– Ну что там, чувак? Тебя приняли?! – Ага. – Да-а-а! – Ура-а! – Кру-у-уто, блин! – Ага-а-а! – Но ты хоть готовился, а я даже не притрагивался, – сказал Аарон. – Точно. Я должен быть счастлив, что разговариваю с тобой. Ты мощный вообще, вроде Геракла. – Ага, постоянно чищу конюшни. Короче, у меня вечеринка. – Когда? Сегодня? – Точно. Родители в отъезде – вся квартира моя. Ты ведь придешь, да? – Настоящая вечеринка? Не чаепитие с тортом? – Угадал. – Конечно, приду! Я учился в восьмом классе, поступил в крутую школу и шел на настоящую вечеринку. Жизнь удалась! – Можешь принести бухло? – Типа выпить? – Крэйг, сосредоточься. Да. Типа. Принесешь? – У меня же нет удостоверения личности. – Крэйг, ни у кого из нас нет удостоверения личности! Я спрашиваю, ты можешь прихватить что-нибудь у родителей? – Не уверен, что у них есть… – Но, конечно, я знал, что это неправда. – У них точно что-нибудь есть. Я прикрыл телефон рукой, чтобы мама не услышала. – Скотч сойдет? Есть бутылка скотча. – Какого? – Блин, чувак, да откуда я знаю? – Ладно, тащи. Слушай, можешь позвонить каким-нибудь девчонкам? Откуда? Я же целый год просидел за пособиями в своей комнате. – Нет. – Ладно, проехали, девочек я возьму на себя. Но ты хотя бы поможешь мне все приготовить? – Конечно! – Тогда дуй сюда. – Мам, я пойду к Аарону! – объявил я, сложив телефон. В другой руке я все еще держал конверт с приветственным письмом, поэтому вручил его маме, чтобы отнесла в мою комнату. – Чем вы там собираетесь заниматься? – спросила мама, сияя улыбкой сначала пакету, потом мне. – Ну… я останусь у него ночевать. – Будете праздновать? Это точно нужно отпраздновать! – Ну да. – Крэйг, честное слово, я не знаю ни одного человека, который бы так упорно готовился к поступлению, как ты. Ты должен гордиться собой, и тебе уже пора сделать передышку. Ты очень талантлив, и сегодня мир это заметил. Крэйг, ты сделал первый шаг в удивительном путешествии… – Да ладно, мам, хватит. – И я обнял ее. Накинув куртку, я сел за кухонный стол и сделал вид, будто пишу сообщение в телефоне. Как только мама вышла, я бросился к шкафчику под мойкой, достал бутылку скотча («Гленливет») и вытащил из буфета термос, в котором брал с собой еду в начальной школе. Мне думалось, что на вечеринке термос будет смотреться нереально круто. Я отлил в термос немного скотча, а в бутылку долил воды до прежнего уровня – на случай, если родители за этим следят, потом затолкнул термос в карман куртки и крикнул маме, что позвоню. Впервые за год я ехал в метро к Аарону без учебника на коленях. Выйдя на нужной станции, я взлетел по лестнице, промчался по серым улицам, проскользнул в дом, кивнул консьержу и так вдавил большим пальцем кнопку лифта, что она слегка накренилась и повернулась. На шестнадцатом этаже возле открытой двери, за которой надрывалась рэп-музыка с призывом убивать людей, стоял Аарон. Он протянул мне свою металлическую сигарету и предложил: – Курни. Отпразднуй. Я остановился. – Когда, если не сейчас? Я кивнул. – Пошли, покажу. Аарон провел меня в дом, усадил на диван и показал, как держать сигарету, чтобы не обжечься о металл. Он объяснил, что нужно втягивать дым в легкие, а не в желудок: «Не глотай его, Крэйг, а то тебя не торкнет», – и что выпускать его нужно через нос или рот и как можно медленнее – удерживая дым в себе как можно дольше. Долго, но не слишком, а то закашляешься. – Как ее поджечь? – спросил я. – Я тебе зажгу. Он присел на диван передо мной, а я бегло осмотрел гостиную, пытаясь запомнить, как все выглядит, на случай, если что-то вдруг изменится: по стенам книжные стеллажи от пола до потолка, в центре свободное пространство, заполненное кофейным столиком, высокой пепельницей с канавками по бокам, собакой из фарфора и маленьким электрическим пианино. Некоторые говорят, что из всего, что я делал до сих пор, к курению травки более-менее приближалось сильное раскачивание на качелях, но Аарон сказал, что те, кто так говорит, наверное, накуривались, когда качались на качелях. Взметнулось бутановое пламя. Я как можно старательнее затянулся металлической сигаретой, как будто мне ее врач выписал. Рот мгновенно наполнился хорошо знакомым пьянящим и легким химическим привкусом – так пахло в комнате Аарона. Сидя со втянутыми щеками, я посмотрел ему в глаза. Он закрыл зажигалку и улыбнулся. – Только не в щеки! – велел Аарон. – Ты похож на этого трубача, как его… Диззи Гиллеспи[4]! В легкие, слышишь? Втягивай в легкие. Я попробовал втянуть по-другому. Показалось, что у меня внутри не дым, а пузырь клея. – Вот так, да, и держи, держи… Глазам стало горячо, выступила слеза. – Держи-держи. Хочешь еще? Я в ужасе замотал головой. Аарон расхохотался. – Ладно, чувак, ты крут. Ты прямо крут! Пф-ф-ф. Я выдохнул дым прямо в лицо Аарону. – Блин, чувак! Ну ты даешь! – Аарон замахал руками, разгоняя вырвавшееся из меня облако. – Ты точно раньше не накуривался? – И что теперь будет? – спросил я, тяжело дыша и жадно втягивая в себя воздух, в котором все еще висел дымок. – Может, ничего и не будет. Аарон встал, забрал у меня сигарету и положил на высокую пепельницу. Потом протянул мне руку – я ожидал рукопожатия, но он просто стащил меня с дивана. – Поздравляю! Мы обнялись, губами к уху – настоящее мужское объятие с похлопыванием по спине. Отстранившись, я улыбнулся и, обхватив его за руки, сказал: – Тебя тоже, чувак. Все будет круто! – Я скажу тебе, что будет круто: наша сегодняшняя туса. – И Аарон принялся мерить шагами гостиную, загибая пальцы. – Так, сначала сходи за газировкой для напитков. Потом уберем все папины книги и бумаги, чтобы ничего не испортить ненароком. Еще ты должен позвонить одной девчонке. Ее отец пригрозил полицией, если я позвоню еще раз, так что скажешь, что ты из «Гринписа». – Погоди, я не запомню. – Я взял с кофейного столика в гостиной плотные линованные карточки для записей. Я начал было проставлять фломастером номера, как вдруг меня торкнуло.