«Конечно, – говорит Миша в моей голове. – Я доверяю Финну, но не настолько наивен, чтобы думать, что он не пустит мои планы псу под хвост ради своего собственного двора. У всех нас есть приоритеты, принцесса». Я одариваю Мишу свирепым взглядом за то, что он снова копается в моих мыслях, и он подмигивает мне. «Ты только посмотри, как он ревнует. Если хочешь довести его до белого каления, я с радостью тебе помогу». «Даже не надейся». Я бросаю на него многозначительный взгляд, чтобы прогнать эту мысль, и Миша ухмыляется. Рядом со мной Финн рычит и бросает свирепый взгляд в сторону Миши. – Если вы закончили, я бы хотел вернуться к обсуждению текущей темы. Миша с улыбкой переводит взгляд на Финна. Принц теней нисколечко его не напугал. – Возможно, нам следует ввести принцессу в курс дела. Прета складывает руки на столе и наклоняется вперед, чтобы встретиться со мной взглядом. – У нас есть команды, которые работают на территориях Благого двора. Они уничтожают лагеря королевы и доставляют Неблагих беженцев в безопасное место. Но с последними обнаруженными нами лагерями разобрались до того, как мы смогли до них добраться. «Себастьян». Я сдерживаю улыбку, но чувствую, как внутри меня все теплеет. – И прежде чем ты подумаешь, что сморщенное чёрное сердце королевы дрогнуло и она упразднила их только по доброте душевной, надо прояснить, что они были не просто распущены, – прищуривается Джалек. Он никогда не доверял мне, не полностью, хотя безусловно, стал относиться ко мне лучше после того, как я спасла его из подземелья золотой королевы. – Эти лагеря взяли в осаду. И они усыпаны телами золотых стражников. – Звучит так, словно кто-то пытался помочь, – с самым невинным видом говорю я. – Вы не знаете, кто бы это мог быть? «Так за этим стоишь ты? – спрашивает Миша у меня в голове. – Мне стоило догадаться. Посмотрите-ка, у нее есть секреты». – К нашему большому удивлению, это был Себастьян, – говорит Финн, качая головой. – Прежде чем он прибыл во дворец Неблагих, ему удалось собрать отряд солдат Золотой армии, которые присягнули ему на верность. Он увольняет любого, кто отказывается уничтожать лагеря королевы. Ходят слухи, что он отправил так много команд, чтобы освободить заключенных при Дворе Солнца, что во дворе теней у него почти не осталось солдат. Он сделал себя уязвимым ради беженцев. Я с трудом сглатываю. Себастьян не раз предавал меня, но я рада узнать, что он все еще тот мужчина, которым я его считала. И тот же, кого я любила. – Ты ведь знаешь, ему никогда не нравились эти лагеря. – Да, – прищуривается Финн. Он не сводит с меня глаз. – И теперь он это доказал. Подобными действиями он завоевывает лояльность жителей двора. Теперь у него есть сторонники среди Неблагих. – Себастьян, вероятно, надеется, что его действия докажут, что он может быть королем, в котором они так долго нуждались, – говорит Прета. «Так вот почему ты это сделала? – спрашивает Миша у меня в голове. – Чтобы помочь ему завоевать расположение двора, который ему обещала мать?» Я качаю головой: – Он не может быть королем. Трон отверг его. – Мордеус же как-то правил без трона и короны, – говорит Финн. – Но я никогда не думал о том, чтобы принести клятву верности моему дяде. – И о том, чтобы вступить в союз с золотым принцем, – огрызается Джалек. Он смотрит на Финна и сжимает зубы. – Доверять ему не умнее, чем доверять этой твари из Золотого дворца. Я не стану этого делать. – И именно этого и хочет королева Арья, – говорит Амира, откидываясь на спинку стула. Она сидела так тихо, что я почти забыла, что она здесь. Интересно, как много она узнает просто потому, что другие забывают о ее присутствии. Прета кладет руки на стол перед собой и сосредотачивается на нем, вместо того чтобы повернуться к Амире. – Джалек правильно осторожничает, – говорит она. – Да, Себастьян уничтожает лагеря, но у нас нет оснований полагать, что, когда дело дойдет до открытой конфронтации, он не предпочтет свою мать Двору Луны. Мы не знаем его истинных мотивов. Амира кивает