Мамины губы сжимаются в тонкую полоску. – Понимаю, Ханна. Но Старейшина сказала, что выбирать тебе. Значит, если ты откажешься… – Не откажусь. Это лишь короткая поездка в Нью-Йорк. Вернусь уже завтра. – Я кладу в сумку еще одну пару носков и застегиваю молнию. – Со мной все время будет Арчер. Кроме того, если я не выполню задание, у Совета может не получиться уничтожить препарат до моего выступления в суде. Мама в курсе, что на судебном процессе мы запросто станем легкой добычей, но от порога не отходит. – Не нравится мне это. – Родительница направляется ко мне, опускается на краешек кровати и берет меня за руки. – А кто-то другой не может поехать? Кэл, например. Он похоже, убеждать умеет. – Мам… – Ладно. – Она смотрит на стену за письменным столом – на коллаж из папиных фотографий. Я загрузила их из социальных сетей и переслала в фотосалон, где изображения распечатали на глянцевой бумаге. Когда мама переводит взгляд на меня, ее глаза блестят от слез. – Обещай хотя бы вернуться целой и невредимой. Вряд ли я могу это гарантировать, но в итоге сглатываю нервный комок и киваю. – Да, конечно. Давай закончим с этим? Мать тянется к сумке и расстегивает молнию. – Бутилированной воды взяла достаточно? – Ага, – со стоном отвечаю я. Пока не выяснилось, верна ли теория, мы намерены использовать именно такую воду для всего, включая чистку зубов. Я беру сумку и выскальзываю из комнаты. – Думаю, в Нью-Йорке отфильтрованная вода всегда найдется. Во дворе хлопают дверцы машины. Неотступно, как тень, мама следует за мной по пятам. Попав в гостиную, я выглядываю в окно. Детектива Арчера я ожидала, но кто еще?.. – Сара? – Я спускаю сумку с крыльца. Утреннее солнце припекает, и я радуюсь, что решила собрать волосы в хвост. – Что ты здесь делаешь? Сара Гиллоу, приятельница по ковену, топчется возле своего автомобиля. – И тебе доброе утро. – Планы изменились, – объявляет Арчер и приближается ко мне, поправляя галстук. – Старейшина считает теорию состоятельной. Вот только основной источник водоснабжения Салема находится не в черте города, а в соседнем Беверли. – Ой! – Такое мне в голову не приходило. Думаю о барьерном наговоре Китинг и о Беверли, где никакой защиты нет и в помине. – Китинг нужна помощь в наложении дополнительного наговора, поэтому в Нью-Йорк я тебя не отвезу. Но ты сможешь постоянно слать мне эсэмэски, а Сара – ведьма талантливая. Будешь в надежных руках. Качаю головой, стараясь приспособиться к новостям. – За ее магическую силу я не беспокоюсь. – Сару я всегда считала исключительно могущественной Стихийницей, умело использующей энергию воздуха и воды. – А как же Рейчел? Сара стоит, не шелохнувшись, но при упоминании жены стискивает зубы. – В смысле? Я что, разжевывать должна?! – Рейчел беременна. Ты скоро станешь мамой! Ты нужна ей и малышу. – Скорее, им нужен мир без ужасного препарата. Если я в силах сделать это реальностью, то сделаю. – Сара отлепляется от машины и подходит к дверце с водительской стороны. – Поехали, Ханна, у нас забот полон рот. – Она замолкает и машет моей матери, которая стоит на крыльце. – Мари, я привезу Ханну домой в целости и сохранности. Мама машет в ответ, но не говорит ни слова. Если бы могла, она отменила бы предстоящую операцию. Но удержать меня дома вправе лишь я сама или Старейшина. И я больше не намерена оставаться в стороне ни единой секунды. Однако я мешкаю у машины, теребя ремень сумки. – Дадите мудрый совет напоследок? – спрашиваю я Арчера, отворачиваясь и от дома, и от маминых страхов. Агент делает глубокий вдох, словно собираясь с духом перед тем, как взглянуть на меня. – Веди себя так, как на тренировках. Позицию излагай спокойно и уверенно. – Арчер поднимает голову и встречается со мной взглядом. Морщины на лбу выдают тревогу, но переживания он держит за семью замками. – Если это не сработает, обратись к символизму, о котором упоминала Старейшина Китинг. Мол, если после всех испытаний ты находишь в себе силы бороться, остальные просто не имеют права на отговорки. В моей груди рокочет невеселый смех. – Ага, не прокатит с логикой, дави на чувство вины. Детектив вздрагивает, но настолько незаметно, что я едва улавливаю. – Если бы я мог тебя заменить, то сделал бы это без колебаний. – Арчер тянется ко мне и обнимает. – Ты не должна через такое проходить, – шепчет агент, прижимая меня к себе. Раньше я не обращала внимания, но, похоже, у него тот же парфюм, что у папы. От знакомого аромата и крепких объятий сжимается горло. – Но я в тебя верю. Если что-то понадобится, звони. – Ладно, – отвечаю я, подавляя всхлип и отчаянно сдерживая слезы. Едва Арчер отпускает меня, бросаю сумку в багажник и секунду спустя ныряю в салон, на заднее сиденье. В машине у Сары – безупречная чистота и приятная прохлада. Матерчатые чехлы как новенькие: здесь ездят двое, сзади никто не садится. Но это изменится довольно скоро, когда у них появится малыш. Сара смотрит на меня в зеркало заднего обзора. – Садись рядом, я не кусаюсь. – К нам присоединится Морган, – объявляю я, пока