У Майте промокли ноги, а автобуса все не было. Наконец он подошел, слава богу полупустой. Она со вздохом опустилась на свободное сиденье, поставила себе на колени сумку с продуктами. Повернулась к окну, глядя на огни города, на капли, сползающие по стеклу. Тупо смотрела, ни о чем не думая: разум окоченел, как и ее руки. Сегодня был воскресный день. По воскресеньям Майте обычно ходила в кино. Но в это воскресенье не пошла. Покупала продукты – цыпленка, кое-что из овощей. В супермаркете, а не на рынке. На рынок опять опоздала. Она планировала приготовить консоме. Простое блюдо, возни с ним немного, а хватит на несколько дней. Рядом с ней кто-то сел. Кончиками пальцев Майте выводила на стекле круги. – Что вы скажете, если я приглашу вас на кофе? Майте не сразу подняла голову и посмотрела на мужчину, задавшего вопрос: не думала, что он адресован ей. А потом взглянула на него и поняла, что он обращается именно к ней. И узнала его. Это был парень, который внезапно появился в доме Эмилио, тот самый, что убил полковника. – Что вы здесь делаете? – поинтересовалась девушка. – Сопровождаю вас, – объяснил парень. – Зачем? – По привычке. Мы следили за вами. – Кто за мной следил? Вы? – Я и парни из моей группы. Значит, она не ошиблась. Она действительно видела его раньше, еще до того страшного вечера в доме Эмилио. И сейчас Майте вспомнила, где он попадался ей на глаза: в кафе. Парень чуть склонил набок голову и улыбнулся, прикуривая сигарету. Да, точно, это был он. – Вы ставили песню, – произнесла Майте и нахмурилась. – За мной снова ведется слежка? – Нет. Это в прошлом. Иначе я не стал бы вступать с вами в разговор. С моей стороны это была бы непростительная глупость. – Почему вы со мной заговорили? – Вы возбуждаете мое любопытство. И я дал себе слово, что пообщаюсь с вами после того, как все это кончится. Как ни странно, Майте не нервничала, сидя рядом с убийцей, разговаривая с ним. Да, этот парень был именно убийцей и еще бог его знает кем. Может быть, она выдохлась. Майте казалось, что она дряхлая старуха, словно из ее тела выдавили все жизненные соки, и душа ее, как и руки, скована холодом. – Кто вы? – спросила она. – Раньше был «соколом». Теперь, в общем-то, никто. – Я имела в виду, как вас зовут. – А… это. Наверно, Эрменехильдо, – ответил парень. – Наверно? – Да. Я мог бы все объяснить, если хотите. За чашечкой кофе. В автобусе холодно. – Я еду домой. – Знаю. Майте посмотрела вперед. Автобус медленно полз по проспекту. Парень вытащил сигарету, предложил ей. Она покачала головой. Парень закурил, дважды затянулся. – Там есть одно кафе. – Он показал на угол улицы, к которому они приближались. – Уютное заведение. Или хотите пойти в ту свою забегаловку с музыкальным автоматом? – Я еду домой. – Вы меня боитесь? Майте не ответила. Дымя сигаретой, парень наклонился вперед и положил руки на спинку переднего сиденья. – Я видел ваши пластинки. Впечатляющая коллекция. – Вы были у меня в квартире. – Я же сказал: мы за вами следили. Майте представила, как он со своими дружками роется в ее ящиках, сидит в «кабинете», перебирает ее книги и пластинки. Вся ее бессмысленная, унылая жизнь была выставлена напоказ перед незнакомыми людьми. – Слушайте, а почему у вас кавер в исполнении Прайсока, а не Беннетта? – Вас только это интересует? Ради этого вы сели со мной в автобус? – спросила Майте. В ее голосе внезапно зазвучали гневные нотки. Парень, повернув голову, посмотрел на нее. Его густые взлохмаченные волосы намокли под дождем, по шее сползали капли, а глаза напоминали два бездонных черных колодца. Словно были закрашены краской, как глаза персонажей в комиксах. – Я не знаю, чего я хочу, не знаю, кто я, – отвечал он, выпуская изо рта колечки дыма. – Я ничего не знаю, кроме того, что сейчас мне невыносимо одиноко. Майте подумала про джунгли, какими их изображали в дешевых любовных историях, которые она любила читать. В джунглях небо было особенное. Именно такие были у этого парня глаза – ночь на печатной странице. Чернее, чем ночь за окнами автобуса, реальная, осязаемая ночь, что ждет их здесь, потому что в городе темноту рассеивают огни зданий и машин. А ночь на рисунках комиксов – непроглядный мрак, сквозь который не пробивается свет. Даже луна – кружок размером с монетку – не светится. Вроде бы белое пятно, а не лучится. Луна не сияет. – На следующей остановке я сойду и вернусь в то кафе, – сказал парень. Голос у него тоже был усталый. Как и у нее. Майте стиснула в руках сумку, плотно сжала губы. Авто бус подъехал к обочине, и парень сошел. На светофоре горел красный свет. Майте наблюдала за своим новым знакомым. Он стоял на тротуаре с сигаретой в зубах. Красный свет сменился на зеленый, и автобус тронулся с места. Сумасшедший какой-то, не иначе. Только ненормальный стал бы гоняться за ней по городу. Да и кто вообще стал бы искать встречи с ней? Чокнутый парень, постояв под дождем, зашагал в направлении кафе. Майте подумала про свою квартиру, служившую ей надежным прибежищем, про попугайчика в клетке и свою коллекцию украденных безделушек. Представила, как она поставит песню «Strangers in the Night» и в сумраке гостиной начнет танцевать сама с собой, как всегда. На следующем светофоре девушка выскочила из автобуса. Лил нудный затяжной дождь, исполнявший свою собственную заунывную мелодию. Она стояла