– Я не могу сказать, кто мы друг другу, Роу. Не могу, потому что это целиком и полностью зависит от тебя. Но я могу сказать, кто ты для меня. И мои чувства точно не выразит слово «подруга». Ты значишь для меня гораздо больше. Настолько больше, что я до чертиков боюсь озвучить подходящие слова. Боюсь того, что ты не хочешь их слышать. Я просыпаюсь с мыслями о тебе и засыпаю с мыслями о тебе. Я вижу твое лицо во снах, а твою улыбку – стоит только закрыть глаза. Твой голос, мурлыкающий песенки поздно вечером, когда ты думаешь, что никого рядом нет, – музыка для моих ушей. Знаю, это стремно, что я подслушиваю твои песни, но, пожалуйста, не прерывай меня, к этому мы можем вернуться потом, – поднимаю я руку, останавливая Роу. – Мое сердце запуталось, – касаюсь я ладонью груди. – Я не знаю, что делать, как себя вести и что говорить. Я правда ни черта не понимаю, что говорить! Что ни скажу, все не то, поскольку никаких слов не достаточно. И я переживаю – боже, Роу, – я постоянно переживаю, что какие-то мои слова или поступки сломают тебя. А этого нельзя допустить, ведь ты уже столького достигла, и достигла со мной. И это огромный подарок – то, как ты доверилась мне, как открылась мне. И я… черт, Роу… я слетел с катушек из-за этого Такера, потому что видел, как он смотрит на тебя. Точно так же на тебя смотрю я. Только так и надо на тебя смотреть: с восхищением и обожанием. Но будь я проклят, если сдамся из боязни. Ведь я знаю, стоит мне отойти в сторонку, и сотня Такеров, возможно, заслуживающих тебя больше, чем я, выстроится в очередь, чтобы занять мое место, и я возненавижу каждого из них. И себя самого – за то, что сдался. – Что ты хочешь этим сказать, Нейт? – Пока я говорил, Роу не отрывала от меня взгляда. Она, наверное, даже ни разу не моргнула. Ее лицо как открытая книга. Все чувства – нараспашку. Из глаз вот-вот потекут слезы. Ей страшно, что прямо здесь, прямо сейчас я разобью ей сердце. – Я люблю тебя, Роу, вот что. Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю! – Я кричу эти слова, вскочив на ноги, привлекая внимание работников на поле, и они, как и положено в таких ситуациях, свистят и зубоскалят. Спрыгнув, сдвигаю ноги Роу, опускаюсь перед ней на колени и прижимаюсь лицом к ее коленкам. – Боже, Роу… как же приятно это говорить. Я люблю тебя, и тогда, когда у меня это вырвалось впервые, я говорил серьезно. Я не должен был придумывать отговорок и давно должен был повторить свои слова. Когда я поднимаю на нее взгляд, из ее глаз уже готовы политься слезы. Она тяжело дышит через нос, стараясь оставаться сильной. Если она сейчас сбежит, то убьет меня. Сразит наповал. И все равно это будет стоить того. Возможность хотя бы раз сказать любимой девушке о своих чувствах стоит любой боли. Роу, наклонившись, утыкается в мой лоб своим. На ее колени падают сорвавшиеся с ресниц слезы. Я нежно стираю подушечками пальцев влагу под ее глазами, и Роу льнет к моей ладони. Она медленно распахивает глаза, чтобы посмотреть на меня. Сердце Роу так колотится, что его биение отдается во всем ее теле. – Ты не опускал плечо, – замечает она. Почувствовав облегчение, могу наконец вдохнуть полной грудью. Меня переполняет надежда и такая невероятная любовь к этой девушке, что становится почти невыносимо. Я закусываю язык, но губы сами собой расплываются в улыбке. – Не опускал, – соглашаюсь, хрипло смеясь. Беру ее ладонь в свою и целую. – За мной есть еще какие-нибудь грехи… тренер? – Нет, – с легким дрожанием в голосе отвечает Роу, и по ее губам скатывается последняя слезинка. – Хотя вот… можно еще поработать с замахом. О, и ноги у тебя вихляют. И головой ты чересчур много мотаешь. В остальном же… – Боже, не могу как люблю тебя. – Я притягиваю лицо Роу к себе и целую, кусая ее губы и лишая возможности