– А до этой даты? – Боюсь, что нет. У меня всегда очень много записей. Если в этот день у вас не получается, то, боюсь, нам придется рассматривать только вторую неделю марта. – О да, конечно, я смогу прийти. Я не имела в виду… – Я знаю. Как только люди принимают решение встретиться со мной, им, естественно, хочется сделать это как можно скорее. Мне бы хотелось, чтобы я могла видеться с каждым в тот самый день, когда они звонят, но я просто-напросто не могу. – Нет, нет, я все понимаю. Мне это полностью подходит. Шестое февраля. Я могу прийти в этот день. – У вас есть адрес? – Да. Я знаю улицу. – Тогда в три часа. – Спасибо вам большое. – И, миссис Чатер? Кажется, вы нервничаете. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я уверена, вы совершенно расслабитесь, когда окажетесь наедине со мной в комфортной обстановке моей гостиной. Сначала все чувствуют неуверенность, это естественно, но я обещаю вам, что после сеанса вы станете гораздо спокойнее и счастливее. С нетерпением жду встречи. Айрис Чатер сидела рядом с телефоном, все ее тело обмякло от облегчения. Она сделала все правильно, и больше она не будет переживать. Шейла Иннис обнадежила ее. – Я иду поговорить с тобой, Гарри, – сказала она, – как ты и хотел. Шестого февраля день выдался похожим на весенний – в воздухе витали ароматы травы и цветов, небо было голубое, а солнце ярко сияло. Подснежники, которые прятались под сиреневым кустом в дальнем конце сада, уже почти отцвели, и начали появляться первые яично-желтые и фиолетовые, словно облачение священника в пост, крокусы, собираясь в небольшие хороводы под деревьями. Гарри никогда не был страстным садоводом, впрочем, как и она, но они оба всегда любили весенние цветы и ухаживали за ними, так что, когда она начала свой путь на Прайам-кресент, она чувствовала, что не одна. В этот день она рано проснулась. Все утро она держала заднюю дверь запертой, чтобы Полин Мосс, которая обязательно захочет зайти к ней после обеда, не смогла войти прямо в дом как обычно. Гарри никогда этого не любил, и, когда он был жив и был дома, Полин всегда стучалась. А в последнее время она перестала это делать. Айрис решила мягко намекнуть на то, что она бы предпочла возобновить эту практику. Она чувствовала себя немного виноватой, что сохранила в тайне свой разговор с медиумом о встрече, ведь именно Полин это предложила, и она же ее нашла. Может быть, она расскажет позже. Это будет зависеть от того, как все пройдет. В четверть второго она услышала, как Полин выходит из дома, как и всегда по четвергам. За ней заезжала ее невестка, они вместе отправлялись в Бевхэм по магазинам, а потом к ней домой, на чашечку чая. Лучшего дня для сеанса нельзя было и придумать. Она больше не боялась и не тревожилась, нисколечко. С этим было покончено. Ей понравился голос этой женщины, и в глубине души она знала, что Гарри хотел этого. Разве не об этом он ее попросил, настолько четко, насколько это было возможно? «Иди и поговори со мной». Что еще он мог иметь в виду? Она была счастлива, когда шла по Прайам-кресент. Нужный дом оказался небольшим особняком с выкрашенными в белый цвет оштукатуренными стенами и с выступающими окнами по обеим сторонам входной двери. Живая изгородь скрывала его от посторонних взглядов, а длинная дорожка вела прямо к застекленной веранде. В саду перед домом росло дерево магнолии, а под ним – белые и желтые крокусы. У Айрис стало совсем легко на сердце. Одно-единственное слово «Иннис» было написано на медной табличке рядом со звонком. Она могла бы жить по соседству – так подумала Айрис, глядя на этот милый, аккуратный, самый обычный домик; в конце концов, Шейла Иннис и была чьей-то соседкой. Эта мысль была на удивление успокаивающей. Она не засомневалась ни на секунду, прежде чем нажать на кнопку звонка. Да и с чего бы, если она делает то, о чем попросил Гарри? Если бы у нее и оставались еще какие-то сомнения или опасения, то при виде Шейлы Иннис они бы точно испарились. – Миссис Чатер? Проходите, прошу вас. Только я сначала должна вас спросить: вы не возражаете против кошек? Просто если так, мне нужно перенести Отто в другую комнату. – О нет, не надо, я люблю кошек. – Он вас не побеспокоит. Он уже очень старый и в основном спит, но в это время дня в моей комнате появляется солнечное местечко, которое его очень привлекает. На вид ей было около пятидесяти, не больше, она была пухленькая, но не толстая, ее волосы, которые когда-то были светлыми, но сейчас уже начали седеть и выцветать, были коротко подстрижены и аккуратно уложены так, чтобы не закрывать лицо. На ней была твидовая юбка и желтая блузка, на шее висел золотой кулон, а