– Вы хотите сказать, что она так и не вернулась домой? – Вы хорошо ее знали? – Совсем не знал, но она стала нашим самым дорогим гостем в последние – так, сколько же? – полтора года, где-то так, а мы гордимся своими хорошими отношениями с клиентами. – Патрульный должен был спрашивать вас о запонках, которые мисс Рэндалл приобрела у вас в начале декабря. – Так и было. Очень красивые. Ляпис-лазурь. Прекрасно сделаны. – Не могли бы вы сказать мне, сколько они стоили? Он посмотрел на нее неодобрительно. – Я понимаю, что такого рода информацией вы обычно не делитесь, но это может быть важно. – Важно для чего именно? Когда у тебя нет достойного ответа на вполне закономерный вопрос – прячься за профессиональный жаргон. – Это может иметь отношение к нескольким основным зацепкам, которые мы имеем. Нейтан, вероятно, описал бы лицо мужчины в этот момент как «постную рожу», но все же, посомневавшись немного, тот вздохнул и удалился в застекленный кабинет в дальнем конце зала и, как увидела Фрея, начал бить по клавишам. Видимо, гордиться своей благородной старомодностью они были готовы, только пока дело не касалось компьютеров. За стеклянной стойкой на другом конце магазина женщина с идеальной прической полировала хрустальную вазу для роз, в которой красиво отражался свет. Она подняла взгляд, не ответила на улыбку Фреи и продолжила свое занятие. «Значит, я просто пыль у тебя под ногами», – подумала про себя Фрея. – Запонки стоили двести семьдесят пять фунтов. – Очевидно, подарок для кого-то, кого мисс Рэндалл очень хорошо знала. – Не могу сказать. – Но вы говорите, что она была регулярным посетителем… насколько регулярным? Как часто она заходила за последний год? – Полдюжины раз. Да, по меньшей мере, не так ли, миссис Кэмпион? Идеальная Прическа что-то пробормотала. – Она просто осматривалась? Это был, конечно, не такой магазин, в который ты заходишь пасмурным днем в среду, чтобы убить время. – Не совсем… разумеется, она очень внимательно рассматривала то, что мы ей предлагаем, прежде чем принять окончательное решение. – И она всегда что-нибудь покупала? – Да, думаю, всегда… Был один раз, когда у нас просто-напросто не было того, что она искала… конкретная модель часов, но мы в скором времени смогли ее добыть. – Что за часы? – Они показывают фазы Луны. На самом деле это была «Омега», 1950-х годов. – Значит, дорогие. – Зависит от того, что вы называете дорогим. У нас есть часы за двадцать пять тысяч фунтов. – Ну а эти? – Меньше двух тысяч. – Сложилось ли у вас впечатление, что деньги не были для нее проблемой? – Боюсь, я как-то об этом не задумывался. Это не мое дело. Фрея выпрямилась. – У вас есть фотография часов? – Нет. Но мы купили их на аукционе у «Голдштейна и Кроу» в Бирмингеме, можете посмотреть у них. – У вас записана дата продажи? – Я посмотрю и обязательно сообщу вам. – Еще, мистер Дакхэм, я хотела бы получить полный список предметов, которые Анджела Рэндалл приобрела у вас в тот период, когда, как вы говорите, она была регулярным посетителем, с подробными описаниями, ценами и датами приобретения. Это возможно? Он снова состроил постную рожу и кинул взгляд в сторону женщины, которая уложила вазу обратно в футляр и теперь снимала с витрины набор рамок для фотографий и серебристую ткань. Как ни называй, простая домработница. – Полагаю, я могу это для вас сделать, если это действительно будет полезно. – Будет. – Но я все-таки хочу обратить ваше особое внимание на то, что мы рассматриваем информацию о приобретениях наших клиентов как конфиденциальную. – Как много времени это у вас займет? – Не очень много, поскольку пока наплыва посетителей у нас нет… может быть, час? – Постарайтесь за сорок минут. Фрея вышла, оставив этих двоих вдоволь пообсуждать ее за ее спиной. Через час она уже сидела в своей машине с бумажным стаканчиком капучино навынос и читала список мистера Дакхэма. Бедная Анджела Рэндалл – столько всего, и для кого? Для того, кто вскружил ей голову настолько, что она была готова тратить львиную долю своей скромной зарплаты на дорогие подарки. Она допила кофе, слизнула с губы сладкую пенку и отправилась в Лаффертон, в дом престарелых «Фор Уэйс». * * * Девушка в приемной Кэрол Эштон сказала, что та сейчас общается с представителем похоронной службы, который приехал забрать умершего этой ночью старика, и освободится минут через десять. Фрея согласилась подождать в офисе, отказавшись от очередной порции кофе, и решила еще раз пробежаться по списку. 1 золотой зажим для галстука. 14 апреля 2000 года. 145 фунтов 1 мужские часы «Омега». 5 июня 2000 года. 1350 фунтов 1 серебряный держатель для визиток. 16 августа 2000 года. 240 фунтов 1 мужское кольцо с печаткой, золотое с одним бриллиантом. 4 октября 2000 года. 1225 фунтов 1 серебряный нож для бумаг. 27 октября 2000 года. 150 фунтов 1 пара золотых запонок с ляпис-лазурью. 4 декабря 2000 года. 275 фунтов И ничего для себя, ничего для какой-нибудь другой женщины, все – мужское, общей стоимостью более трех тысяч фунтов, за один год. Когда Кэрол Эштон вошла в офис, извиняясь за задержку, Фрея сразу сказала: – Боюсь, у нас нет никаких новостей, но мы нашли несколько зацепок. – Кто-то видел Анджелу? – Нет. – Тогда что вы имеете в виду под зацепками? – Новая линия расследования. – Значит, вы считаете, что с ней все-таки что-то случилось, раз относитесь к делу так серьезно. – Я отнеслась к этому делу серьезно с самого начала, миссис Эштон. – Просто скажите мне, что, по вашему мнению, случилось?