– Við erum aftur á bak. – А что это означает? – «Мы опять отстали». – Воу! – опомнилась Элис и зашагала быстрее вперёд, догоняя толпу курсантов, которым мистер Кейс уже рассказывал про что-то другое. А о чём именно, Элис и Алекс не знали, поэтому Элис поворачивается назад, чтобы найти Алекса, но тот уже стоял рядом с ней. – А что ещё можешь сказать? – Frá hvaða borg ertu? – Алекс опустил взгляд на девушку, которая в это время тоже смотрела на него с хмурым взглядом, готовясь дрогнуть пухлыми губами о значении услышанных слов. Парень тихо смеётся над ней. – «А ты из какого города?», – перевёл Алекс. Элис слегка оживилась, когда слышит знакомый английский язык. – Чикаго, штат Иллинойс. Тоже из маленького города и тоже по нему скучаю, – тепло улыбается Элис и вспоминает все счастливые моменты в родном городе, начиная с первого слова «мама» и заканчивая на смерти отца, ведь именно тогда её счастливое детство было закончено длиной в тринадцать лет. Когда она увидела в гробу полностью безжизненное тело папы, его белая кожа от отсутствия кровообращения по всему телу придавала ещё больше значения тому, что Джон Рутиер был точно мёртв. Одет он был официально: чёрные брюки, чёрные туфли и чёрный галстук, который красовался на его фарфоровой шее. Все эти вещи он всегда надевал на важные мероприятия и встречи по работе. Но в шкафу у него висела его любимая бежевого цвета рубашка, которую он ни разу не надевал. Джон всегда отшучивался, что у него или не было повода её надевать на какое-то именно мероприятие, или же у него на было настроение надевать именно её. А чаще всего он забывал про её существование. И тогда, в гробу, это был первый и последний раз, когда он смог надеть эту бежевую рубашку. Если бы мертвецы оживали на своих похоронах или всё же души уславших тел смотрят на своих родных свысока, то, как думала Элис, у Джона были бы полные радости штаны, что он всё же смог надеть эту чёртову рубашку. Конечно, надевать рубашку и застёгивать на пуговицы приходилось танатокосметологу, а Карен не могла оставить в их общем шкафу любимую рубашку мужа. Она решила, что лучше наденет её на мужа, порадовав носке любимой вещи хотя бы на своих похоронах, и ей станет немного легче открывать двери шкафа, совсем не боясь пасть взглядом на рубашку Джона. Элис никогда не выкинет из своей памяти последние секунды нахождения с папой. Ей сложно было стоять у деревянного гроба и смотреть на белое и лишённое эмоций лицо. А ведь он, в тот вечер перед отъездом в Аризону, тепло и с большой любовью улыбался ей, целовал её в носик и щёчки, шепча ей на ушко о том, что они всей семьёй съездят на море, когда он вернётся обратно в Чикаго. Он тогда её попросил никому не говорить об этом, чтобы оставалось секретом, а приехав домой, устроил бы сюрприз, а Элис бы смеялась с ошарашенных взглядов мамы и брата. Но сюрприза так и не случилось. Сюрпризом для всех обернулись новости по телевизору, где показывали кадры, как тело Джона накрывали одеялом и закатывали его в чёрный фургон. Элис так и не рассказала Карен и Томасу о поездке на море, навсегда пообещав папе об их общем секрете. Элис, вырвавшись из глубоких мыслей, даже и не заметила, как они все выстроились в ряд по линеечке, прямо как в армии. На миг директор отошёл куда-то в сторону. Пока отсутствовал мистер чемоданчик, как уже успели прозвать некоторые парни во время экскурсии, Элис глазами стала рассматривать большущий обширный зал. Она боялась вздрогнуть мышцей лица, чтобы показать свои эмоции, даже если неконтролируемо поведёт бровью, или начнёт двигать фалангами пальцев, посчитав, что она просит помощи у взрослых с помощью азбуки Морзе. Сейчас она думала о том, как бы ей не вылететь из академии, в которую попала совершенно случайно, но с нацеленным решением. Продолжая глазами рассматривать зал, она задумалась, что, если когда-нибудь настанет