говорить. Но она как-то умудряется вымолвить: – Я тоже люблю тебя, Пятьдесят-Семь. 23. Роу Это – жизнь. Я словно заново родилась в тот миг, когда призналась Нейту в своих чувствах. Приезд сюда, в Макконнелл, был для меня прорывом. Но любовь к Нейту – возможность быть обычным человеком и снова что-то чувствовать – была освобождением. Родители приедут утром, и я очень волнуюсь, но это приятное волнение. Я не знаю, представлю ли Нейта своим другом или парнем, но знаю маму и ее интуицию, так что вряд ли нужны будут какие-то объяснения. Я только надеюсь, что родители полюбят его так же сильно, как любили Джоша. Джош практически с самого начала стал частью нашей семьи. Он проводил время с моим папой в мое отсутствие. Обычно они, конечно же, болтали о бейсболе. Но между ними была особая связь, привязанность. Я отчаянно хочу, чтобы Нейт у них вызвал те же чувства. – Ну вот, теперь лучше пахну? – спрашивает Нейт, заходя в комнату после душа. Влажные волосы торчат во все стороны. Их кончики вызолотило солнце. Обожаю это. – Сойдет, – поддразниваю я, и он кидает в меня мокрым полотенцем. – Готов поспорить, что ты сегодня ночуешь здесь. Думаю, ради этого Тай и старался нас помирить. Нейт надевает через голову одну из своих бейсбольных футболок с логотипом Макконнелла. Я слегка разочарована. Для того чтобы сегодня между нами кое-что случилось, нужно, чтобы инициатором был Нейт. Я для этого слишком… неопытна. – Да, уверена, он радуется прекращению «шума из ничего», – смеюсь я. – Боже, эта его присказка! В детстве он изводил меня этой чертовой фразой. Ударит, выхватит мороженое, сожрет его, а потом заявляет маме, что я поднимаю шум из ничего. – Фу какой. – Ужасно, да? Бедный я, бедный. Нейт садится рядом со мной, сцепляет руки и, наклонившись вперед, кладет их на колени. На его губах застенчивая и неловкая улыбка. Чудесная. Мы бросаем друг на друга взгляды искоса и тут же смотрим в сторону, стоит одному подловить другого. Удивительно, что мы открылись в своих чувствах и теперь не знаем, как себя вести и что делать. Странное ощущение. Поцеловал бы он меня уже, и дело с концом! – Хочешь, чтобы все вернулось? – говорю, пытаясь разрядить атмосферу неловкости. – Что? – Тай. Хочешь, чтобы он вернулся? И это после стольких лет издевательств? – выгибаю я брови. Нейт встает, улыбаясь во все тридцать два белых зуба. – Эм… да, хочу. А у тебя что на уме, наш Мастер по шуткам? – О, так, значит, теперь ты признаешь, что я в этом деле мастер? – тычу ему в грудь пальцем, поднявшись. Нейт притягивает меня к себе для короткого поцелуя. – Ты только выкрасила мою комнату в розовый, и я уже твой, – подмигивает он. – Как скажешь, Джерри Магуайер[25]. Я несколько минут осматриваю комнату Нейта и Тая, открывая ящики в поисках чего-нибудь, что сгодится для хорошего пранка. – У него тут «Плейбой». Можно выдернуть страницы и приклеить их к учебнику, чтобы он опозорился на занятиях, – предлагаю я. – Не, Тай, наоборот, придет в восторг. По-моему, он уже и сам так делал. – Нейт присоединяется ко мне: тоже шарит по ящикам и даже заглядывает под кровать брата. Я уже готова сдаться, когда дохожу до нижнего ящика комода и сдвигаю в сторону скрученные мячиками носки. – Нейт? Это… что? – Я показываю ему маленького коричневого плюшевого мишку с глазами-бусинками разного цвета. – Это Куки! – Нейт выхватывает мишку из моей руки и сжимает в ладони. – Поверить не могу, что он до сих пор не выкинул его. И притащил в магистратуру! – Нейт… мы нашли, что искали, – ухмыляюсь я, забирая у него мишку и засовывая в самый низ своей сумочки. – Мишка взят в заложники, и мы всласть поиздеваемся над Таем. – Круть! – Нейт подхватывает меня и со смехом кружит. – Ты… гений! Злой гений! Злой сексуальный гений! Он целует меня с излишним напором, все еще держа