– Это недалеко, – говорит он. – А если ты слишком устанешь, я тебя понесу. От этого мои щеки горят еще сильнее, но я киваю и позволяю ему вести меня вверх по склону. Я ни разу не пожаловалась на усталость или на то, насколько бесполезны эти тапочки. Я не смею. Я пытаюсь сопротивляться искушению и не думаю, что у меня получилось бы, если Финн подхватит меня на руки. – Мне жаль, что Жрица заставила нас отложить визит, – говорю я, хотя бы для того, чтобы отвлечься. – Уверена, тебе не терпится поскорее добраться до Мэб. – Да, – мягко говорит он. – Но меня также беспокоит, что Жрица может и вовсе отказаться со мной встречаться. – Почему? Я думала, именно поэтому ты взял меня с собой. Пока сила трона с тобой, она согласится на аудиенцию. – Она не может отказать силе короны – не рискуя обрушить на себя гнев Мэб или обратить против себя магию своей же должности. Но она может все усложнить или отказаться быть рядом с тобой на встрече. Чтобы досадить мне. – Почему? – Помнишь, я говорил тебе, что считаю, что во всем происходящем виноват я? Потому что не вмешался, когда мой отец был в мире смертных? Как об этом можно забыть? Финна так мучает чувство вины. Той ночью в конюшне в поместье Джулианы я наконец поняла причину. – Помню, – тихо говорю я. – Все немного сложнее. Я бунтовал против своего отца в течение многих лет – с тех пор как влюбился в Изабель и решил сделать ее своей суженой. Моего отца не волновало, что я связался с подменышем – многие представители знати заводят романы с людьми. Но когда он узнал, что я планирую на ней жениться, начался настоящий ад. Я должен был стать королем, и на троне со мной должна была сидеть настоящая королева. Он сосредоточенно смотрит на дорогу, но я знаю, что если бы я могла видеть его глаза, в них была бы боль. – Я хотел провести свою жизнь с Изабель. Сделать ее своей королевой. – Финн вздыхает. – Мой отец запретил это, но я был молод и влюблен и мне было плевать. Мое упрямство дорого мне обошлось – как и ему, моему двору и Верховной жрице. – А при чем тут вообще Верховная жрица? – спрашиваю я. – Я должен был жениться на ее дочери. Я хмурюсь. Но разве дочь Жрицы не… – Джулиана? – Единственная и неповторимая. Та, кого мой отец выбрал мне в жены. Мы выросли вместе, и наши родители были в восторге, когда мы стали хорошими друзьями. Я знал, что мне повезло. Подружиться с будущей супругой… В таком мире, как наш, при нашем положении большинству недоступно даже это. Иногда это приходит со временем, но слишком часто… Я терпеливо жду, когда он закончит. У него играют желваки. – Что – «слишком часто»? Он вздыхает. – Слишком часто ненависть, которую правящие супруги испытывают друг к другу, сопоставима с ненавистью, которую они испытывают к врагам своего королевства. Я видел это на примере своих бабушки и дедушки, а Прета может сказать тебе то же самое о своих. Но, встретив Изабель, я понял, что не могу жениться на Джулиане. Я не мог поступить так ни с одной из них. – Ты влюбился в Изабель с первого взгляда? Он берет меня за руку и помогает перебраться через скалистый выступ, и когда я снова оказываюсь с ним на одном уровне, он улыбается. – Думаю, «вожделел» подошло бы больше. Она была самым красивым существом, которое я когда-либо видел. Финн не отпускает мою руку, когда мы снова начинаем идти. Вместо этого он переплетает свои пальцы с моими. – Ты никогда до этого не видел человека? – спрашиваю я. Он смеется. – О, я видел много людей. И встречал много подменышей. Но никогда не встречал такого человека, как она. Такая вот странная вещь привлекательность. Как будто у нас в этом вопросе нет права голоса. Просто – бум. Я был не против, что она