Не успеваю я ответить, земля снова вибрирует от магической силы. Я поворачиваюсь к ее источнику: леди Ариана, встав рядом с Арчером, призывает нас к порядку. – Думаю, мы сейчас выясним. Мы подходим ближе, а Арчер перебирает уже известные мне факты. Барьерный наговор будет снят. Нужно принять дополнительные меры предосторожности. Нас с Вероникой обеспечат специальной защитой, включая и непрокалываемое снадобье для одежды, которую мы наденем в суд. Когда агент упоминает особую опасность свидетельствования, мама бросает на меня встревоженный взгляд. – Прошу прощения! – Девичий голос прерывает Арчера, который спрашивает, нет ли у кого вопросов. Собравшиеся начинают перешептываться. – Мы не ошиблись адресом? От торца дома к нам опасливо приближается Лекси, миниатюрная темнокожая девушка. Прическа у нее теперь другая – длинные косы, улиткой уложенные на макушке, – но любопытные проницательные глаза я узнаю моментально. Вместо гвоздика в носу поблескивает тонкое колечко. На Заклинательнице – джинсы, красные сандалии и футболка с логотипом Нью-Йоркского университета. – Лекси Скотт? – осведомляется Арчер, шагая к ней через двор. – Ага. А это Корал. – Лекси показывает на девушку-латино с кудрями до плеч и в очках в розовой оправе. Затаив дыхание, я жду, что за спиной у Заклинательниц сейчас появится Тори. Но ее нет. Арчер приветствует обеих, и потом все они о чем-то тихо разговаривают. Корал оглядывает собравшихся и, узнав меня, таращит глаза. Чьи-то пальцы смыкаются вокруг моей ладони и крепко ее стискивают. – Ты что, издеваешься, мать твою?! – Внезапное появление Элис пугает, она шипит мне в ухо: – Какого черта они здесь делают? Пока Арчер беседует с гостьями, вокруг меня поднимается гомон. Дети убегают, чтобы поиграть. Взрослые, разбившись на группы, обсуждают распорядок дня. Родители Морган жестом подзывают дочь к себе, а Элис пристраивается рядом со мной. Едва мы остаемся одни, ее магия вгрызается в мое тело. – Ну, Гринписка? – рычит она, а у меня боль растекается по костям, даже на ногах удержаться трудно. – Я жду ответа! – Прости, я… – Ты знала?! – Элис выпускает мою руку, только злится все сильнее, поэтому боль нарастает: колени подгибаются, но Кровавая магия подчиняет тело и велит мне стоять. – Какого хрена ты молчала? Почему вчера вечером пропустила собрание? Сперва я не догадываюсь, о каком собрании речь, но тут до меня доходит, что именно Элис рассказала про отравленного мальчишку из Кровников. Вспоминаю голоса на кухне у Арчера. Элис наверняка была там вместе с Эллен и Старейшиной Китинг, а потом понеслась к Морган. – Арчер не говорил мне, что вы решили устроить собрание. – Чушь собачья! – Силой магии Элис резко сокращает мышцы вокруг моих ребер. – Он не забыл бы тебя позвать. Рейд через четыре гребаных дня, Снежная Королева! – Элис… – Я судорожно хватаю воздух ртом. – Мне трудно дышать… Бросив на меня хмурый взгляд, ведьма закрывает глаза. Кровавая магия покидает меня. Элис не говорит ни слова, но то, что она заставляет себя дышать глубже, наводит на мысль: боль причинялась совершенно не намеренно. Затем Элис медленно открывает глаза и пронзает меня жестким взглядом. В нем плещется страх, которым подпитывается ее злость. Неожиданное появление Лекси и Корал она расценивает как предательство. – Арчер не забыл меня пригласить, – признаю я, когда терпеть ее взгляд становится невмоготу. – Просто я больше в рейде не участвую. – Еще как участвуешь. – В устах Элис фраза звучит скорее как угроза, чем как возражение. – Нет, я не могу. – Черта лысого не можешь! – Элис подходит вплотную, и на сей раз боль, текущая по позвоночнику, причиняется мне умышленно. – Не знаю, какую ловушку ты устроила, притащив сюда Заклинательниц, но в логово Охотников я одна не полезу. Ни за какие коврижки! Хочешь, чтобы я помогала? Тогда придется рискнуть собственной шкурой, Буря Тропическая! – Элис… – Хорош! Если пропустишь субботнее собрание, я звоню спонсорам и возвращаюсь в турне. – Кровавая Ведьма сжимает кулаки, и боль резко обостряется: колени опять подгибаются, и Элис хватает меня за руку, не давая упасть. – А если те Заклинательницы попробуют меня обидеть, – шепчет она, и мой мозг будто обвивают колючей проволокой, – я остановлю тебе сердце. 