над полом, и чем дольше длится поцелуй, тем яснее становится, что его настроение переменилось. Я ни секунды не колеблюсь, когда Нейт наконец опускает меня и ведет спиной к постели, не отрываясь от моих губ. Я стаскиваю с себя футболку, и он следует моему примеру. Нейт оделся всего несколько минут назад, но я рада, что он вновь обнажился. Все становится куда серьезнее, когда он расстегивает свои джинсы и сбрасывает их. Уверенность в правильности происходящего, испытываемая мной всего мгновения назад, пошатнулась. Нейт – не Джош. И я этому рада, потому что люблю сейчас именно Нейта. Но он не шестнадцатилетний неопытный парень. Это очевидно по тому, как он выглядит, как двигается и как касается меня. – Нам не обязательно делать это сейчас, – произносит он, ощутив мою нервозность. Да и как ее не ощутить, если меня трясет. Но одна лишь мысль о том, чтобы остановиться – не заполучить его целиком и полностью, – причиняет боль. Поэтому я поспешно мотаю головой, не давая ему передумать. – Нет, я хочу этого. Просто у меня… было мало практики. – Чувствую себя дурочкой, говоря это, но Нейт должен знать, что получит. – Близость – это… для двоих. Если тебе будет нужно, чтобы я остановился, так и скажи. И я не расстроюсь. Хорошо? – Хорошо. – Кивнув, закрываю глаза. Глубоко вздыхаю и расслабляюсь, ощущая, как Нейт целует меня в макушку. Распахнув веки, смотрю вниз, на черные боксеры на Нейте. Мне очень хочется провести ладонями по каждому дюйму его мускулистой спины, живота и… Нейт расстегивает переднюю застежку на моем лифчике и приподнимает пальцами мой подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза и убедиться, что я не против. – Да, – выдыхаю я, полуприкрыв веки. Он неспешно стягивает с моих плеч лямки бюстгальтера, пробегая пальцами по всей длине рук. Я уже обнажалась перед Нейтом, показывая свои шрамы, но сейчас все по-другому. Сейчас он не видит мои шрамы, он видит только меня. И хочет меня. Я ложусь на его постель, и Нейт нависает надо мной. Он убирает с моего лица волосы, раскидывая их по подушке. – Можно, я пока… буду просто целовать тебя? – спрашивает он. Его губы касаются моего лба, подбородка, губ. Я медленно киваю и тут же ощущаю его дыхание на своей шее. Нейт медлит, дразня меня, прежде чем продолжить ласкать поцелуями. Его язык очерчивает мои скулы, а потом скользит по шее к ключицам, и я прогибаюсь. Нейт смотрит на меня – все хорошо? – но я реагирую так, потому что хочу, чтобы он зашел дальше, касался меня больше. – Все хорошо. Правда, – уверяю я, и он с нежной улыбкой опускает взгляд на мою грудь. В предвкушении жду новых, неизведанных поцелуев. Нейт ласкает губами грудь, покрывая ее поцелуями до сосков, но не касаясь их самих. Охваченная желанием, я стону, выгибая спину, побуждая Нейта к более решительным действиям. – Чего ты хочешь, Роу? – Он дразняще дует прохладным воздухом на мои соски, отчего те болезненно затвердевают. – Я хочу, чтобы ты поцеловал меня… там, – отвечаю, учащенно дыша, еле выговаривая слова. – Где? – не прекращает поддразнивать Нейт, заставляя меня краснеть. Я вытаскиваю из-под головы подушку и накрываю лицо. Как стыдно! – Здесь? – спрашивает он, едва ощутимо прикасаясь языком к соску. – О боже. Да, там. – Я кусаю наволочку, чтобы не застонать. Нейт продолжает кружить языком вокруг сосков – так искушающе долго, что спина уже ноет, оттого что я выгибаюсь ему навстречу, моля о большем. И когда он наконец слегка прикусывает сосок, а затем полностью вбирает его в рот, у меня вырывается стон. – Если хочешь, чтобы я продержался чуть дольше, не издавай таких звуков. – Нейт убирает с моего лица и подушку, и волосы. – Прости, – шепчу я. Жаль, никак не скрыть вспыхнувшие от смущения щеки. – Не извиняйся. Твой стон чертовски возбуждает. Я могу не сдержаться…