Эмилио, вскрикнув, задом врезался в стол. Рубен попытался ударить его еще раз, но Эмилио увернулся. А потом уже сам Эмилио кулаком ткнул Рубена в живот. Майте казалось, что она наблюдает схватку орангутангов в джунглях. Правда, в джунглях она никогда не бывала, но орангутангов в своих комиксах видела, и когда они рычали, то выглядели точно так, как эти двое: глаза сощурены, рты перекошены. Вот-вот начнут кулаками бить себя в грудь и кусать друг друга. Джеки крикнула дерущимся, чтобы они не дурили и прекратили петушиться. Мужчина в замшевом пиджаке, сидевший в углу у окна, наблюдал за дракой с усмешкой, но не вмешивался. Майте, стоя в отдалении от драчунов, прижалась спиной к книжному шкафу, вцепившись в свою сумку. – Что это вы тут устроили? Майте повернула голову. В офис вошли четверо мужчин. Того, кто задал вопрос, она узнала. Это он приходил к ней на работу. Анайя. Держа руки в карманах, он озадаченно смотрел на представшее его взору зрелище. У мужчин, что его сопровождали, в руках были пистолеты, которые они нацелили на Эмилио с Рубеном. – Руки! – приказал один из вошедших. Все молчали. Эмилио и Рубен медленно встали и подняли руки вверх. – Ты, сзади, тоже. Мужчина в замшевом пиджаке пожал плечами и повиновался, высоко подняв руки. Стычка между Рубеном и Эмилио его мало интересовала, и сейчас, казалось, он тоже не был встревожен. – Сдать оружие, – приказал Анайя. – Все пушки, какие есть, а то пристрелим как собак. Рубен медленно вытащил свой пистолет и бросил его на пол. – Это все? – уточнил Анайя. – Если найду у кого оружие, уроды, в задницу засуну. Встать в ряд. Быстро! Все выстроились в ряд. Рубен встал рядом с Майте. Ей хотелось взять его за руку, но она боялась пошелохнуться и только крепче сжимала свою сумку. Где-то рядом звучала музыка босанова[95]. – Так, где пленка? – Почему вы решили, что пленка у нас? – спросил Рубен. – Мы слышали, как ты упомянул фотолабораторию, идиот. Телефон на прослушке, – объяснил Анайя. – Так, вы опять вздумали со мной шутки шутить? Ну-ка, все выворачиваем карманы. Все вытаскиваем, да поживей. А вы откройте сумку. Анайя обшарил куртку Рубена, в которой нашел только пачку сигарет. Потом повернулся к Майте. Она таращилась на него, не зная, как быть. Губы ее дрожали. – Сумка! – сказал Анайя. – Открывайте живо! Майте хотела открыть сумку. Правда хотела. У нее и в мыслях не было геройствовать или упрямиться. Страх лишил ее дара речи и заставлял впиться пальцами в дешевую сумку так, словно это была единственная ниточка к спасению. Как они поступят, если найдут в ее сумке фотопленку? Что сделают с ней? Поволокут за решетку? Запытают и поставят на ней клеймо диссидентки. – Откройте сумку, – повторил Анайя. Трясущимися руками Майте пыталась отстегнуть застежку. – Хватит возиться! И тут парень в замшевом пиджаке пнул одного из незваных гостей и уложил его на пол. Рубен в ту же секунду подскочил к Анайе и бросился на него, как разъяренный бык: никакого изящества – одна лишь грубая сила. Джеки схватила зеленую настольную лампу и запустила ее в одного из агентов. – Беги! – заорал Рубен. Раздался выстрел. Майте пронзительно вскрикнула. Она не знала, кто в кого выстрелил, потому что Эмилио схватил ее за руку и потащил за собой. Они кинулись в другой конец помещения, где у окон, слева, находилась дверь, что вела на лестницу черного хода. Они выбежали на улицу, сели в машину Эмилио, которую он припарковал за зданием. Из открытого окна на улицу лились ритмы самбы, саксофон выводил жалобную мелодию. Глава 27 Элвис начинал верить в то, что его жизнь вращается по кругу: они снова были в «Астериске», куда вошли Майте и тот хиппи. Лучше бы они опять отправились в кафе, думал он. По крайней мере, там можно было бы заказать кофе и выбрать песню в музыкальном автомате. Элвис приготовился еще несколько утомительных часов ждать в машине, глядя на дождевые капли, стекающие по лобовому стеклу, и вдруг увидел, как в здание вошла группа мужчин, подъехавших на двух автомобилях. Он насчитал семь человек. Элвис и без бинокля сообразил, что это люди из ФУБ, тем более что среди них был Анайя. – Вот гады, – прошептал Антилопа. – Что бы это значило? – Фотопленка в этом здании, – ответил Элвис. – Что? Уверен? – Иначе зачем бы они приперлись сюда всей гурьбой? – Арестовывать пришли. – Один черт. Элвис вытащил из сумки пистолет. Антилопа настороженно взглянул на него: – Ты что задумал? – Нельзя допустить, чтобы фотопленка попала к ним в руки, – ответил Элвис. Естественно, дело в фотопленке. Но на секунду в его мозгу мелькнула другая мысль: там находится та девушка. Девушка с грустными глазами. А эти твари избили Блондина. Хоть он с Блондином и не дружил, однако тот являлся членом его команды. Может, это они и Гаспачо убили. Точно, так и было. Это их рук дело, а не Мага. Это Анайя со своими молодчиками убил его друга. Элвис в этом не сомневался. – Их же семеро. А мы не знаем, вооружен кто-нибудь из тех, кто находится в здании, – заметил Антилопа. – Значит, каждый из нас убьет троих, и будем надеяться, что один из них наложит в штаны и сбежит, – твердо сказал Элвис. – Да это ж плевое дело, пиф-паф – и готово, да? Ты рехнулся! – закричал Антилопа. – Магу крышка – нам всем крышка, если не добудем те чертовы фотки. Пойдем… или струсил? Предлагаешь мне одному с ними разбираться? – язвительным тоном спросил Элвис, вспоминая, как Блондин обзывал его размазней, а Антилопа фыркал от смеха, поддакивая приятелю. Но сегодня увольте. Не тот случай. Да и Антилопа был из тех, кто выполняет чужие указания. А он сам… Элвис затруднялся сказать, что он за человек, но одно знал точно: он войдет в это здание. Он жаждал крови и был настроен любой ценой заполучить ту проклятую фотопленку – слишком долго, черт побери, они за ней гонялись. Если придется кого-то убить, значит, убьет. – Вы все мачо, когда стреляете в воображаемых придурков и американских гангстеров. А теперь, когда надо стрелять по-настоящему, слабо стало? Яйца усохли? – хмыкнул Элвис. – Пошел ты! – буркнул Антилопа. Он вытащил пистолет и похлопал по карману, где у него лежали патроны. – Я стреляю лучше тебя, слюнтяй. Всажу три пули им в задницы, как и обещал. А ты и одной не попадешь, козел!