автомобиль задним ходом движется по подъездной дорожке. – Нужно за ней заехать. – Райан ничего про Морган не говорил. – Я не успела попросить у него разрешения, – признаюсь я. Планы внезапно перетасовались, и у меня все просто из головы вылетело. – Морган – Кровавая Ведьма, как и Элис, и поможет с вербовкой. На следующем повороте езжай налево, – добавляю я, боясь шелохнуться. Сара вздыхает и включает поворотник. – Хочешь, чтобы Морган помогла с иллюзионисткой или осталась без одежды? – Эй, прекрати! Сара хохочет – и напряжения между нами как не бывало. – А что? В твоем возрасте я что угодно отдала бы за шанс выбраться с подружкой в крутой отель. Щеки пылают так, что мне грозит самовоспламенение, но я смеюсь. Классно, что другая ведьма поддразнивает меня из-за Морган, хотя я умираю от неловкости. Остальные члены ковена никак не смирятся, что Морган – Кровница, и шутить точно не будут. При всей лояльности к тому, что мы девушки, дразниться из-за этого способна только Сара. – К твоему сведению, мы до сих пор на «полностью одетом» этапе. А выходные вовсе не для личных целей. – Смотрю в окно – скоро покажется дом Морган. – Обещай не болтать при ней ничего такого. – Обещаю, козява. – Я не козява! – протестую я, но Сара хохочет пуще прежнего. Я и впрямь надеюсь, она не расскажет Морган, какой нескладехой я была в детстве. Мы забираем Морган, и бо́льшая часть пятичасового переезда, к счастью, проходит в молчании. Пару раз я пробую делать домашку, но чем ближе Нью-Йорк, тем сильнее накатывает паника. В прошлый раз Манхэттен я возненавидела – слишком людно, слишком толстый слой бетона мешает контакту с землей. Даже воздух, пресыщенный, душный от обилия людей скорее будоражит, чем успокаивает. Я уж не говорю о ведьмах, которых повстречала на нью-йоркских улицах. Очевидно, мой пульс сообщает Морган, что я испереживалась, поскольку она сжимает мою руку, а в голубых глазах появляется вопрос. Я киваю, и ее магическая сила льется на меня дождем, сглаживая самые острые углы стресса. Просыпается чувство вины: ведь я боялась Кровавых Ведьм, когда мы познакомились, а от магии Морган только выигрываю. И с каждым днем все сильнее западаю на эту девушку. Сара смотрит на нас в зеркало заднего обзора и улыбается. Когда мы наконец добираемся до отеля, он оказывается куда представительнее того, в котором я останавливалась во время школьной экскурсии. Это огромное здание с геометрическим узором из серо-бежевого сайдинга и блестящего стекла. Отделка лобби – чисто-белая с ярко-синим, на полу – бежевая плитка. Когда мы регистрируемся, вокруг полно хипстеров. Туристы толпятся у постера, анонсирующего шоу Элис, и у меня от волнения волоски на руках встают дыбом. Мы на месте. Через несколько коротких часов я начну выполнять первое задание Совета. Когда туристы расходятся, Морган тащит меня к плакату: нужно сделать селфи на его фоне. Она обнимает меня за талию, и тревога сменяется радостным трепетом. Вспоминаются подколы Сары. Да, мы с Морган вот-вот заселимся в отдельный номер. Никаких родителей. Никакого надзора. Я чмокаю девушку в щеку, делаю еще одно фото и выкладываю картинку в «Инстаграм». Когда нас зовет Сара, телефон успевает как минимум двенадцать раз пискнуть от лайков. Поднимаемся на шестой этаж и идем за Сарой через холл. У двери номера она вручает мне электронный ключ. – Девочки, вы поселитесь здесь, а я по соседству. Кстати, номера сообщаются. С моей стороны внутренняя дверь будет открыта: вдруг что-то случится. Вам ее тоже лучше не запирать. – Спасибо, – отвечаю я и прикладываю электронный ключ к замку – он вспыхивает зеленым. – На крышу поднимемся в полвосьмого. – Сара опять улыбается. – Пока можете развлекаться. – Намек предельно ясен: когда Сара исчезает в своем номере, мои щеки пылают. Открываю дверь, бросаю сумку на полированный пол и плюхаюсь на двуспальную кровать. Мягкое белое одеяло обнимает меня, и я смотрю на арт, украшающий стену. Похоже на деконструкцию, на что-то вроде геометрического леса. – Ты как, ничего? – Морган опускается на край постели. – Ты говорила, в больших городах тебе тяжело, а в последний приезд сюда… – Все будет нормально, – перебиваю я, не желая, чтобы старые воспоминания о Нью-Йорке портили нам первое настоящее уединение со времен свиданки в лесу Салема. – Если ты так уверена… – Морган скидывает обувь и выпрямляется во весь рост, разминая длинные ноги. – Хочешь потренировать вербовочную речь или желаешь отвлечься? Я вскидываю брови. – В каком смысле «отвлечься»? Морган плавно поднимает руки и встает в идеальную балетную позицию. – Я пробуюсь на сольную партию в осеннем выступлении. Можешь помочь мне попрактиковаться. Во время первых танцевальных па тело Морган словно тает. Даже без музыки движения девушки завораживают. Изгиб спины, ступни в носочках, скользящие по гладкому полу… Жаль, что я не захватила альбом. Не знаю, удалось ли бы запечатлеть такую элегантность на бумаге, но одной Богине известно, как мне хотелось бы попробовать. Танец резко обрывается, чары рушатся.