в мою сторону: – Абриелла может что-то знать. Все взгляды за столом обращаются на меня, и я качаю головой: – Она с детства внушала Себастьяну, что он сможет объединить дворы и править ими. Поскольку он принадлежит к обоим дворам, он верит, что может спасти тысячи их жителей от гибели в новой войне. – Он возомнил, что он обещанное дитя, – рычит Кейн. – Она воспитывала его на лжи и красивых сказках, – говорит Джалек. – Даже если бы дворы можно было объединить – что совсем другой вопрос, – позволить ему править обоими дворами значит, что ей придется передать свою власть. А мы знаем, что она этого не сделает. Я знаю, что принимаю желаемое за действительное, но я ничего никогда не хотела так, как увидеть, как королева отказывается от власти. Но все равно я спрашиваю: – Мы знаем это наверняка? – Да, – тихо говорит Финн. – Иначе она не перебрасывала бы свои силы в Гоблинские горы. Ну конечно. Если бы она планировала дать своему сыну власть над обоими дворами, она бы не готовилась к войне. – Есть ли у нас хоть какая-то надежда удержать, если никто не будет сидеть на троне? – Нет, – мрачно говорит Джалек. – Эту корону должен носить Финн. – «Должен» ничего нам не даст, – говорит Прета. – Может ли Себастьян передать ее ему? – сглатываю я. – Себастьяну не плевать на жителей Неблагого двора, он доказал это, помогая беженцам. Если бы он мог помочь, отдав корону Финну… – Чтобы передать корону, надо лишиться жизни, – говорит Джалек. – Так что если ты не предложишь ему пожертвовать собой, чтобы ее мог носить Финн… – А по-моему, звучит неплохо, – говорит Кейн. – Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я. – Разве это не то же самое, что передача короны своему наследнику? Миша качает головой: – Здесь все работает не так, как в королевстве смертных. При передачи власти над Двором фейри – будь то золотой двор, двор теней или мой собственный – предыдущий правитель лишается жизни на этом уровне и переходит в Сумрак. Поскольку сила связана с их жизнями, единственный способ передать силу – это отдать эту жизнь. Финн наклоняет голову и внимательно смотрит на меня: – Ты знаешь это. Так мой отец спас тебя. – Да, но я… – Я думала, что со мной все по-другому. Думала, что то, что Оберон сделал для меня, – какая-то странная магия, которой до этого не пользовались, а не традиция, которую соблюдали поколения правителей. – Я не знала. – Все эти рассуждения – пустая трата времени, – говорит Джалек. – Принца Ронана растили, внушая ему, что трон принадлежит ему. Если ты считаешь, что он сократит свою жизнь, чтобы он достался Финну… Финн встречается со мной взглядом. – В любом случае это неважно. Без силы трон отверг бы меня точно так же, как и Себастьяна. Джалек смотрит на меня: – Ты готова умереть, чтобы передать силу? – Я… Я не знаю, что сказать. Одна жизнь – против тысяч. Я не могу сказать «нет», но… – Это не вариант, – рявкает Финн. – Как ты заметил, у Абриеллы нет крови Неблагих, так что мы не знаем, что будет, если она умрет. Мы можем вообще потерять силу трона. – Я все равно не смогу доверять такому правителю, как Себастьян, – бормочет Кейн. – И плевать я хотел, как яростно он утверждает, что хочет добра фейри теней. Я не доверяю никому, кто был близок к этой стерве. Финн сглатывает. – У нас может не быть выбора, Кейн. Если передо мной встанет дилемма – позволить несовершенному мальчику править или смотреть, как умирает мое королевство, – ты знаешь, что я предпочту. – Тогда за что мы боролись все это время? – спрашивает Джалек, а Кейн в это же время говорит: – Подумай о будущем двора. Подумай о… – Себастьян – хороший фейри, – говорю я, перебивая их всех. Все замолкают, и все взгляды в комнате обращаются ко мне. – После всего, что он сделал, меньше всего я ожидала, что его будешь защищать ты, – говорит Прета. – А вы, как никто другой, должны понимать, почему он сделал то, что сделал. – Я качаю головой. – Я не защищаю решения, которые он принял, но я бы рискнула предположить, что на его месте вы сделали бы то же самое.