апокалипсис, то всё население Чикаго уместилось бы в этом зале. Не всё население, но жители Мосфедльбайра точно бы уместились здесь, не оставив никого погибать снаружи. На стол, который давно стоял по середине зала, положили несколько стопок академической формы, аккуратно сложенные на друг друге. Мистер Кейс вернулся обратно и встал за стол, рассматривая академическую одежду так, будто увидел её впервые, попутно посматривая на студентов. – Сейчас у нас будет заключительный этап экскурсии и это выдача академической формы каждому в руки. Ничего сложного. Скажу сразу, что эта форма не полицейская, это обязательная академическая форма, которую вы обязаны носить в течении всего учебного года. Полицейские формы вам выдадут ближе к концу учебного года, – на одном дыхании твёрдо сказал мистер Кейс и в свои руки берёт форму. Мужчина с сединой на голове подходит к ровной линии, выстроенной из курсантов, и смотрит на первого юношу, который стоял прямо, точно как солдатик из сказки Гофмана «Щелкунчик»: руки точно по швам классических брюк, кончик носа поднят точно наверх, а глаза чётко устремлены на мистера Кейса, дожидаясь долгожданных от него поздравительных слов о поступлении и уже примерить академическую форму на себе. – Поздравляю вас с успешным поступлением. Ваша академическая форма, – немного торжественно улыбнувшись, проговорил мистер Кейс и протягивает юноше форму. – Спасибо, сэр, – немного тихо прошептал парень, но в его голосе чувствовалась частичка твёрдости, и медленно берёт в руки долгожданную форму, не сводя с мистера Кейса глаз. Мужчина коротко ему кивает и возвращается обратно к столу, беря в руки следующую форму. Повторилось то же самое: слова поздравления, выдача формы, слова благодарности от курсанта и вновь в руках очередная форма. Всё это время все курсанты не двигались с места и стояли в полной зале тишине. Мистер Кейс подходит к двенадцатому по счёту юноше и протягивает форму с теми же словами: – Поздравляю вас с успешным поступлением. Ваша академическая форма, – с той же маленькой торжественной улыбкой произнёс мистер Кейс и протягивает форму. В тишине раздаётся маленький смешок и исходил он из уст того парня, кому протягивал форму директор. – Овсянка, сэр, – усмехнувшись, ответил парень и руками берётся за форму. – Ты исключён, – довольно спокойным тоном произнёс фразу мистер Кейс, но в голосе сможет было слышать его недовольный тон. Его слова эхом раздались по тихому, как на кладбище, залу. Элис не дала себе вздрогнуть и дала себе слово, что продержится без единых эмоций, чувств и телодвижений до тех пор, пока ей в руки не выдадут форму. За место того, чтобы вздрогнуть, она тяжело сглотнула ком в горле и продолжала смотреть прямо. Алекс, стоящий около неё, слегка взял её за запястье руки и большим пальцем руки погладил её нежную кожу. Прикосновение малознакомого парня дало Элис некое спокойствие, на которое она не знала как реагировать. Она сейчас не сможет возразить ему слова об личном пространстве или вроде того, но плохих намерений от Алекса она не чувствовала. Это было, скорее всего, как дружеская поддержка, чтобы она не нервничала, ведь эти полицейские умеют видеть страх и обман в глазах человека. Ей стало интересно, что сейчас бы мог видеть директор в её глазах: сам страх или обман, что она скрывает страх? Элис надеется ни на что из перечисленного. – Это была шутка… С-спасибо, сэр, – растерянно проговаривает парень. Его голос заметно дрожал. – Думаю, дважды повторять не буду, – не скрывая недовольства, директор отходит от курсанта на несколько шагов назад, чтобы в последний раз взглянуть на неудачную шутку клоуна, а затем кивком головы указывает на выход, всё также держа в своих руках академическую форму клоуна, который почти получил если бы не его импульсивность в словах. Парень посерьезнел, отчаянно покивал, хмуро глядя на мистера чемоданчика, и