смотрела на меня так, словно я был богом. Ее спасением. – Тебе нравится, когда тебя превозносят как героя? – спрашиваю я, поднимая бровь. – Очевидно, больше нет, – подмигивает он. Я подталкиваю его локтем. – Прости, что не тешу твое самолюбие. Он окидывает меня пристальным взглядом. – Похоже, я все же нахожу тебя неотразимой, даже несмотря на это. Мои щеки пылают, и я склоняю голову. – Значит, ты так сильно любил Изабель, что восстал против своего отца? – Я перевожу тему, потому что, по-видимому, я и впрямь очень плохо принимаю комплименты. Он выдыхает. – Я был молод, упрям и, вероятно, немного избалован. Всю свою жизнь я получал все, что хотел, и когда я захотел Изабель, я не понимал, почему все должно быть по-другому. Когда за следующим холмом появляется маленький коттедж, я тяжело дышу, а мои туфельки промокли от росистой травы. – Мы пришли, – говорит Финн, с улыбкой открывая входную дверь. – Что это за место? – То, что я хотел тебе показать, – говорит он. – Или, по крайней мере, часть того, что я хотел тебе показать. В коттедже темно и немного пахнет плесенью, как будто он долгое время пустовал, но когда Финн бросает в угол шар света, я вижу, что он прекрасен. Теплый и уютный, с камином и мебелью, на которой хочется свернуться калачиком и читать целый день. – Это была не короткая прогулка, – говорю я, поднимаясь за Финном по лестнице. – Ну, это так, на будущее. Поднявшись наверх, Финн открывает дверь, берет меня за руку и вытаскивает на террасу на крыше. – Но оно того стоило, да? – Он отпускает мою руку и поворачивает ее ладонью вверх. – Ты только взгляни. Я медленно поворачиваюсь, любуясь пейзажем. Здесь очень мило. С одной стороны виднеются Стараэлия и огни горящих на мощеных улицах фонарей. И чем ближе, тем ярче огни вечеринки. С другой открывается вид на густой лес, переходящий в холмы и долины. – Это потрясающе. Финн кладет два пальца мне под подбородок и смотрит мне в глаза. – Посмотри наверх, принцесса. Я не хочу. Я хочу смотреть в эти гипнотизирующие серебристые глаза. Я хочу подойти ближе и насладиться нашей связью, которая никогда не прерывается, но всегда усиливается на лунном свете. Видя, что я не слушаюсь, он улыбается, как будто точно знает, о чем я думаю, и приподнимает мой подбородок, направляя мой взгляд к небу. Я ахаю. Никогда не видела, чтобы столько звезд так ярко сияли на таком ясном, роскошном небе. Я смотрю на них, не в силах отвести взгляд, пока на задворках моего сознания всплывают воспоминания из моего детства. Голос матери. Как она разговаривала в соседней комнате с какой-то женщиной, которая ее пугала. Меня она пугала тоже. Ее рот был слишком велик для ее лица, а глаза слишком бледны. Затем моя мама взяла меня за руку и указала на небо, на самую прекрасную звездную ночь, которую я когда-либо видела. «Загадай желание, Абриелла». Потом – ветер в моих волосах, когда мы мчимся на лошади по пляжу от… чего-то. – Ты в порядке? – спрашивает Финн. Воспоминание ускользает, словно песок между пальцами, прежде, чем я успеваю его осмыслить. – Да. – Ты как будто была где-то не здесь, – говорит он. Я качаю головой: – Я просто… вспоминала один день из моего детства. Спасибо, что привел меня сюда. – Я не смею оторвать глаз от неба, слишком боюсь, что могу что-то пропустить. – Все это принадлежит тебе, – мягко говорит он. Я улыбаюсь падающей звезде. – Небо принадлежит всем. И все принадлежат ему. – Абриелла. – Его голос звучит достаточно твердо, чтобы я отвела взгляд от звезд и посмотрела на него. – Этот коттедж принадлежит тебе. Коттедж и земля, на которой он стоит, – вся эта чертова гора принадлежит тебе. Я качаю головой: – Я не понимаю. Он выдыхает.