Себастьян бросается вперед, но Джалек вскидывает руку, и он отскакивает назад, будто наткнувшись на невидимую стену. – Я знаю, что ты прячешь ее во дворце Миши. Финн улыбается, и если бы я не провела столько часов, тренируясь с ним, я бы, вероятно, не распознала за этой улыбкой нетерпение и гнев. – Тогда ты знаешь, что она в безопасности, – говорит он, как будто не он только что обсуждал с Кейном, что понятия не имеет, где я нахожусь. Они все еще используют меня, чтобы манипулировать друг другом. Глаза Себастьяна вспыхивают гневом. – Дай мне ее увидеть. Я отправлю своего гоблина. Я… – Если бы она хотела тебя видеть, сейчас она была бы с тобой, – рычит Финн. – Черт побери, Финн, – рявкает Себастьян. – Я не хочу причинять тебе боль. – Мудро, – говорит Кейн, делая шаг к Финну. – Потому что Бри и так вряд ли тебя простит, но если ты причинишь вред Финну, она может возненавидеть тебя навсегда. – Ты просто злишься, что она выбрала меня, – рычит Себастьян. – О, я действительно злюсь, – говорит Финн, и я вижу, как сверкают его глаза. – Но она не выбирала тебя. Она выбрала образ, который ты для нее создал, прелестную сказку, с помощью которой ты ее обхаживал, – о бедном золотом принце с умирающей матерью и мечтой об объединении двух королевств после столетий, проведенных порознь. – Это не выдумка, – говорит Себастьян. – Ты знаешь пророчество так же хорошо, как и я: король, который появится как чужак, уравновесит тень и солнце, спасет народ Мэб и положит конец войне. Я и есть этот король. Кейн кашляет. – Чушь. Финн мрачно смеется. – Забавно, что ты никогда не говорил ей, как… сложно было бы объединить королевства Благих и Неблагих. – Он прикладывает палец к губам и изучает потолок. – Нет, я неправильно выразился. Не сложно. Более уместно будет сказать – «невозможно». Наши дворы существуют для того, чтобы уравновешивать друг друга. Они не могут соединиться без крови Мэб, и твой народ позаботился о том, чтобы ее род давным-давно был прерван. – Ты тоже не сказал ей всей правды, – говорит Себастьян. – Да, но у меня никогда не было таких нелепых планов. – Маска нарочитой веселости спадает с лица Финна. – Ты дурак, Себастьян, – говорит он, выделяя это имя как оскорбление. – Дурак, если веришь, что нашему королевству будет лучше, если им будет править один правитель. Ты хоть и молод, но знаешь историю. Ты же знаешь, насколько прогнившей стала королевская семья, когда они обладали такой властью. – Полагаю, ты веришь, что проклятие Мэб спасло нас? – огрызается Себастьян. – Да, – говорит Финн. – Верю. Тень уравновешивает солнце, тьма уравновешивает свет. – А война нас всех убивает, – говорит Себастьян. Финн вздыхает, подходит к основанию трона и берет Зеркало открытий. – Ты сказал ей хоть слово правды? – спрашивает он, крутя Зеркало в руке. – Так забавно. Ты подарил ей такой драгоценный артефакт, но совершенно забыл упомянуть о том, как он может исказить определенные вещи. Финн хмыкает, и Себастьян делает шаг к нему, но останавливается и сжимает кулаки. – Но это ведь было тебе на руку, да? – продолжил Финн. – Она верила, что ее сестра счастлива и здорова, что наш злой дядя дал ей все, в чем она нуждалась, пока она была здесь. – Он поднимает голову, смотрит на Себастьяна, а потом снова опускает взгляд на Зеркало. – Ты знал, что она увидит то, что надеялась увидеть. Знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она была полна надежд. И даже не попытался ее предупредить. – Не я один лгал. – Может быть, и так, – говорит Финн, спокойно убирая зеркало на место, поворачиваясь к Себастьяну и пристально глядя на татуировки, видные из-под туники принца. – Но я не скрывал так много. Себастьян вытаскивает клинок из ножен, но Джалек бросается вперед быстрее, чем я могу уследить. В долю секунды он оказывается между