обувь была домашняя, без каблука. А еще она улыбалась, открытой, теплой улыбкой, которая была предназначена специально для Айрис, чтобы успокоить ее, поприветствовать и… что-то еще. Это была улыбка человека, который, как ей показалось, знал ее. Когда она натыкалась на фотографии медиумов, у них всегда были сложные прически и темные, цвета воронова крыла, волосы, черные глаза, золотые серьги и слишком яркий макияж. Шейла Иннис была их полной противоположностью. Кот Отто лежал, растянувшись, на бледно-зеленом ковре рядом с французским окном, которое выходило в сад, и вытянул лапы так, чтобы захватить каждый сантиметр солнца. Клумбы, расположившиеся вдоль дома и по обеим сторонам широкой лужайки, были засажены розовыми кустами, которые пока еще не цвели и стояли голые, но зато здесь можно было заметить подснежники и крокусы, а еще заросли чемерицы и кусты зимней вишни, которые оживляли сад и добавляли ему ярких красок. Это была приятная комната. Мягкая мебель из одного комплекта была обита плотной тканью чуть более темного, чем ковер, зеленого цвета, на гладком блестящем деревянном столе стояла ваза с желтыми тюльпанами, на симпатичном комоде – фотографии в рамках: пара новобрачных, несколько детей, молодая женщина с длинными прямыми волосами, пожилой мужчина. – Пожалуйста, присаживайтесь. Если вы посильнее надавите на спинку кресла, то снизу должна выдвинуться подножка. Шейла Иннис села в кресло напротив, спиной к французскому окну и свету. Сбоку от нее на стене висели старинные часы. Айрис подумала, какая же это милая, тихая комната. В ней чувствовалась какая-то умиротворяющая законченность. Она могла бы прекрасно жить в этой комнате и ничуть не скучать по своей собственной. Ничто здесь не заставляло ее напрячься, ничто не волновало и не смущало ее, нигде не было никаких странных изображений или предметов. Она глубоко вдохнула и откинулась в кресле. Действительно, выдвинулась подножка. Такой расслабленной она не чувствовала себя уже много недель. Если даже ничего больше не случится, стоило прийти сюда хотя бы ради этого. – Миссис Чатер, вы когда-нибудь посещали медиумов или какого-либо рода экстрасенсов раньше? – О нет. Нет, никогда. – Я не хочу, чтобы вы мне рассказывали еще что-то о себе. Я хотела узнать это, потому что, очевидно, прошлые опыты влияют на людей, и каждый медиум отличается от другого, мы все работаем по-своему. Так что я просто вкратце расскажу вам, чего ожидать. Вам тут комфортно? – Да я могла бы спокойно заснуть здесь. Тут замечательно. – Хорошо. Ну, прежде всего, мы будем и дальше сидеть здесь, вот так, как сейчас. Я не буду закрывать шторы, или зажигать свечи, или что-нибудь в этом роде. Я также не работаю с духовными проводниками, как некоторые другие медиумы и ясновидящие. Я не вижу в этом пользы. Я не использую карты Таро или кристаллы. Я не буду вас гипнотизировать или вводить вас в транс, я также не вхожу в транс сама во время индивидуальных сессий. Но я закрою глаза, чтобы лучше сконцентрироваться. Я попрошу вас отвечать на любые мои вопросы, но только на эти вопросы… лучше, чтобы вы меня никуда не направляли. Другая важная вещь состоит в том, что ничего может не случиться. Может быть, никто с той стороны не появится, и никто не захочет установить контакт с вами через меня. Это вполне возможно, хотя обычно так не бывает, и если это вас разочарует, я пойму, но тут я правда ничего не могу поделать. Я никогда ничего не выдумываю. Я не собираюсь этого делать. Если кто-нибудь – или даже несколько человек – говорят со мной, стараются установить контакт, и если у них есть сообщение для вас, то я слышу их и обычно могу видеть их… это просто картинка, которая появляется в моей голове. Если вы сейчас закроете глаза и попытаетесь представить, например, высокого, симпатичного темноволосого молодого человека с белыми зубами и сияющими глазами… ну, перед вами сразу появится картинка. Это то, что происходит со мной… разница, разумеется, в том, что я понятия не имею, кого я увижу. Или услышу. Иногда ко мне приходят сразу несколько людей и, как дети, начинают бороться за мое внимание, и тогда я не могу их расслышать, и мне приходится прислушиваться, кто из них говорит наиболее внятно, а это не всегда легко. Вы понимаете, о чем я говорю? Айрис Чатер подняла глаза и увидела, что женщина снова улыбается своей теплой, очаровательной, приятной улыбкой. Эта улыбка будто окутала ее, защищая от всего вокруг. Этой улыбке она верила. – Да, – сказала она, – мне кажется, да. – Вы хотите еще что-нибудь спросить? – Нет, спасибо. – Хорошо. Тогда просто расслабьтесь, миссис Чатер. Старинные часы тихо тикали. Кот потянулся во