Мне было поручено собрать вещи первой необходимости на неделю или две. Прета и Миша постараются открыть портал из поселения в Неблагой двор. Они сказали, что я должна быть готова отправиться в путь до рассвета. Никто не объяснил, почему Финну нужно, чтобы я была с ним на встрече с этой жрицей. Никто не сказал, что будет, когда Финн отправится в Подземный мир. Как бы они ни притворялись, что я теперь часть команды, правда заключается в том, что они все еще не доверяют мне полностью. Это напоминает мне, что, хотя у меня есть сила и новое бессмертное тело, на самом деле я чужая в этом мире. Но я это переживу. У меня есть свои причины хотеть встретиться с этой жрицей. Если она способна открывать порталы в Подземный мир, возможно, она знает что-то об этом «обратном Зелье жизни», о котором когда-то упоминал Миша. Даже если его больше не существует, возможно, есть другой способ снова стать смертной. Финн или кто-то из его людей защитил свое крыло замка рунами, но я проскальзываю сквозь них, как вода сквозь трещины в горе. Я прячусь в тенях, позволяю себе слиться с темнотой и бесшумно крадусь на звук их голосов. Прета и Финн стоят на одной из многочисленных террас замка. Финн опирается локтями о перила, небрежно сжимая в одной руке бокал с вином. Прета меряет шагами террасу позади него. – …упускаем что-то важное, – говорит Финн. – Картинка не сходится. Будь я проклят, если не смогу найти нужные нам ответы только из-за того, что испугался. – Должен быть какой-то другой способ. – Прета потирает ладонью центр груди. – У кого еще может быть решение? – Ни у кого. – Финн говорит спокойно, почти лениво, но я чувствую его беспокойство. Оно словно вибрация, которая бурлит прямо под поверхностью этой необъяснимой связи между нами. – Больше ни у кого, Прета. Я это сделаю. Прета достает бутылку вина и от души наливает напиток в свой бокал. Темная, бархатисто-красная жидкость, кажется, поглощает свет. Она одним глотком осушает половину бокала и тут же наполняет его снова. – А как же твой долг перед твоим народом? Мы защищали тебя двадцать лет, чтобы ты мог править ими, а сейчас… – Теперь это не обсуждается. Корона не у меня, так что нам нужно найти другой способ защитить их. – Финн вздыхает и поворачивается к ней. – У меня нет выбора. Не то чтобы я жажду отдать ее ему. Он тут же начнет крутить ей как хочет. – Я не так в этом уверена. – Прета делает еще один глоток вина. – Что, если Мэб скажет, что единственный способ – это пожертвовать жизнью Бри, чтобы Себастьян мог править? – Должен быть другой способ, – говорит Финн, но кажется, что он разговаривает сам с собой. – Почему я думаю, что ты скорее позволишь Себастьяну сесть на трон, чем дашь Бри умереть? Он прикладывает ко лбу свою большую ладонь и сжимает виски. – Нам только не хватало, чтобы мы не нашли способа спасти мой умирающий двор из-за моего эго. Прета выдыхает. – Мы найдем способ. Я должна в это верить. Повернувшись, он прислоняется к перилам и изучает свою невестку. – Как ты справляешься? – С надвигающимся разрушением целого королевства? – говорит она, медленно поднимая брови. – О, просто великолепно. Финн качает головой. – Ты впервые в Замке Гор с тех пор, как твои родители тебя отослали. Каково это – быть дома? Мое сердце замирает. Прета – такой напористый, способный член команды Финна. Легко забыть, что когда-то она была влюблена в суженую своего брата. – Это… хорошо. Да. Хорошо. – Выражение ее лица становится отстраненным, когда она смотрит на раскинувшуюся за террасой долину. – Я скучала по этому месту. Я и не понимала, как сильно, пока мы не переступили порог дворца. – Она прикусывает нижнюю губу, и ее большие карие глаза наполняются слезами. – С этим местом связано столько счастливых воспоминаний. Финн протягивает руку и сжимает ее запястье. Мое сердце ноет от редкого знака физической привязанности со стороны принца теней, но в это же время его охватывает неприятное чувство. Я понимаю, что это ревность. Я ревновала Финна к Прете с того самого дня, как встретила его. Сначала потому, что думала, что у них романтические отношения, но теперь из-за их связи. Они могут опереться друг на друга. А я, с тех пор как сбежала от Себастьяна, была так одинока. Все, кто окружает меня, утверждают, что