Она оставила имя и телефон, и попросила, чтобы детектив срочно ей перезвонила. «Но она не позвонит» – так она подумала, отправившись на кухню, чтобы начать что-нибудь себе готовить. Опыт говорил ей, что люди, какими бы очаровательными и доброжелательными они ни были, редко перезванивали. Она разбила два яйца в миску, чтобы сделать омлет, но, не успев вытащить из холодильника ингредиенты для салата, поняла, что слишком нервничает, чтобы откладывать все на завтра. Она ушла с кухни и вернулась к телефону. – Газеты Бевхэма и Региона, добрый вечер, чем я могу вам помочь? Несколько минут спустя она говорила с некоей женщиной по имени Рэйчел Карр. Через сорок минут эта самая Рэйчел Карр позвонила ей в дверь. – Миссис Эштон, расскажите об этой женщине, которая, как вы говорите, пропала, – Анджеле Рэндалл. Насколько я поняла, она работает на вас? Она не писала ручкой в блокноте на пружине, а положила маленькое записывающее устройство на журнальный столик между ними. Кэрол смотрела, как крутятся две катушки шоколадного цвета, пока она говорит о себе и «Фор Уэйс», об Анджеле, о ее исчезновении, о двух своих разговорах с полицией и в конце концов о том шоке, который она испытала, когда прочла, что еще одна одинокая женщина пропала. – Так что, разумеется, я ожидала увидеть в статье что-нибудь об Анджеле… ну, это же очевидно. Только там ничего не было. – Вы связывались с полицией этим вечером? – Да, но человека, с которым я разговаривала, не было на месте. Они предложили мне перезвонить завтра утром. – Не очень-то ваш звонок важен, да? – Я просто не понимаю, почему они не упомянули Анджелу. – То есть вы хотите сказать, что полиция работает довольно небрежно? – Не совсем так… Я о том, что мы не знаем, что происходит, получается так? Я хочу разобраться, вот и все. Я в долгу перед Анджелой. За нее больше некому бороться. Диктофон щелкнул и отключился, и Рэйчел Карр потянулась за ним, чтобы сменить кассету. Это была высокая молодая женщина с острыми чертами лица в овальных дизайнерских очках и бежевом, на вид дорогом, замшевом костюме. – Я понимаю, что на этот вопрос сложно ответить, но что, как вы думаете, случилось с Анджелой Рэндалл? Кажется, вы абсолютно уверены в том, что она не из тех людей, кто уезжает куда-то в одиночестве, не предупредив и не связавшись с вами. – Она последний человек, который так бы поступил. Последний. – И? Кэрол посмотрела на свои руки. Диктофон шипел и крутил катушки. Она внезапно испытала острое нежелание говорить то, о чем она думала, вслух, суеверно опасаясь, что, озвучив свои худшие опасения, она каким-то образом заставит их сбыться. – В глубине души вы чувствуете, что с ней что-то случилось, не так ли? Кэрол Эштон сглотнула. – Да, – сказала она. Ее голос больше был похож на шепот. Она прочистила горло. – У меня нет реальных причин говорить это, кроме… чем больше времени проходит, тем меньше невинных объяснений я могу найти. – Я согласна с вами. И когда вы прочли об этой пропавшей девочке – Дебби Паркер, – как вы отреагировали? – Как я вам уже сказала, я удивилась, почему они не упомянули Анджелу… еще одна женщина из Лаффертона пропала при, как это может показаться, похожих обстоятельствах. – И о чем вы тогда подумали? – Что между ними двумя должна быть связь. Она взглянула на репортера с одновременно серьезным и выжидающим выражением лица. Рэйчел сказала: – Я не хочу расстраивать вас, миссис Эштон, но, в конце концов, вы миссис Рэндалл не родственница, так что, думаю, это будет не совсем бесчувственно с моей стороны. Вы думаете, это вероятно, что она уже может быть мертва? – Это то, чего я опасаюсь. – Думаете ли вы, что другая молодая женщина также может быть мертва? – О господи, надеюсь, нет. Прошло не так много времени, совсем немного, ее, может быть, уже нашли… это всего пара дней, не так, как с Анджелой. Репортер ничего не сказала, просто смотрела на нее и ждала. – Слишком ужасно думать о… них обеих. Тишина. – Если тут есть связь, то… Рэйчел Карр слегка приподняла брови, но дала Кэрол продолжить. – Об этом страшно и подумать. – Вините ли вы полицию в том, что они затянули с поисками Анджелы Рэндалл? Так ли это было? Она засомневалась, не сказала ли она уже слишком много, озвучив догадки, в которых сама была не до конца уверена. И все же… – Я зла, – сказала она, – и я расстроена. Все слишком долго. А теперь это новое дело… Я уже довольно сильно напугана. Думаю, и некоторые другие люди тоже, разве нет? – Вы полагаете, теперь у женщин в Лаффертоне появилась причина для страха? Думала ли она так? Ну, если дошло до самого худшего… Застыв на минуту, Кэрол Эштон кивнула. Рэйчел Карр несколько раз превысила скорость, когда возвращалась обратно в офис своей газеты, – впрочем, как и всегда. Для этого ее «Мазда MX-5» и предназначалась. А еще она была жутко взволнована. Эта история с продолжением, она чувствовала это, а чего-то такого ей приходилось ждать иногда по несколько недель; она будет следить за ней, задаст ей определенный тон, будет задавать полиции неудобные вопросы и наконец встряхнет публику Лаффертона, которая, как ей казалось, находилась в полукоматозном состоянии. Она уже видела, как ее имя будет появляться на первой странице день за днем, когда она возглавит массированную