– Мне показалось, что ей было не по себе. Что она нервничала, – он подумал о выражении на толстом, непривлекательном лице Дебби. – Некоторые люди просто не переносят иголок. Они не причиняют боли, люди просто боятся их. Они не могут расслабиться. Дебби была не жизнерадостной девушкой. – Настолько не жизнерадостной, на ваш взгляд, чтобы покончить с жизнью? Он замолчал. – На этот вопрос всегда сложно ответить. – Просто мнение. Иногда оно бывает важно. – Тогда – с моей профессиональной точки зрения, да. Я думаю, она была как раз из тех молодых женщин, которые так делают. Он посмотрел Фрее прямо в лицо, но оно ничего ему не сказало. Поверила ли она ему? Он не мог понять, и этот факт раздражал его. – Она упоминала, что у нее есть суицидальные мысли? – О нет. Ничего такого. Насколько я помню, она сказала, что иногда чувствует себя «немного грустно» – но такое говорят многие пациенты. – Вы не думаете, что риск совершения ею самоубийства существовал уже тогда? Он снова вздохнул и отрицательно покачал головой. – Но вы же понимаете, почему я сейчас казню себя, да? – У нас нет никаких причин предполагать, что Дебби отняла у себя жизнь – и что она вообще мертва. – Не для протокола, вы разве не считаете, что это самое правдоподобное объяснение? «Скажи мне, – думал он, уговаривая ее, – скажи мне, что ты думаешь, скажи мне, каким будет официальный вердикт полиции, скажи мне». Но Фрея только слегка покачала головой. – Я благодарна вам за то, что вы пришли. Никогда не бывает слишком поздно. Это добавляет еще одну деталь в пазл. Так что спасибо вам. И не волнуйтесь о том, что не вспомнили раньше. Емко. Спокойно. Профессионально. Но не жестко, заметил он, нет, совсем не жестко. Она вышла из дверей участка и вниз по лестнице вместе с ним. – Не думаю, что вы вспомните, что кто-то еще из троих пропавших женщин приходил к вам на консультацию? Это была типичная уловка, оставить еще один вопрос, а потом неожиданно обрушить его на собеседника, как бы невзначай, будто он пришел в голову в последний момент и был совсем неважным, не стоил даже упоминания, но… Он совершенно не был застигнут врасплох и не осекся, не засомневался ни на минуту. – Я читал еще об одной пропавшей женщине. Боюсь, правда, что я не смогу припомнить имя… – Анджела Рэндалл. Он постоял и подумал где-то минуту, а потом покачал головой. – Я, конечно, проверю, но мне так не кажется. Но вы упомянули, что, помимо Дебби, было еще двое пропавших? Не кажется ли вам это уже слишком тревожным? Как много женщин обычно пропадает в таком маленьком городке, как Лаффертон, в течение года, не говоря уже о нескольких неделях? – Не очень много. Было объявление по радио обо всех трех. – Тогда, боюсь, я его пропустил. – Третью не видели всего пару дней. – О, в таком случае… – Да? «Она наблюдает за мной. Она смотрит на меня и пытается что-то понять». – Сколько времени должно пройти, чтобы вы запаниковали? – спросил он, улыбнувшись. Но она не улыбнулась в ответ. – Нисколько. Мы относимся ко всему более или менее серьезно, в зависимости от конкретных обстоятельств. – И какие же были здесь? – Отличные от других двух. Да. Отличные. Непредвиденные. Не те. – Сомневаюсь, что я обнаружу других своих пациентов среди ваших пропавших людей, но скажите мне имя. – Айрис Чатер. – Возраст? – Семьдесят один. – Я внимательно просмотрю свои записи… За какое время, как вы думаете? – Это от вас зависит… Для начала попробуйте пару лет. У вас есть подробные записи за более давнее время? Он нажал на кнопку на ключах, и фары его машины подмигнули в ответ. Он подошел к двери со стороны водителя, открыл ее и только потом повернулся к ней с улыбкой. – Я вообще не уничтожаю никакие свои записи. Я проверю и позвоню вам. Я могу узнать номер? – Если меня не будет здесь, в участке, мне в любом случае передадут сообщение. Она стояла на верхней ступеньке и смотрела, как его машина уезжает. Сворачивая на главную дорогу, Эйдан Шарп помахал рукой. – Ты не проверишь человека по имени Эйдан Шарп? – Подождите, сержант… дайте я возьму ручку. – Ш-А-Р-П… он занимается акупунктурой. В Лаффертоне всего несколько лет, и неизвестно, где был до этого. Посмотри в национальном регистре, внимательно проверь квалификацию… вряд ли там будет что-нибудь еще, не думаю, что там есть его анкета, но глянь. – Что именно я ищу? – Я не знаю. Что-нибудь. Скорее всего, ничего. – Ну спасибо. Насколько это горит, сержант? Просто старший инспектор совсем разошелся, требует в течение двадцати четырех часов найти каждого дилера и покупателя в радиусе пятидесяти миль, проверить каждый гараж и склад, задержать всех, кто на десять минут превысил время парковки, я уж не знаю, кто сверху так на него насел. – Бевхэм. Ситуация не под контролем, они это знают и пытаются перевести стрелки. Удели этому пять минут. – А что с этим парнем, Шарпом? – Он носит бабочку. – Пижон, значит? * * * У Фреи зазвонил телефон. – Сержант? Ваша бабочка. – Что-то есть? – Нет. Высококвалифицирован, у него есть письма и все такое. – Где он обучался? – В Лондоне и Китае. А у него есть эти косички? Запись