хотят быть моими друзьями, но как я могу им доверять, если эта сила занимает их больше, чем когда-либо буду занимать я? Если бы я могла сбросить эту силу, как ненужный плащ, было бы хоть кому-то из них не плевать на меня? Смогла бы я найти где-нибудь приют или все еще бежала бы? – Отношения твоего брата и Амиры не романтические, – говорит Финн, отпуская запястье Преты. – Ходят слухи, что он спит с наложницами, чтобы продолжить династию. Прета усмехается. – Уверена, он пытается сделать это с тех пор, как достиг совершеннолетия. Финн хмыкает, и его губы кривятся в редкой ухмылке. – Я знал Мишу в то время. Не хочу тебя огорчать, но когда он ложился со всеми этими женщинами в постель, он не пытался зачать наследника. – Можешь не сомневаться. До меня доходили слухи. – Посмеиваясь, Прета изучает свое вино. – Крепись. Мне кажется, что теперь он заинтересовался Бри. Миша хочет, чтобы я была его… спутницей? Или хочет, чтобы они думали, что хочет? Интуиция подсказывает мне, что скорее второе, чем первое. Миша добрый и невероятно красивый, но скорее всего он хочет получить доступ к этой силе или планирует использовать любые предполагаемые отношения со мной, чтобы набрать очков в политике Фейри. Финн поднимает бровь. – И какое это имеет отношение ко мне? – Ты ее защищаешь. Это все знают. – Это меньшее, что я могу сделать. – Он снова поворачивается лицом к окну и опирается на перила. – После всего, что было. – Она снова посещала твои сны? С тех пор как… Он качает головой: – Нет. Сомневаюсь, что в тот раз она сделала это намеренно. Ее магия бушевала во время ее трансформации, и ее разум зацепился за меня как за способ во всем разобраться. – Он взъерошивает свои кудри. – Похоже, Себастьян действительно любит ее, даже несмотря на то что обманул. – Да, ну что ж… как будто наша любовь всегда совпадала с нашими планами, – говорит Прета, и Финн хмыкает в знак согласия. – Мне нужно идти, – добавляет она. – Мне нужно попрощаться с женщиной, которую я люблю, и притвориться, что я с удовольствием буду спать одна, зная, что мы с ней находимся под одной крышей. Финн выгибает бровь. – Тебе не обязательно спать одной, – мягко говорит он. – У Амиры есть свои покои. Все знают, что она с радостью освободила бы для тебя место в своей постели. Прета закрывает глаза и тяжело сглатывает. – Я давно решила, что уж лучше буду одинокой и несчастной, чем стану ее любовницей. Не могу винить того, кто сделает другой выбор, но для меня… этого было бы недостаточно. Несправедливо заключать сделку, из-за которой я буду чувствовать злость и горечь по отношению к ней и моему брату. Финн в последний раз сжимает ее запястье. – Спокойной ночи. После того как Прета уходит, я иду обратно в коридор, жду несколько минут и выхожу из теней. Я делаю глубокий вдох, чувствуя, что снова становлюсь материальной, а затем выхожу к Финну на террасу. Мои сапоги стучат по каменному полу при каждом моем шаге. – Я и забыл, как прекрасны ночи в этих краях, – говорит он, прежде чем я успеваю объяснить свое присутствие или причины, по которым я пробралась через его руны, – не то чтобы у меня было подходящее объяснение. Я подхожу к Финну и облокачиваюсь на перила рядом с ним. – Они потрясающие. Лучше, чем дома? Его губы кривятся в легкой грустной улыбке. – Нет. Нет ничего лучше дома. – Держу пари, тебе не терпится туда вернуться. Его глаза встречаются с моими, и от настороженности в его взгляде у меня становится тяжело на душе. – Я очень хочу сделать что-то, что приблизит нас к решению. Сам дворец… – Он качает головой. – Возвращение домой – это всегда эмоциональная трясина, куда я не стремлюсь. – Почему? Финн недовольно кривит губы. – Это неважно. Сейчас важно только получить ответы. – Ответы? – Насчет детей. Моего народа. Того, что мы сейчас делаем. Мы – двор в руинах. И это моя вина. Я позволяю словам проникнуть в меня, позволяю им осесть, как камням, в моем животе. – Ты правда думаешь, что Мэб сможет подсказать решение? Он кивает: – Я думаю, великая королева пошла бы на многое, чтобы защитить свой двор. В особенности чтобы защитить его от правления Благих. – И ты бы принял ее решение, если бы это означало, что нужно позволить занять трон кому-то другому? Даже после… всего, что было? Он сглатывает.