атаку прессы. Дон Пилкингтон, редактор «Эха», к моменту ее возвращения уже ушел, но новостной редактор, Грэм Гант, еще сидел за своим столом. Рэйчел придвинула к нему стул и заговорила, не делая пауз, чтобы он не мог ее прервать, пока она не введет его в курс всего и не обрисует свои дальнейшие планы. С таким видом, будто по нему прошелся каток, он потянулся за одной из национальных газет. – Они на один шаг впереди нас. Комиссар столичной полиции недавно признал, что они поступили неправильно, убрав полицейских с улиц, и потеряли доверие граждан к ним. Люди должны чувствовать себя в безопасности, и полицейские на улицах должны этому способствовать. Они набирают много новых людей и обещают вернуть пешие патрули. – Ну да, конечно, так же как наше правительство обещает больше докторов в больницах и больше учителей в школах… и много мы их видим? Ты давно был в Бевхэмской центральной? Лаффертон – это не столица, нововведениям нужно много времени, чтобы просочиться, и в любом случае главное не то, что произойдет в будущем, а то, что происходит – или не происходит – прямо сейчас. Я хочу сделать из этого бомбу, Грэм. Пропали две женщины, так почему полиция рассказывает нам только об одной? Об обеих известно, что они ходили одни на Холм, обе не были склонны пропадать без предупреждения, от них не осталось и следа, и ни одна из них не выходит на связь… Что полиция пытается скрыть – свою собственную некомпетентность? Почему на Холме совсем нет полиции – это как раз подходящее место для всяких чудиков, типа дороги у реки, где тот извращенец постоянно наскакивает на несчастных велосипедистов. Почему полиция до сих пор не поймала его? Почему… Грэм Гант устало поднял руки. – Стоп, не все сразу, Рэйчел. Хорошо, ты можешь пройтись по Лаффертону и поспрашивать про ту, другую пропавшую женщину. Я думаю, это важно. Но что касается всего остального, особенно чего-то в духе антиполицейской кампании… тебе нужно будет протащить это через редактора. – Я позвоню ему домой. – Ты его не застанешь. Он на большом масонском ужине в Бевхэме. Рэйчел прыснула. – Давай соберем побольше информации о той, другой пропавшей женщине, нарой по ней все, что сможешь, и мы дадим заголовок об этом, если о ком-нибудь из них не появится других новостей, – полиция хочет, чтобы мы удерживали общественное внимание вокруг этой пропавшей девочки в любом случае. Но дождись разговора с Доном, прежде чем начать подстегивать общественное беспокойство. Рэйчел ринулась к своему столу через весь офис, негодуя. Каждый раз было одно и то же, большие мальчики играют в одной команде друг с другом, прикрывают друг друга, трут друг другу спинки. Половина полиции были масонами, и это было всем известно, как и половина юристов, банкиров и крупных бизнесменов как в Лаффертоне, так и в Бевхэме, – большие мальчики, играющие в детские игры. Но это не имело значения. Когда дело доходило до введения людей в заблуждение и всяческих заговоров, все работало прекрасно. Рэйчел с минуту посидела за своим столом, глядя в одну точку и представляя себе кампанию, которую четко вознамерилась получить разрешение возглавлять, так или иначе, а она была хороша в умасливании Дона, – а потом пошла в своих фантазиях немного дальше, когда ее работу в «Эхо» заметят на Флит-стрит и пригласят на встречу с главным редактором «Дэйли мейл»… Рэйчел Карр не намеревалась задерживаться в стоячих водах Лаффертона слишком долго. Она подняла трубку и набрала номер полицейского участка, но к этому времени было уже почти десять, в уголовном розыске никого не было, и дежурный сержант смог озвучить ей лишь официальные данные о пропавшей девушке, сказать, что больше никаких новостей нет, и сообщить, что не имеет права давать комментарии по поводу других пропавших без вести. – Я могу предложить вам позвонить завтра с утра. – И поговорить с?.. – Детективом Грэффхам. – В какое время он будет на месте? – Она. Детектив Фрея Грэффхам. В любое время после девяти. Если вы не сможете поговорить с ней, спросите констебля Коутса. Извините, что не смог быть вам более полезен в этот раз, мадам. Рэйчел резко бросила трубку. Ее не прельщала идея ждать до утра, чтобы сначала получить разрешение от редактора, а потом разговаривать с какой-то никчемной дамой-детективом, которая, скорее всего, окажется совершенно непробиваемой или специально станет тянуть время до официального пресс-релиза. Через час она уже целиком написала то, что сама сочла вполне острым и передовым материалом. Ее история, и то, как она ее преподала, была слишком высококачественным продуктом, чтобы отдать ее в «Лаффертон пост», тем более она же пыталась поговорить с редактором, разве нет? Это была совсем не ее вина, что он был на масонском ужине. Она открыла свою адресную книгу и выбрала двух адресатов: ed@bevpost.com и ccnewsed@bevpost.com «В приложении к письму – моя статья, написанная в связи с сегодняшними новостями о пропавшей в Лаффертоне женщине. Я обладаю крайне важной информацией, которая не была обнародована. Эта история содержит выводы, которые могут заинтересовать широкую аудиторию «Бевхэм пост». Я пыталась связаться со своим редактором, но мне кажется, что эта история слишком важна, чтобы отложить ее на ночь. С наилучшими пожеланиями,