посреди тротуара – в одной руке зонт, в другой – сумка с продуктами – и смотрела в сторону кафе. Что будет, если сейчас она пойдет туда, а не домой? Какой истории это положит начало? Майте увидела вдалеке фигуру – неясный мужской силуэт. Он помахал ей. У Майте перехватило дыхание. КОНЕЦ Послесловие Телеграмма, с которой начинается данная книга, это подлинное донесение ЦРУ. В 1971 году (это был четверг) группа боевиков, созданная и финансируемая мексиканским правительством, совершила нападение на студентов, которые шли маршем по одному из широких проспектов Мехико. «Соколы» (Los Halcones) прошли спецподготовку, организованную мексиканским правительством при поддержке ЦРУ, с целью уничтожения коммунизма и подавления инакомыслия в Мексике. При разгоне демонстрации сотни протестующих были убиты или ранены. Это трагическое событие вошло в историю под названием «резня в праздник Тела и Крови Христовых» или «Эль-Альконасо» (El Halconazo – «Удар Сокола»). Президент Луис Эчеверриа и местные власти, в том числе тогдашний мэр Мехико Альфонсо Мартинес Домингес, отрицали существование «соколов» и не признавали свою вину за произошедшее. В результате этой бойни в Мексике активизировали свою деятельность городские партизанские отряды, поскольку разгневанные студенты решили, что вести с правительством мирный диалог бесполезно. Тем временем отряды «соколов» были расформированы, но репрессии в отношении активистов и бойцов герильи продолжались. Была сформирована так называемая Белая бригада (Brigada Blanca), члены которой по поручению правительства похищали, пытали, держали в тюрьмах и убивали мексиканских граждан на протяжении всего десятилетия 1970-х. Этот внутренний конфликт между правительством и левыми силами получил название «грязной войны». В Мексике в течение многих лет одной из важных составляющих культурной жизни городов считались «музыкальные дебаты». В престижных районах, где проживали местные аристократы, одобренные правительством «музыкальные кафе» потчевали посетителей разрешенной властями музыкой – безобидными кавер-версиями американских песен. Но к концу 1960-х гг. большинство из таких заведений закрыли. По утверждению правительства, они разжигали бунтарские настроения и проповедовали антинационалистические ценности. Через несколько месяцев после «Эль-Альконасо» состоялся рок-фестиваль Авандаро (Festíval de Rock y Ruedas de Avándaro), который нарекли «мексиканским Вудстоком». После президент Эчеверриа запретил рок-концерты, и правительство требовало, чтобы по радио крутили только композиции, которые своим содержанием не оскорбляют нравственность. В ответ молодежь из низших классов стала организовывать тайные вечеринки под названием «рок-подвалы», но в целом рок-сцена в Мексике сильно пострадала. Со стороны правительства крестовый поход против рок-музыки и «музыкальных» кафе был своеобразным способом укрепить свою власть в стране. До конца 1970-х гг. нового «Эль-Альконасо» не случилось, но конечно же правящая ИРП больше не допускала масштабных маршей протеста: «Белая бригада» искоренила оппозицию. Более смелые новаторские музыкальные группы 1970-х гг. не сумели выжить в столь неблагоприятных условиях. За исключением одной – «Эль Три» (El Tri). Эта группа свой творческий путь начинала под названием «T ree Souls in My Mind» (TSIMM) и выступала на легендарном рок-фестивале Авандаро. Она не только исполняла кавер-версии, но и сама писала песни на испанском языке. В середине семидесятых «Эль Три» запи сала первую откровенно антиправительственную рок-песню «Abuso de Autoridad» («Злоупотребление властью»). Но у них явно не было контракта с крупной звукозаписывающей компанией. Виновники трагедии, произошедшей в праздник Тела и Крови Христовых (она повторяла события 1968 г. – резню в Тлателолько), установлены не были; никто не понес наказания. В 2006 г. экс-президент Луис Эчеверриа признал себя виновным и был посажен под домашний арест за участие в «Эль-Альконасо». Позже он был оправдан, обвинения с него сняли. Никто из тех, кто совершал нападения на активистов в период «грязной войны», также не был привлечен к ответственности. Многие из них дожили до старости и тихо-мирно умерли в своих постелях. Некоторые продолжали делать успешную карьеру на политическом поприще. Например, Альфонсо Мартинес Домингес стал губернатором штата Нуэво-Леон. В 2019 г. президент Андрес Мануэль Лопес Обрадор обнародовал архивы Федерального управления безопасности, в которых содержались материалы о «грязной войне» и политических репрессиях в отношении представителей левых сил со стороны мексиканского правительства. Мы никогда не узнаем точное число жертв «грязной войны». Мой роман – нуарное чтиво, но он основан на реальной истории ужаса. Благодарности Большое спасибо моему агенту Эдди Шнайдеру, моему редактору Трише Нарвани и сотрудникам производственного отдела издательства «Penguin Random House». Музыку я полюбила с ранних лет благодаря отцу, который постоянно с ностальгией говорил о некоторых группах. Жанр нуар в литературе Латинской Америки имеет славную традицию. В Мексике первым писателем, творившим в этом жанре, стал Рафаэль Берналь, опубликовавший в 1969 г. роман «El Complot Mongol» («Монгольский заговор»). Поэтому я не могу не выразить благодарность Рафаэлю и другим авторам давних «нуарных» романов. * * *