— Потому что я не смогу контролировать жизнь своих близких. Не смогу спасти их, сберечь. Я хочу всегда быть рядом и иметь возможность спасти. Снова взяла в руки стакан и задумчиво покрутила его. — В детстве я частенько представляла себе, что спасаю своих родителей, и они больше никогда не поедут в горы! — вырвалось у меня со слезами. — И вы будете счастливы? — Да! И я буду счастлива… — А вы счастливы сейчас, Оксана?...». На этом вопросе закончилась наша с ней встреча. И моим домашним заданием стало понять, счастлива ли я. Вообще, была ли я счастлива. Вечером после ужина я села за стол в своей комнате и, взяв листок бумаги, выписала всё то, что делает или делало меня счастливой. Удивительное дело, ни раньше, ни, тем более, сейчас, в моём списке счастья не было Саши! При мыслях о муже я не испытывала счастья. Никогда! Даже в далёкой молодости. — Так что же я испытывала тогда? — кусая губы, с отчаянием спросила я себя. — Что?! Спокойствие? Надёжность? Нежность? Уверенность? Я покачала головой и отложила листок в сторону. На самом деле, ощущение бесконечного счастья я испытала дважды в своей жизни, и оба эти раза были связаны с рождением моих детей. Всё остальное время я испытывала радость, боль, грусть, тоску, печаль… всё что угодно, кроме счастья. «Почему? — я удивлённо смотрела на психолога на следующий день. — У меня есть всё, что нужно для счастья, а счастья, получается, нет? — На этот вопрос только вы сами можете ответить. Почему вы не счастливы, Оксана? — Потому что я боюсь быть счастливой? — потрясённо произнесла я. — Не хочу испытывать счастья, чтобы потом не испытать боли? — я медленно моргнула и нервно рассмеялась. — Ну, нет! Мне было больно! Очень! Когда ушёл Саша, я едва не умерла от боли! — Да, вы едва не умерли, потому что… — Потому что я потеряла контроль? Потому что ситуация была мной не запланирована? Я потрясла головой. — Такого не может быть! Нет… это же получается…, — я снова покачала головой, не веря сама себе. — Это, получается, была не любовь?». Взяв пакетик орешков, пошла в парк. Одна. Мне нужно было сейчас побыть одной. Осмыслить всё, что произошло. Нет, не планировать будущее, расписывая его по дням и минутам. Наоборот, я сейчас думала о прошлом. Никогда не ходила к психологам, считая это придурью, лишней тратой денег, но сейчас я была благодарна своему психологу за то, что помогла мне лучше понять себя. Принять себя. Я тихо рассмеялась себе под нос. — В сорок-то два года принять себя — это вообще как? И, всё же, это было нужно мне. Вся эта ситуация была мне нужна. Чтобы переосмыслить свою жизнь. Чтобы позволить себе наконец-то стать счастливой. Самой по себе. Благодаря самой себе. Не ищи опоры и смысла жизни в детях, которые, слава богу, уже выросли и сейчас строят сами свою жизнь. Я не хочу искать счастья в мужчине. Я хочу быть просто счастлива. Что такое счастье? Говорят, что у каждого оно своё. Наверное, так и есть. Вернее, так и есть. А для меня что есть счастье? Сейчас? Я задумчиво шла по дорожке. Ответ на этот вопрос я искала долго. Всю ночь думала над этим, не в силах уснуть. В итоге пришла к выводу, счастье — это то, что я жива. У меня две руки и две ноги. Я дышу, я думаю, я вижу… Я есть, и я сейчас иду кормить белочку. Разве это не есть счастье? Усмехнулась сама своим мыслям. Сплошная философия… Но, как говорится, «Не было бы счастья, да несчастье помогло». По крайней мере, сейчас я готова ответить на свои вопросы. Любила ли я мужа? Да, любила. Так, как умела. Я уважала его, испытала вместе с ним чувство радости, была и нежность, и грусть, и даже боль. Мне было хорошо с Сашей, мы построили с ним спокойные отношения. Люблю ли я его сейчас? Нет. Я отпустила его. Отпустила свою любовь к нему. Мне сейчас уже и не больно. Я выбрала движение вперёд. Я выбрала свою жизнь и себя. Протянув руку с орешками, я, затаив дыхание, смотрела, как маленькая хитрая белочка спускается ко мне. Доверчиво перебравшись ко мне на ладошку, она принялась неспешно лакомиться орешками. Я едва не прослезилась от умиления. Доверие. Основа взаимоотношений. А готова ли я к доверию? Покормив белочку, отряхнула руки и, махнув ей на прощание, пошла к санаторию. — Хватит прятаться, Оксан. В конце концов, ты взрослая женщина и имеешь право целоваться с тем, с кем хочется и, самое главное, не испытывать при этом угрызения совести. Я уже подошла к центральному входу, как увидела Константина. Не одного. Он стоял, крепко прижимая к себе женщину. Сбившись с шага, я замерла, не отрывая от них взгляд. Женщина что-то говорила ему, а он смеялся, покачивая её в своих объятиях. Прикусив губу, я повернулась, чтобы зайти с бокового входа. Звонок телефона заставил меня вздрогнуть. — Оксана! — раздался за спиной крик. Я