сне и выпустил когти. В окне Айрис заметила островок пурпурных крокусов. Несколько минут Шейла Иннис сидела с закрытыми глазами, со сложенными на коленях руками, тихо и неподвижно. Айрис ждала, удобно и приятно устроившись в кресле с подножкой. Может быть, на этом все и закончится, и Гарри не придет. Она не знала, расстроится ли. – Нина… – сказала Шейла Иннис. – У меня здесь кто-то по имени Нина… она спрашивает, помните ли вы голубую… одну минуту… она что-то держит в руках… а, это расческа. Голубая расческа. У вас с ней была шутка про голубую расческу? Это была какая-то бессмыслица. Айрис попыталась припомнить какую-нибудь голубую расческу, но ничего не приходило в голову. – Я уверена, это Нина… нет, Нита? Да, извините, это Нита. – Нита Рамсден? Боже, я и забыла ее, это было кучу лет назад. Зачем Ните Рамсден понадобилось поговорить с ней? – Теперь она смеется. Ей где-то… восемнадцать или девятнадцать лет, у нее короткие кудрявые волосы и на ней фартук… – Комбинезон… это комбинезон. Боже мой, это наверняка Нита. Мы работали вместе… больше пятидесяти лет назад. Что она говорит? – Она не говорит, она просто смеется. Она выглядит такой счастливой. Она очень красивая, да? – Нита всегда была красавицей. – С ней там несколько молодых людей… один симпатичный молодой человек стоит прямо за ней. Он говорит… я не могу разобрать его имени, но он говорит, что вы все были друзьями, в одной компании. Он говорит: «Вот это да, Айрис!» Немножко нахальный молодой человек. – Дональд? – Это так? Он крутит пальцем. Не хочет мне говорить. – Он был женихом Ниты. На несколько минут Шейла Иннис затихла. Ее глаза были плотно закрыты, и, казалось, она внимательно слушает. Нита Рамсден и Дональд. Это так странно, если попытаться вспомнить всех, кто мог бы прийти. Почему они? Но, если подумать, как она могла быть уверена, что это именно они? Она задавала вопросы, медиум давала подсказки, и она сама их назвала. Все это может быть обманом. Это не то, чего она хотела. Но тут Шейла Иннис снова быстро заговорила: – Теперь она подошла совсем близко. У нее очень необычные глаза… зеленовато-серые. Красивые глаза. Она говорит, что просит прощения за то, что вам пришлось ее дожидаться, а она так и не смогла рассказать, что случилось. Вы так долго ждали, на холоде. А сейчас она указывает мне на велосипед… Я вижу, как она едет на велосипеде через мост… это мост? Айрис Чатер почувствовала, что у нее жжет горло. Ее руки стали холодными. Во всей комнате стало холодно, и она туго обернула свой шелковый шарф вокруг шеи. – Она говорит, что все закончилось в одну минуту, но было мгновение, в которое она осознала, что происходит, и все вокруг как будто остановилось. Она знала, что уже ничего не может сделать, и потом все было кончено. Она сказала, что видела, как вы ее ждали. Она говорит… минуточку… нет, это… она говорит, что вы принесли печенье. Это оно? Печенье? – Да, – тихо прошептала Айрис, – мы приносили его по очереди. Это был мой день нести печенье… мы таскали его дома из жестянок. – Она снова показывает мне на велосипед… колесо совсем искорежено, а руль выгнут на сторону. – Она погибла, когда ехала на велосипеде. Мы встречались на углу, и в тот день я прождала ее двадцать минут, но она так и не пришла, так что я пошла на работу… и она погибла, ее переехал трамвай. Ох, Нита… Бедная маленькая Нита. Это и правда ты? – Она говорит, что вам было весело. «Правда, нам было весело, Айрис, нам с тобой, вместе с Дональдом и Норманом? Правда же было весело?» – Да, – произнесла Айрис, хотя во рту у нее пересохло. – Да, Нита, нам было весело. – А теперь у меня здесь кто-то другой. Элла… Элла, нет, прошу прощения, это Элли. Да. На ней необычная брошь с корабликом, точно… на темном платье. – Это моя бабушка. – Она расстроена. Она говорит, что ей было тяжело. Ей жаль, что она проводила с вами так мало времени, когда вы были маленькой, но ей было тяжело справляться с вашим дедом. Он был болен? Ощущение такое, что он очень долго болел. – У него были проблемы с психикой… От меня многое скрывали. – Она говорит, что хотела оставить вам свою шкатулку с драгоценностями, но она не успела написать завещание. Она умерла внезапно. Она говорит, что вам всегда нравилось копаться в ней, но она никогда не придавала этому значения. Она продолжает повторять, что ей очень жаль. Здесь еще собака… собачка. Маленькая коричневая собачка, да. Вы знаете эту собаку? Она лает так, будто здоровается с вами. – Нет. Я не знаю никаких коричневых собак. – Ну, это дружелюбная маленькая собачка, и она точно говорит вам «привет» и прыгает, чтобы привлечь ваше внимание. Это маленький терьер… йоркширский терьер?