Мне страшно. Ты всегда знала, что делать, когда мне было страшно. Ты оставляла лампу включенной, ты говорила со мной тихим голосом, ты оставалась рядом со мной. Но сейчас ты нужна мне гораздо больше, чем тогда, а ты меня не слышишь, ты не отвечаешь, ты ушла и поступила очень жестоко. Сорок один Звонок телефона ворвался прямо в странный сон Кэт про белого пони. Было половина третьего. Она ответила автоматически, даже не вспомнив, что она была не на дежурстве. – Кэт? Это Карин… слушай, мне так жаль, что я тебя разбудила… Кэт села в кровати. Крис зашевелился, пробурчал что-то и продолжил спать. – Все нормально, не волнуйся, только погоди пару секунд. Я положу трубку здесь и возьму в другой комнате. Она выскользнула из постели и тихо пошла на кухню. На старом диване со стороны плиты сидела кошка, и Кэт села рядом. – Так, я здесь. Что случилось? На другом конце провода была тишина. Кэт подождала. Инстинктивно Кэт поняла, что сейчас Карин лучше дать время, чем засыпать ее вопросами. Посудомойка тихо гудела, заканчивая последний этап споласкивания. На кухне было удивительно уютно. – Мне страшно. Я не могу заснуть уже очень долго. Я не могла позвонить тебе. – Я рада, что все-таки позвонила. Майк рядом? – Нет, он в Нью-Йорке. Но, в любом случае, я не могу говорить с ним. – Ладно. – Я знаю, что делаю все правильно, я все еще это знаю. Ни в коем случае я уже не пойду другим путем. – Это же в тебе не просто гордость говорит, нет? Если нет, то забудь. Неважно. – Это не гордость. – Что-то случилось? – Нет… не совсем. – То есть да. – У меня ужасно болит спина. Но не как обычно после сада. – Где? – Посередине и немного ниже. Не между плечами. – Все время? – То да, то нет. – Но в основном да. – Всего несколько дней. – Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе сейчас? – О господи, нет, конечно. Мне просто страшно, Кэт. Мне не было страшно до этого. Я все держала под контролем. – Это не вся проблема? – Я не знаю. Просто этой ночью… сразу все… смерть… могилы… земля у меня во рту… кислородные маски… спуск вниз… боль. Ужасная боль, с которой никто ничего не может сделать. – Дай мне полчаса. – Нет, слушай… – И мне понадобится двойной эспрессо. Кэт выключила телефон. В поле серый пони возник из ночной темноты и посмотрел на нее через забор, призрачно сияя. – Ты разбил мой сон, – сказала она ему и дала машине проехать вниз по склону несколько ярдов, прежде чем завести двигатель и свернуть на темную дорогу. Карин открыла входную дверь. На ней был длинный вафельный халат, а волосы были завязаны. «Она никогда не была неопрятна или не причесана, – подумала Кэт, – даже с самого раннего утра. Но она потеряла в весе, слишком быстро за слишком короткий срок, и ее лицо выглядит по-другому – что-то с глазами, какие-то слишком резкие черты лица». Кэт поцеловала ее в обе щеки и крепко обняла. Ее тело показалось совсем щуплым. – Ты святая, – сказала Карин. – Нет, просто врач. – И друг. – Это в первую очередь. – Ты правда хочешь двойной эспрессо? – Может быть, лучше чай? – Определенно лучше, – Карин наполнила чайник. – Я даже не спросила, на дежурстве ли ты сегодня, в таком я была состоянии. – Это неважно. – До меня дошло. Видимо, только сейчас. – Должно было. – Я не знала, что делать. Мне никогда не было так страшно. Я никогда не смотрела смерти в лицо так прямо до этого дня. Я не думала о его выражении. – Не считая страха, как ты себя чувствовала? – Нормально, пока не начались боли в спине. Они изматывают. Как ты думаешь, что это? – Я могу осмотреть тебя хоть сейчас, если хочешь. Я не знаю. Ты сказала, что это не была обычная боль после сада, но ты работала там сегодня? Ты знаешь, как это бывает – первые теплые весенние дни, все выходят порыться в земле, и потом у нас наплыв. – Я не работала в саду. Она поставила две полные кружки перед ними. Кэт обратила внимание, что на этот раз у Карин тоже был обычный индийский чай, не травяной. – Что-нибудь еще? – Ну… нет. – Что? Карин пожала плечами. – Усталость. Ничего такого. – Ее кожа, всегда такая красивая, белесо отсвечивала. – Ты будешь делать снимок? – Ой, Кэт, какой в этом смысл? Мы обе знаем, что это, что со мной происходит. Зачем выносить это на свет? Я лучше не буду знать. – Это на тебя не похоже. – Теперь похоже. Она подняла свою кружку, отпила из нее, снова поставила на стол и посмотрела на Кэт глазами, блестящими от слез.