замотала головой и, прибавив шаг, проскользнула внутрь. — Да, Свет, — ответила я на звонок, забегая в номер. — Оксан! У нас ЧП! Глава 9. Мужик я или где! Александр — Пуся, ты где? Ты время видел? — голос Маши дрожал от обиды. — Мы с сыночком кушать хотим вообще-то. — Приготовь. Продукты есть, а если нет, сходи в магазин…, — безэмоционально ответил Александр и сбросил звонок, не отводя взгляда от родных окон. Последние несколько дней он после работы приезжает к бывшему дому. Ну как, к бывшему? Так-то они ещё не развелись. Вопрос, конечно, времени, но ведь по факту он ещё муж Оксаны. В окнах все эти дни не было света, и почему-то это ужасно пугало. Словно бы этот свет нужен был ему. Для чего? Да он, честно говоря, и сам не знал. Наверное для того, чтобы снова почувствовать себя уверенным. Это же важно, чувствовать себя уверенным в своей жизни, в завтрашнем дне, да даже в сегодняшнем вечере. Вот как раньше. Он вставал утром и его ждал вкусный завтрак, шёл на работу в чистой рубашке и знал, что после работы его ждали дома. Ждали уставшего, недовольного, временами даже злого… Его ждали любого. Сейчас его, правда, тоже ждут. Он криво усмехнулся. Ждут, конечно, ведь жрать-то хочется. — Где же она? Дома должна бы быть. Может, уехала? — снова с тоской посмотрел он в тёмные окна. Как же хотелось сейчас выйти из машины и войти в родной подъезд, подняться до шестого этажа и, открыв квартиру, окунуться в привычный уютный мир запахов и звуков. Хочется, чтобы Оксанка, напевая, что-то мешала в кастрюле, а потом бы крикнула ему: «Саш, идём, всё готово!». Почему он ушёл от этого? Почему ему это стало не нужно? Оксана была хорошей женой, и матерью была хорошей. Просто ему стало скучно. Показалось, что жена — «прочитанная книга», как говорится. Всё стало обычно, предсказуемо. Скучно. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Захотелось глупого, восторженного обожания. Захотелось почувствовать себя молодым и влюблённым. Ему же действительно сорвало крышу от любви к Маше. Только была ли это любовь… Может это была все-таки не любовь? А любовь была здесь, на шестом этаже? Когда он увидел Оксану в кафе, обалдел. Настолько она была красивой, стильной, роскошной. На её фоне Маша была глупым бочонком. Почему он раньше этого не видел? Сейчас, спустя всего-то три месяца, как ушёл из дома, он может признаться себе, что там, с Машей, уже точно не любовь. То, что было сладко и порочно, то, что воспринималось как настоящее, большое чувство, оказалось самообманом. Только как вернуть то, что у него было? Посидев ещё немного, он решительно стиснул зубы и вышел из машины. Зайдя в подъезд, даже не стал дожидаться лифта, бегом поднявшись на шестой этаж и замерев перед такой родной, привычной дверью, достал ключи. — В конце концов, я всё ещё муж! А, значит, я имею право здесь быть, — решительно тряхнув головой, вставил ключ в замочную скважину. Вернее попытался вставить. — Замок поменяла? — недоумённо прошептал он и попробовал ещё раз. — Поменяла. Разозлившись, он ударил кулаком по двери и ещё раз, и ещё… Пока не почувствовал боль в руке. Почему-то тот факт, что Оксана поменяла замки, было для него как ушат холодной воды. Словно тем самым она вычеркнула его из своей жизни. — Ну, нет! — зло прошипел он, доставая телефон. — Мы, во-первых, ещё не развелись, а во-вторых…, — он смачно выругался, — я здесь живу по паспорту! Оксана «Всё-таки с доверием у меня пока не очень», — я смотрела в окно такси. По стеклу текли капли дождя, размывая очертания деревьев. А может, это не капли дождя, а слёзы? Вытерев влагу со щёк, я прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. «Сбежала я»... Было обидно. Вот честно! Я же не навязывалась ему? Вспомнила знаменитую фразу «Не виноватая я, он сам пришёл!», и рассмеялась про себя. Сразу стало чуточку легче. Слёзы высохли и горечь ушла. Правда, вместо них появилось сожаление. Может зря я убежала? Ведь что, собственно, я видела? Он стоял и обнимал женщину, а она, смеясь, ему что-то рассказывала. Она же может быть другом? — Пфф… Мне в голову не придёт так прижиматься к Пашке, хоть мы и друзья, — покачала головой я. — Тогда, может, сестра? Снова кольнуло сожаление. Я не узнаю теперь никогда о том, кто это был. Я ушла, вернее, убежала, не дав возможности себе даже попытаться узнать. — Всё же над доверием нужно поработать, — снова вздохнула я и с сожалением прикрыла глаза. А, с другой стороны, может всё правильно? Может это даже хорошо, что я не узнала правды? Ведь если представить себе, что эта женщина рядом с ним не сестра и не друг, то как бы я себя чувствовала? Даже гадать не надо. Мне было бы плохо. Вернее, мне даже сейчас нехорошо. Всё же предательство мужа больно ударило по мне, разрушив мою веру.