Кэл тянется через приборную панель и берет меня за руку. – Я знаю, задание важно тебе по личным причинам, но в Итаку я еду добровольно. Не хочу жить в мире, где все наши потеряют магическую силу. – Кэл крепко сжимает мою ладонь и сбавляет скорость перед поворотом. – Кстати о задании, тебе нужно позвонить Дэвиду и назначить ему встречу. Спасибо парню за то, что сменил тему, хотя его предложение вызывает невольный стон. – А эсэмэску отправить можно? Ненавижу переговоры по телефону. – Ты слышала Старейшину Китинг. – Мы замедляемся, чтобы взять талон для въезда на платную автостраду. – Если Дэвид услышит твой голос, ему будет сложнее отмахнуться. Эсэмэску проще проигнорировать. – И почему ты сейчас вдруг решил стать здравомыслящим? – Я вытаскиваю мобильный и нахожу номер, который дала Китинг. После трех гудков включается голосовая почта, и механический голос велит оставить свое имя и номер телефона. – Наговорить сообщение? – Да, только не забывай… – Не упоминать ничего, что может вывести на кланы. Кэл, я не впервые звоню другому… Привет! – восклицаю я, услышав сигнал. – Это Ханна. Ханна Уолш. Лично мы не знакомы, но я – та девушка из Салема, которая… летом попала в передрягу. – Бросаю взгляд на Кэла, и тот жестом велит мне продолжать. – Я услышала о ваших исследованиях от… общего приятеля и захотела помочь. Сегодня я приезжаю в Итаку в гости к подруге. Давайте встретимся. Пожалуйста, перезвоните мне. Ну… или эсэмэску пришлите. Эсэмэска, наверное, даже лучше. – Я повторяю свой номер телефона и отсоединяюсь. Была бы моя воля, в жизни больше ни одного сообщения не оставила бы. – Вау! Это было… – Угу. В телефонной дипломатии я – ужасный ужас. Кэл качает головой. Я переключаю внимание на дорогу, на деревья, что мелькают за окном. Краснеющие листья заставляют скучать по Салему. Ковен сейчас, вероятно, собрался в доме леди Арианы на празднование осеннего равноденствия. Возглавляет церемонию, конечно, леди Ариана, а к ее окончанию листва в лесу за жилищем верховной жрицы цветом будет напоминать закат. Эта церемония – еще один жизненный эпизод, в котором уже не принять участие папе. На глаза наворачиваются слезы, и я поспешно смаргиваю их. – Как твоя учеба? Кэл скребет затылок. – На прошлой неделе подал заявление на академку. Тратить столько денег на этот семестр для меня непозволительно. Я пропустил половину вечерних занятий и отстаю по всем предметам. – Черт, Кэл, мне очень жаль. Тебе хоть деньги вернули? – Только часть. – Тяжелый вздох парня – словно сорванная маска, теперь я вижу, как он вымотался. Учеба, работа в «Котле», служба Совету… неудивительно, что чем-то пришлось пожертвовать. Кэл трет большим пальцем левый висок. – Ухнули мои планы за три года выучиться. – Не терзай себя! Ты пропускаешь семестр не потому, что тусил на полную катушку и отстал по всем предметам. – Точно, – смеется бывший коллега по «Котлу». Остаток пути до Итаки мы болтаем о жизни, о любви, о будущем без Охотников. Кэл с бойфрендом пытаются наладить отношения, но секреты, которые вынужден хранить Заклинатель, создают проблемы. Хочется предупредить парня, чтобы он знал, чем все закончилось для брата Старейшины Китинг, но не мне рассказывать трагическую историю. Может, бойфренд смирится с ситуацией. Или сам Кэл откроется ему, как я призналась во всем Джемме. Наверное, такое случается часто, особенно с учетом того, что нет никакого категорического запрета насчет отношений с регулярами. Подобное не поощряется, но вразрез с нашими законами не идет. – Интересно, как у Вероники такое получается, – вслух рассуждаю я, после того как мы, заправившись, возвращаемся на платную автостраду. – Саванна, ее девушка, не ведьма, но сейчас они живут в одной комнате в общежитии колледжа. От ревности у меня аж мурашки по коже, но дело не в желании вернуть Веронику. Просто хотелось бы иметь право общаться с Морган, когда вздумается. И столь же легко забывать о грозящей нам опасности. – А у вас как дела? – спрашивает Кэл. – В смысле… у тебя с Вероникой. Помню, когда я впервые вас увидел, вы не очень ладили. – Получше. – За окном с моей стороны небо сереет: мы медленно приближаемся к центральной части штата Нью-Йорк. По словам Вероники, здесь одни коровы и кукурузные поля. – Мы пробуем снова стать подругами. Вряд ли когда-нибудь сможем общаться как раньше, но сейчас все неплохо. Хотя заданиями Совета она принципиально не интересуется, поэтому разговаривать с ней сложновато. – О чем же вы болтаете? – О наших новых девушках. Кэл хохочет и едва не пропускает нужный поворот, а я прикидываюсь обиженной и упорно таращусь в окно до самой Итаки. Когда мы наконец добираемся до колледжа, Вероника ждет нас на парковке, ближайшей к кампусу. Теплой погоде вопреки, на моей бывшей лонгслив. Я гадаю, действительно ли она мерзнет или прячет шрам от пулевого