17 Угрозы Кровавой Ведьмы преследуют меня до самого дома. Мама радуется, что мы повидались с ковеном, пересматривает свои планы, чтобы охранять меня в здании суда. Я стараюсь внимательно слушать, но не представляю, как рассказать ей об ультиматуме Элис: я участвую в рейде – или он не состоится вообще. Я разобью маме сердце. Целую ночь напролет я пытаюсь найти решение. Но никто другой не сумеет уломать Элис. Включая Старейшину Китинг. В голове на репите прокручивается сказанное Китинг в день нашей встречи: «Ханна, мы никогда не заставляем ведьм совершать те или иные поступки. Даже в критических ситуациях. Выбор они должны сделать сами». Если я не соглашусь сопровождать Элис, нам крышка. Надо было предупредить ее о приезде Заклинательниц. Сделать хоть что-то, помимо бесконечного набора и стирания эсэмэсок. Рисованные баннеры в школе напоминают, что осенние танцы состоятся сегодня вечером. Вот ведь не вовремя! Надеть нечего, но Морган вечеринке рада, а я в этом году хотела бы выполнить как минимум одно обещание. К счастью, меня выручает Джемма. Сперва лучшая подруга занимается моей прической и макияжем, потом разрешает надеть свое прошлогоднее платье. Струящееся, красное, оно доходило ей до середины бедра, а мне – до колен. У Джеммы – голубое платье до лодыжек. Когда она переодевалась, я заметила на коже подруги узор из красных шрамов. – Ни слова, Ханна! – предупреждает Джемма, перехватив мой взгляд. Я жестом «закрываю» рот на замок-молнию и сдерживаю порыв спросить, как она себя чувствует. Мне хочется извиниться за то, что она из-за меня пострадала. Однако я просто выхожу из дома следом за Джеммой. Мы забираем Морган, которая по-настоящему заражает меня желанием танцевать. Когда доезжаем до школы, я полна решимости повеселиться от души. Часом позже танцы снимают стресс, угнетавший меня неделями. Из древних колонок льются пульсирующие басы, Морган берет меня за руку и кружится, прижимаясь всем телом. Мои ладони скользят по ткани ее черного платья, ложатся ей на талию, притягивают еще ближе. Сегодня Морган просто великолепна. Она вообще красивая, но от яркого румянца на щеках и нескольких прядок, выбившихся из пучка, у меня зашкаливает пульс. Морган склоняет голову набок и целует меня в щеку. Джемма пытается танцевать без трости, но нога моей подруги еще явно побаливает. В течение нескольких песен Джемма отсиживается: притворяется, что решила погадать одноклассникам на Таро, но я замечаю, как она растирает ногу и морщится от боли. Но вскоре Джемма снова танцует, да так, что утирает нос остальным: крутит бедрами, движется без устали, словно ее тело создано из ритма и мелодии, а не из костей и мышц. На сей раз трость при ней, Джемма использует ее в танце, чтобы немного разгрузить конечность. – Эй, может, уединитесь? – кричит она, когда Морган запрокидывает голову, подставляя шею под поцелуй. – Нам и тут неплохо! – отвечает Морган, но, скользнув прочь от меня, берет Джемму за руку и дважды кружит. Я наблюдаю за ними, впервые за долгое-долгое время чувствуя себя счастливой и беззаботной. Не прерывая танца, Морган возвращается ко мне. – Мы хотим что-нибудь выпить! – Морган приходится перекрикивать музыку, а ведь она так близко, что я могла бы опять поцеловать ее, чуть подавшись вперед. – Давай с нами! Вместо того чтобы тоже перекрикивать шум, я киваю и иду за девушками в холл, где на длинных столах красуются чаши с пуншем и подносы со снеками. Зачерпнув горсть крендельков в шоколаде, я следую за Джеммой, которая направляется к столу с напитками. Подруга берет бутылку воды, залпом выпивает половину и предлагает остальное Морган. Та качает головой. – Спасибо, не хочу. Мне в туалет нужно. Ханна! Я доедаю последний кренделек, но, услышав свое имя, поднимаю голову. – Что? – Ты со мной? – Да, конечно. Джемма, ты справишься без нас? – спрашиваю я и поворачиваюсь к лучшей подруге. Джемма закатывает глаза и подталкивает меня к Морган. Мы проходим мимо главного туалета и сразу сворачиваем за угол. – Ты куда собралась? – шепчу я Морган, а она быстро затаскивает меня в пустой класс: ряды парт освещены уличными фонарями. Морган сдвигает жалюзи.