грубой походкой направился к выходу. – Поздравляю вас с успешным поступлением. Ваша академическая форма. – С-спасибо, с-сэр, – тихо, как мышка, еле прошептала губами девушка, которая стояла от Элис, примерно, в пять человек. – Исключена. – Но… Не дослушав возражение курсантки, мистер Кейс развернулся с формой в руках маленького размера и заменил на мужскую академическую форму. Девушка зашмыгала носом и, громко заревев, направилась к выходу, попутно смахивая с щёк солёные слёзы. Дверь за девушкой захлопывается. Теперь же у Элис было много вопросов, но мало ответов на них. Что эта девушка сделала не так? Ответила ему не в твёрдом и стальном тоне, что надо было. Девушкам сложно сдерживать свои эмоции, ведь им свойственно быть сентиментальными. Но порой не все девушки проявляют сентиментальность, чтобы избежать лишних вопросов и не показать свою слабость на глазах у всех. Тёплое прикосновение на запястье девушки исчезает тогда, когда мистер Кейс поворачивается лицом к курсантам и подходит к Элис с академической формой. Элис, сильно сжав челюсть, устремила свой взгляд на мистера Кейса, когда их глаза встречаются на разных уровнях. – Поздравляю вас с успешным поступлением. Ваша академическая форма. – Спасибо, сэр, – твёрдо сказала Элис и аккуратно берёт с мужских рук свою академическую форму, которая отличалась от всех поменьше размером и моделью. Сохраняя хладнокровный взгляд, Элис старалась до последнего держать зрительный контакт с мистером Кейсом до тех пор, пока мужчина не прервал его первым, сочтя, что пора выдавать форму следующему курсанту. Так и оставшись стоять на месте по линии, Элис продолжала смотреть прямо, немного улыбнувшись себе, но вскоре быстро снимает улыбку с лица, будто иголка в сердце дала знать о возможном исключении. Было исключено ещё парочка человек, которые не соответствовали базовым правилам академии, что число курсантов немного увеличилось, чем в начале экскурсии. Мистер Кейс собрал всех курсантов в центральном коридоре и, соединив руки за спиной, начал говорить: – И так, наша экскурсия подходит к концу. Списки групп будут вывешены здесь, на этой стене, – мужчина почесал затылок и этой же рукой указал на нужную стену, – примерно, через два часа в центральном коридоре. Также мы отправим на вашу электронную почту. По возможности, передайте другим. Мистер Кейс взглянул на каждого курсанта, которые с улыбкой и наслаждением слушали его долгожданные слов, оканчивающие страшное мероприятия для каждого молодого человека в университете. Элис не переставала улыбаться и, поближе придвинувшись к Алексу, взглянула на него, чуть не сломав шею от высокого наклона головы. Алекс, ощутив тепло рядом с ним, с легко опустил голову вниз и с той же теплой улыбкой, как Элис, посмотрел на девушку. Несколько небрежно кудрявых волос упало на его лоб, что сделало это в юноше очень привлекательным. Алекс, глядя лукаво на Элис, наклонился к уху и прошептал: – Как вам предложение сходить в ближайшее кафе, мисс Рутиер? Глава 33. Моя леди. От вопроса Элис покрылась лёгким румянцем. Впервые за всю свою жизнь она слышит такой вопрос от симпатичного ей парня. Она сразу начала представлять, как он заказывает полусладкий капучино или чай без сахара, а Элис решается обойтись лишь чашечкой самого крепкого кофе в их заведении, без сахара. Юноша удивляется действиям девушки и настаивает её на небольшой кусочек какого-нибудь торта, который она пожелает. Официант предоставит им счёт, Элис будет платить за себя, ведь её будет долго мучать совесть за то, что за общий заказ заплатит парень, будто это она заставила совершить благое дело. Но с другой стороны ей нравилось, что на Земле всё ещё остались настоящие джентельмены, которых можно редко встретить. Сегодня Элис впервые сможет ощутить непередаваемые ощущения, когда Алекс будет оплачивать за неё счёт из своего кошелька. А может, и