— Привет! В воротах его обогнали двое знакомых самбистов: — Как дела? О чем задумался? — Да вот, смотрю… — он показал рукой на дюжину автомашин, в том числе и иномарок, обступивших вход в зал бокса. У борцовского зала стояли только синяя «единичка» и «запор». — Боксеры-то живут получше! — Так их и сидит больше! — хохотнул один из спортсменов… Дверь была заперта, на покосившихся скамейках сидели несколько парней с сумками. — Что там? Не пускают? — Заперто. Тараканов травят. — Дезинфекция! — А внутри есть кто? Чего говорят — надолго? — Да никто не знает! Как всегда… — Там бабулька одна — запершись. Ей уже все равно — дихлофос или даже иприт! Старая кадра, «динамовская». — Ну так и чем там кончилось? — повернулся высокий парень с зеленым «адидасом» к своему соседу. Тот продолжил прерванную, видимо, приходом новых людей историю: — И выхожу я из ментовки, как Щорс… — В смысле? — Ну: «Голова повя-зана, кровь на рукаве-е…» — пропел рассказчик мотив популярной революционной песни. Владимир Александрович рассмеялся вместе со всеми. Звякнула изнутри щеколда, дверь открылась, и на белый свет явилась закутанная в пуховый платок гардеробщица: — Виноградов такой есть? — Есть! — удивленно отозвался капитан. — Звонил какой-то Степаненко, просил передать, что приехать не сможет, позвонит домой. Чтоб ты возвращался, значит. И ждал. — Спасибо, — поблагодарил под любопытными взглядами ребят Виноградов, но старушка уже исчезла за запертой дверью. — Да-а… Приехал! — посочувствовал капитану низенький крепыш в дубленке. — И трамвая не дождешься… — Пошли к мосту, там хоть автобусы еще, — позвал крепыша сидящий рядом с ним приятель. — Чего ждать-то? — Ладно. Пойдем. А вы как, мужики? — He-а, мы Серегу дождемся — и еще тут… по пивку, раз такое дело. Делать нечего — Виноградов, помешкав, зашагал вместе с крепышом и его приятелем по парку, стараясь не попадать кроссовками в прихваченные морозом грязевые кучи и следы вольных собачьих прогулок. В парке было хорошо и пустынно — многочисленные бегуны остались позади, на главных аллеях, а здесь, на короткой извилистой тропе, куда они, экономя время, свернули, навстречу попались только двое отъявленных любителей пересеченной местности, — испуская клубы пара, покрасневшие, неуклюжие в своих «ветровках», они с шумом пронеслись мимо. Капитану даже показалось, что он узнал одного из бегунов: «комитетчик» из их хваленой группы захвата… Что же, спорткомплекс не только милицейский: тут и пожарники, и «внутренние войска», и госбезопасность… — Японский бог! — хлопнул себя по лбу крепыш. — Козел я драный. — Что такое? — остановился его приятель. — Ты чего? — Забыл! Я ж кассеты Сереге не отдал… — он тряхнул сумкой. — Ну ладно, завтра позвонишь. — Да, блин! Он убьет меня — и прав будет. Пошли вернемся! — Ох черт… Только быстро. Счастливо! — махнул приятель крепыша Виноградову. — Всего доброго, — попрощался капитан со своими спутниками, глядя, как они удаляются в сторону главного корпуса. Все это ему очень не нравилось, и поэтому Владимир Александрович даже не удивился, услышав: — Приветствую вас, господин Виноградов! На декоративно поваленном стволе дуба сидел Мастер — в потрепанном оранжевом спортивном костюме, грязных кроссовках, немыслимой вязаной шапочке, надвинутой почти на самые брови. — Однако! — Что, нравится видок? Конспирация! — подмигнул Степаненко. — Здравствуй, Мастер. Поздравляю еще раз. От души. Виноградов вынужден был признать — все организовано безукоризненно. Целая куча свидетелей, которые подтвердят — Степаненко звонил, отменил встречу… Плюс еще двое — явно из его команды, придали нужное направление, вывели «на ловца»… Очевидно, сейчас перекрывают подходы… Высокий класс, чистая работа! Нужно было попытаться не потерять лицо. — А я думал — ты платить не хочешь… Смотался! — Как мо-ожно! Просто — береженого Бог бережет. Верно? — Абсолютно! Нет, серьезно — чувствуется рука Мастера, приятно иметь дело. С самого начала… — Что? — С самого начала — высший класс! — Виноградова несло, безостановочно работая языком, он старался не выпускать из поля зрения руки Степаненко. Об «обеспечении», которым, безусловно, обставился Мастер, думать пока было некогда. — Милицейский капитан прыгает по горам и долам за никуда не годными остатками краденой «бочки», все заинтересованные стороны сосредоточены на этом увлекательном зрелище — а тем временем второй снаряд спокойно, без всякого досмотра, вылетает к берегу Ледовитого океана… — А какой может быть досмотр? — Верно! Рейс ведь — внутренний, не за границу… И что там за аппаратура, какая — это же надо специалистом быть. «Контор» в экспедиции много участвует, пока разберутся… — А потом? — собеседник смотрел на Владимира Александровича с искренним интересом. — Если учесть, что, насколько я помню, фирма господина Степаненко является крупнейшим спонсором Ассоциации полярных работ… Переправить «груз» прямиком на дрейфующую станцию — это же ведь по уже упоминавшимся причинам проблемы не составляет. — Да… Льдина — она и есть льдина. Плавает себе посреди океана… — Сегодня — в нашем секторе, завтра — в американском… Границы условные — то русский самолет навестит, то какой-нибудь еще. Что? — Ничего. Умный ты мужик, Саныч. Сколько я тебе должен? — Давай посчитаем… Если с шестого — сегодня шестнадцатое, десять дней… — Ну да! Что — твои трое суток в ментовке я тоже оплачивать должен? Неделя! Неделя — и не больше. — Мастер, не мелочись! Я же не прошу за нахождение и застенках двойной тариф… Хотя стоило бы! — Нормально! Неделю работал — за десять дней получаешь… Я так с вами, коррумпированными элементами, разорюсь! — Слушай, бред какой-то! Да подавись ты вообще своими деньгами! — Виноградов сделал вид, что уходит. — Постой! У тебя что — коллеги вместе с печенью чувство юмора отбили? Не обижайся… Степаненко медленно, зная, что капитан оценивает каждое его движение, сунул руку в маленькую поясную сумочку. Достал пачку грязно-зеленых купюр: — На! Виноградов нарочито небрежно сунул доллары в карманы. Переступил с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. — Спасибо. С тобой приятно иметь дело… Уезжаешь? — Да. Прямо сейчас. — Может, еще увидимся? — Ему очень захотелось сказать Мастеру что-нибудь приятное. — Увидимся. Наверняка… — И, улыбнувшись одними уголками губ, добавил, пожимая протянутую руку: — Все там будем. Кто раньше, кто позже… — Прощай, — Виноградов уже понял. Он только не знал, когда и как все это произойдет. — Всего доброго… Владимир Александрович, не торопясь, повернулся и сделал несколько шагов по тропинке, в сторону автобусной остановки. Напряженный слух уловил — далеко за деревьями, в той стороне, куда скрылись крепыш с приятелем, что-то тяжело хрустнуло. Может, они рассчитывали, что Виноградов вернется назад, к «Динамо»? Тогда есть шанс…