Финном и Себастьяном. Он не сводит глаз с золотого принца. – Джалек, – говорит Себастьян, как будто только что его заметил. Его губы кривятся в усмешке. – В последний раз, когда я тебя видел, ты был в подземельях – там тебе самое место. Возможно, ты вернешься туда, когда я стану королем. И оттуда ты будешь наблюдать, как твой принц и твои друзья кланяются – мне. – Мы будем кланяться только Финну, – рычит Джалек. Финн делает шаг вперед и кладет руку на предплечье Джалека. – Спокойно, друг. Мой брат здесь только для того, чтобы занять трон нашего отца. – Он машет рукой в сторону Себастьяна, а затем на трон. – Ни в коем случае не смеем тебя задерживать. Джалек смотрит на Финна широко раскрытыми глазами. – Что ты делаешь? – ворчит Кейн. Взгляд Себастьяна скользит от Финна к полированному трону из черного дерева и обратно. – Что ты с ним сделал? Финн усмехается и подходит к основанию трона. – Ты очень хорошо знаешь, что я не смог бы потревожить трон, даже если бы захотел. Он защищен магией Мэб. Глаза Себастьяна сверкают. – Ты ожидаешь, что я поверю, что ты хочешь, чтобы трон занял я? Финн выпрямляется и складывает руки на груди, выражение его лица обманчиво расслабленное. – Я никогда этого не говорил. Но корона у тебя, так что же тебе мешает? Себастьян несколько очень долгих мгновений смотрит Финну в глаза, и воздух словно густеет от напряжения. Эти мужчины манипулировали мной и обманывали меня, но я не хочу видеть, как они разрывают друг друга на части. Себастьян вздергивает подбородок. – Я не желаю тебе зла, Финниан. Этот трон был обещан мне еще до того, как я был зачат. Финн усмехается. – Забавно. Наш отец обещал мне то же самое. – Оберон хотел, чтобы я правил. Он хотел объединить солнце и луну, свет и тень. – Это он тебе сказал или твоя мать? – Это мое право по рождению. Моя судьба. Финн поднимает бровь. – Твое право по рождению? Так вот почему он отдал твою корону смертной? Себастьян бросает на Финна свирепый взгляд, а затем, так быстро, что я едва могу уловить его движение, садится на Трон Теней. Комната наполняется чернильной темнотой безлунной ночи. Стены дрожат. Пол прогибается. Меня наполняет ужас, но я заперта в этом сосуде, в этом странном теле, в то время как дворец, кажется, вот-вот рухнет. В тот момент, когда в комнате снова становится светло, Себастьян летит с трона на ступени основания и распластывается на них. Он тяжело дышит, его глаза широко раскрыты, но он не удивлен. Он осматривает трон с того места, где оказался на полу. Джалек отступает от основания, глядя на Себастьяна, но переводит взгляд на Финна и спрашивает: – Что происходит? – Трон Теней не примет того, у кого нет силы короны, – говорит Финн, подходя к основанию трона. – Но… корона же у него, – говорит Джалек. – Ты знал, что так будет, – говорит Себастьян сквозь стиснутые зубы, безуспешно пытаясь встать. Вот что я почувствовала вчера благодаря узам. Трон пытался его убить. Финн пожимает плечами. – Я думал о том, что это может случиться, когда Абриелла пришла ко мне во сне, после того, как связала себя узами с тобой. Корона у тебя, но уникальные силы Неблагого двора все еще у нее. А потом появились слухи, что она набросила тьму на драгоценный Золотой дворец твоей матери, и я не мог не задаться вопросом. В конце концов, ни одному среднестатистическому фейри не хватило бы сил сделать то, что сделала она, и уйти. Не говоря уже о том, чтобы сделать это, ещё не оправившись после приема Зелья. – Я не уйду, – говорит Себастьян. – Этот дворец в такой же степени мой, как твой, и моя гвардия сейчас марширует по столице. Скоро они будут здесь. Финн пожимает плечами. – Чувствуй себя как дома. Кейн изумленно смотрит на Финна. – Да ты издеваешься. – Если ты будешь спать под этой крышей, это не сделает тебя королем. Мордеус доказал это.