не будет. Слишком ранние ожидания, ведь она ещё не дала своего ответа. – Элис? – А, да-а-а, пошли, – опомнилась Элис и энергично поправила лямку сумки на своём плече. – Отлично! Супер! – его грубый голос прозвучал на тон выше, когда радуется удовлетворительному ответу и широко ей улыбается. Молодые люди направились к выходу и вдвоём вышли из академии. На улице появилось яркое солнце, которое освещало все улицы Нью-Йорка и лицо Элис, которое начало щуриться от солнечных лучей. Алекс прочищает горло и опускает взгляд на Элис. – Мы можем пойти прямо сейчас или у тебя есть какие-то планы? Мы могли бы встретиться вечером, если ты хочешь, – Алекс взглянул на девушку с любопытством, взглянув на её пухлые губы. Как только девушка приоткрывает рот, Алекс мигов возвращает взгляд на её серые глаза. – Нет, – улыбнулась ему Элис и спускается по лестнице вниз. Алекс прослеживает за её действиями и тоже спускается по лестнице, засунув руки в карманы брюк, – на сегодня у меня нет никаких планов, так что-о-о, – девушка оборачивается к Алексу с хитрой улыбкой и, раскинув руки в стороны, продолжила, – от меня не отвяжешься. – Раз ты от меня не отвяжешься, – догоняет её Алекс широким шагом за пару секунд и, – то в путь? – он подмигивает девушке. Та быстро кивает в знак согласия и вновь поправляет лямку на плече. Алекс, как полноценный житель Нью-Йорка, проживающий здесь чуть больше пяти лет, махнул рукой Элис к себе и повёл её за собой в нужную сторону, где находились ближайшее кафе. Элис решила не жалеть своих ног и попросила его немного прогуляться по улицам города, на что Алекс без возгласов кивнул и повёл их по другому маршруту, который ранее был. Всю дорогу они обсуждали своё детство в родных городах, начиная от отрезания пуповины после их рождения и заканчивая настоящим временем. В первые пять минут разговора Элис чувствовала неловкость и смятение над собой потому, что она чувствовала неуверенность в своих действиях и ответах. Но через некоторое время она чувствовала себя максимально комфортно с Алексом так, будто они знали друг другу несколько лет и через долгое время наконец-то встретились друг с другом и теперь рассказывают друг другу всё, что у них произошло за период времени, когда их дружба оказалась на большом расстоянии, в разных точках мира. Прямо как с Венди, когда они летом встретятся в Чикаго. До кафе они добрались за тридцать минут, не спеша, где, по словам Алекса, подавали не только вкусный кофе, но и вкусные пирожные и другие закуски к кофе или чаю. Юноша открывает перед Элис дверь и галантно, как настоящий джентельмен, приглашает её рукой внутрь с милой улыбкой, также искренне улыбаясь и глазами с голубо-зелёными радужками, устремлённые на неё. Элис смущённо улыбается и коротко кивает ему в качестве благодарности. Она переступает порог и сразу начинает разглядывать кафе небольшой площади. Весь интерьер в помещении был выполнен в стиле бохо, что придавало кафе особую атмосферу простоты, но и в то же время чувствовался комфорт и уют, как в родных стенах своего дома. Другое название интерьера говорило само за себя – "пёстрая свобода". Люди, сидящие в разных уголках за небольшими столиками и бурно о чём-то общаясь, не давали тебе чувства того, что ты зашла в кафе, будто ты никогда не обязана переступать порог дома, а наоборот, своими улыбками так и манили присесть рядом с ними и как настоящая семья начать беседовать так, будто и не были друг друг чужими. Элис выбирает небольшой круглый деревянный столик в скромном углу и усаживается на стул, положив маленькую сумочку себе за спину. Алекс уселся напротив Элис и, подперевшись щекой об кулак, стал изучать меню ресторана. Парню не требовалось и минуты, как он уже выбрал чай и кусок чизкейка с лимонным вкусом. Элис же, в отличие от Алекса, который бывал в этом кафе не один раз, внимательно глазами изучала каждое