ранения, которое нанес Бентон. Родители Морган предложили ей заживить рану, но Вероника отказалась. Я так и не поняла, дорожит ли она шрамом как памяткой – или боится помощи Кровников. Мы останавливаемся, я выбираюсь из машины и топчусь у дверцы, пока Вероника не закатывает глаза и крепко меня не обнимает. Тлеющие романтические чувства не разгораются, и я немного расслабляюсь. – Вы наверняка проголодались! – восклицает Вероника, когда мы устраиваемся на заднем сиденье. – Какую еду желаете? Кэл выруливает с парковки и едет по окраине кампуса. – Такую, чтобы в отель унести. – Вы что, примчались в такую даль, чтобы в отеле куковать? – Вероника водит пальцем по экрану телефона. – Я знаю классный тайский ресторанчик. – Но… – Там абсолютно безопасно, – заявляет она, перебивая Кэла. – Я хожу туда неделями и никакой бред про «слишком рискованно» слышать не желаю. Кэл перехватывает мой взгляд в зеркале заднего обзора. Теперь уже я закатываю глаза, надеясь, что он понимает намек. Вероника – в излюбленном репертуаре: если долго давишь, своего добьешься. Похоже, Кэл намек понимает, он смотрит на Веронику через плечо и спрашивает: – Куда ехать? К чести Вероники, еда и впрямь классная, и мы здорово проводим время. Моя бывшая подробно рассказывает о жизни первокурсников и вечно пасмурной погоде, которая сильно ее удивляет. – Не представляю, как буду карабкаться по местным холмам зимой, – сетует она, когда Кэл оплачивает еду картой, одобренной Советом. – Сюрный сюр. После ужина Вероника не готова возвращаться в общежитие. Она тащит нас в Итаку-Коммонс, пешеходную зону, заполненную магазинами и ресторанами, которые принадлежат местным жителям. – Здесь красиво! – признаю я, когда мы идем по людной улице. Верника оглядывается на Кэла, который следует за нами на почтительном расстоянии, чтобы мы спокойно болтали. – Что за Заклинателя тебе велено отсюда приволочь? – Я думала, планы Совета тебя не интересуют, – отвечаю я, обозленная ее пренебрежительностью. Моя горечь заставляет Веронику вскинуть брови. – Прости, что пытаюсь наладить жизнь, не связанную с летним гемором. Не каждому хочется ежедневно упиваться страданиями. – Звучит гаденько. Вероника тащит меня под невысокое деревце, увешанное мерцающими фонариками. – Ханна, я стараюсь помогать тебе, чем могу, но до определенных пределов. Тебе тоже нужно их установить. Никто не обвинит ведьму за желание взять тайм-аут, чтобы прийти в норму. Нужно восстанавливаться, а не позволять Совету усиливать твою боль. – Усиливать мою боль? Что это значит? Эй, кто ты такая? Самозванка, что ты сделала с Вероникой? – Ханна, я не шучу. – Вероника поглаживает пальчиками кору дерева. – Я посещаю психотерапевта. В колледже есть консультационный центр и… мне не хотелось наступать на те же грабли с Саванной. – Вероника, это же здорово! – Дело не только в отношениях, – говорит Вероника медленно. Опасливо. – Психотерапевт считает, что после летнего инцидента у меня посттравматический стресс. Я не делилась подробностями, но после той ночи мне страшно создавать огонь. Поднимается ветер, и я натягиваю рукава до кистей. – Мне тоже страшно приближаться к огню. А еще я везде вижу его. В школе. Во сне. Ненавижу! – Голос срывается, Вероника тянется ко мне и сжимает мои ладони в своих. – Тебе нужно с кем-то поговорить. – Вероника не повышает голос и, прежде чем продолжить, убеждается, что нас не подслушивают. – Я думала, толка не будет, ведь кланы упоминать нельзя. Но многое о том инциденте стало общеизвестно. Чтобы получить помощь, не нужно объяснять, почему он так с нами поступил. – Правда? – Мне всегда казалось, что для успешного общения с врачом надо исповедоваться ему. Потому я и сказала «нет», когда мама предложила записаться на прием. В нашем ковене психологов и социальных работников нет, поэтому, если понадобятся очные визиты, придется беседовать с регуляром. Как обычному психотерапевту помочь такой, как я? Но если у Вероники получается… может, и мне попробовать? «После рейда обращусь к психотерапевту», – мысленно говорю я и даю себе честное слово. Пока не состоится рейд, ни на что другое времени нет. – Правда, – клянется Вероника. – А теперь пошли, здесь есть магазинчик сувениров ручной работы. – Она тянет меня за собой, и я снова шагаю по улице. Подруга бросает на меня заговорщический взгляд. – Тяжело общаться с ней? Ну, с Кровавой Ведьмой, которую мы встретили в Нью-Йорке? – С Элис? Могу смело сказать, она меня ненавидит. – В боковом кармане звонит сотовый, прерывая дальнейшие объяснения. Я вытаскиваю телефон – на экране высвечивается имя «Дэвид О’Коннелл». – Алло! – Привет, я Дэвид. Это Ханна? Я поворачиваюсь, выискиваю на улице Кэла и машу, иди, мол, сюда. – Да, она самая. То есть я. В общем… – Делаю глубокий вдох. – Да, я Ханна. Вы получили мое сообщение? Мы можем встретиться?