блюдо. Кроме пирожных, чая и кофе были также и горячие блюда, от описания которых у девушки потекли слюнки. Элис решила остановиться на чашечке эспрессо. Не стоило долго ждать, как к их столику уже подойти молодая девушка с лучезарной улыбкой, держа в своих руках маленький блокнотик. Её волосы блондинистого цвета были заплетены в аккуратную маленькую шишку на затылке с красивой, усеянной стразами, заколкой на виске. Одета она была в специальный рабочий фартук коричневого цвета с большим карманом на талии. – Добрый день, – поприветствовалась девушка, взглянув усталыми глазами на каждого посетителя, но её яркая улыбка старалась не показывать недосып девушки, что у неё хорошо получалось. – Вы готовы принять заказ? – она берёт ручку, ранее закреплённая у неё на нагруднике фартука, и нажимает на конце кнопку, издав характерный звук, что заставило стержень выйти наружу. Она поднимает блокнот поближе к себе и, поднеся ручку к нему, приготовилась принимать заказ. Алекс взглянул на Элис, а та с улыбкой коротко кивнула, намекая о том, что она тоже готова принять заказ. Парень прочистил горло. – Добрый день, – начал диктовать Алекс своим низким баритоном, – мне зелёный чай и чизкейк с лимонным вкусом, – он наблюдал за официанткой, как та быстро записывала в блокнот озвученный заказ. – А девушке… – протянул Алекс и, не двигая головы, глазами посмотрел на приятельницу, поджав нижнюю губу в смущении. – Мне просто эспрессо, – быстро улыбнулась Элис официантке и сложила руки в единый маленький кулачок. Официантка дописывает заказ и коротко им кивает, забирает со стола меню, а затем стремительно удаляется в нужную сторону. Подождав, когда чужачка от них отдалилась, Алекс немного нагнулся над столом, чтобы придвинуться ближе к Элис. Девушка взглянула на него свысока. – Только эспрессо? – прошептал он низким голосом, за которым слышался заботливый тон. Несмотря на шёпот, его голос продолжал оставаться громким. – Взяла бы кусочек какого-нибудь торта. – Не люблю сладкое, – честно ответила Элис. – Как это не любить сладкое?! – вскинул брови Алекс и откинулся на спинку стула. – Боишься, что из-за одного укуса торта или одной конфетки заработаешь сахарный диабет? – Не боюсь, просто я не настолько помешана на сладком. Иногда, конечно, я могу побаловать себя небольшим количеством конфет, но иногда начинаю сильно чесаться. Даже от одного съеденного печенья с шоколадной крошкой, – закончила она с печалью в голосе, наблюдая за людьми через окно на улице, показывая парню свои идеальный профиль. – Да-а, не повезло тебе, – протянул Алекс, отведя глаза в сторону. – Хотя сегодня ты могла бы сделать себе исключение. Живём один раз. – А я посмотрю, как ты съешь чизкейк. Вдруг он не вкусный, – с прищуром ответила девушка. – Хочешь сказать, что я твой подопытный? – усмехнулся Алекс и посмотрел на Элис исподлобья. – Типа того, – без стеснения ответила та и коварно улыбнулась одним краем губ. Алекс довольно хмыкает и засматривается на красивый уличный вид за окном, как посчитала Элис, как настоящий ценитель и любитель природы. Хоть и на улице не было ни единой зелени или маленького дерева, но Элис нравились просторные и чистые улицы с разнообразными яркими вывесками на каждой стене домов. В обеденное время на улицах и дорогах стало больше активности, чем утром. Машины сновали туда-сюда по дорогам, а люди в одиночку или компаниями спокойно ходили по тротуару и смеялись над общими шутками. Элис разглядывала улицу Нью-Йорка до тех пор, пока она не понимает, что они оба сидели в неловком молчании, каждый думая о своём. Девушка решила нарушить тишину первой и прочистила горло, дать понять Алексу о том, что она хочет что-то сказать. Парень, отвлекшись от картины за окном, с умиротворённым видом переводит взгляд на девушку, точно устремив свои пронзительные глаза на её, заставив Элис немного смутиться. – Алекс…