Х. У. Может, в выходные? Или после школьных танцев? Сегодня у меня – семейные дела. Дж. Г. Семейные дела – они же садоводство? Х. У. Садоводство? Дж. Г. Это кодовое слово. Типа «вампирши». Х. У. Ну-ну!:( – Ханна, ты готова? Мама стучит в приоткрытую дверь. Отрываю взгляд от телефона, лежащего в книге, которую я якобы читаю для урока английского. Заметив, что я «делаю домашку», родительница улыбается. Выражение ее лица смягчается. Не помню, когда в последний раз видела ее такой расслабленной. Измученная нынешними проблемами, я не задумывалась, как тяжело маме. По-настоящему – ни разу. Ужасно, наверное, наблюдать, как я снова и снова попадаю в беду. Неудивительно, что она изводила меня просьбами выйти из игры. Отправляю Джемме краткое сообщение, что мне пора бежать, и кладу закладку в книгу. Сегодня впервые после папиной смерти я увижу весь наш ковен, включая и Сару, которая потеряла дар. Поначалу я пропускала уроки потому, что оправлялась от травмы головы. Потом избегала членов ковена, не желая, чтобы кто-нибудь узнал о моих проблемах с магической силой. В общем, благодаря встречам с окружным прокурором Флорес, нацеленным на подготовку свидетельских показаний, и помощи Совету, поводов прятаться хватало. Но сегодняшней встречи не избежать. Будут присутствовать все ведьмы и ведьмаки, кстати, пригласили даже Элис и семью Морган. Я не в курсе, кто из нью-йоркских Заклинательниц пожалует – может, только Лекси? – но их тоже ждут, а я до сих пор не предупредила Элис. Начинаю набирать эсэмэски и стираю их. Как сообщить, что вот-вот приедут ведьмы, пытавшиеся ее обидеть? – Ханна? – снова окликает мама, потому что я не шевельнулась. – Да, прости, я сейчас. – Кладу книгу на подушку и слезаю с кровати, которая по-прежнему кажется слишком бугристой, хотя я понемногу привыкаю. По маминым словам, к новому году бригада рабочих надеется полностью отремонтировать наш сгоревший дом, но мне не хватает храбрости поехать и самой посмотреть, на каком этапе строительство. Не успеваю я выскользнуть из комнаты, родительница сжимает меня в объятиях. – Можешь не ехать, если с уроками не успеваешь. Я потом расскажу, о чем говорил Райан. – Мама целует меня в макушку, и сердце сжимается. Закрываю глаза и загадываю желание увидеть отца, который всегда целовал меня именно так. Потом открываю глаза, а папы нет. – Ничего страшного. Уверена, это ненадолго. – Делаю глубокий вдох и собираюсь с духом. – И хватит мне прятаться от Сары. – Солнышко, она тебя не винит. – Мама гладит меня по волосам. – Честно, Ханна! Пожимаю плечами и проскальзываю мимо родительницы, глядя в потолок, чтобы унять жжение в глазах. Надоело все время плакать! Мама едет к Арчеру, по дороге развлекая меня историями о своих новых студентах. Она много общается с первокурсниками и уверяет, что у каждой группы есть своя коллективная личность. Похоже, нынешние ребята развернули кипучую деятельность в кампусе и наблюдать за ними забавно. Когда мы приезжаем к Арчеру, бо́льшая часть ковена уже на месте. Мама начинает болтать с Маргарет Леско, а я оглядываю двор в поисках Лекси и других манхэттенских Заклинательниц. Их я среди собравшихся не вижу, зато замечаю Сару. Она топчется в углу, скрестив руки на груди. Рядом с ней – Эллен Уотсон. Вроде бы Эллен, которая на пару лет старше меня, уговаривает Сару присоединиться к нашим. На Сару уговоры не действуют, а виновата тут я. В итоге Эллен сдается и с недовольными видом направляется в глубь двора. При виде меня она меняет маршрут. – Чушь полная! – восклицает Эллен с неприкрытой злостью. – Ненавижу мерзких выродков! Не знаю, что пугает больше: ее ругань или готовность высказать то, о чем думают все остальные. – Охотников? – на всякий случай уточняю я. Эллен кивает. – Почему мы не штурмуем их штаб-квартиру и не ставим всех до одного на колени?! – Она гневно смотрит на меня, пока я решаю, как ответить. – Вопрос риторический, Ханна, я знаю, почему, но это чушь собачья! Посмотри, как наши напуганы, все постоянно дергаются, опасаясь атаки. Поверить не могу, что Совет подверг тебя такой опасности. Ты еще ребенок! – У нас несколько лет разницы. Эллен отмахивается. – Я рада, что в понедельничном рейде ты не участвуешь. Я вскидываю бровь. – Откуда ты знаешь? Эллен щелкает пальцами, и между нами вспыхивает пламя. – Я вызвалась оказать огненную поддержку. Языки пламени лижут мою кожу, и я резко отстраняюсь. – Но это опасно! – Я думала, Арчер привлечет агента Совета, а не члена ковена. – Ты можешь потерять дар! Как по команде мы смотрим на Сару, которая переминается с ноги на ногу в углу двора. – Оно того стоит, – говорит Эллен со злым упорством. – Арчер уверен: мы справимся, а я сделаю все, что в моих силах, для защиты ковена. Эллен подталкивает меня плечом и растворяется в толпе. Я вздыхаю. Должна признать, она права касательно ковена. Среди присутствующих чувствуется необычное напряжение. Даже дети притихли. Малыши должны носиться по двору, пулять друг в друга воздушными вихрями, наслаждаясь редкой возможностью снять связывающие амулеты и дать волю магической энергии. Вместо этого они сбились в кучку в дальнем конце двора. Но рядом с ними есть кто-то из взрослых. Человек наклоняется, мелькают розовые волосы… Конечно же… Элис! Кровавая Ведьма держит в руках блестящую монету и машет ей перед носом у малышей – раз! – и круглая штуковина исчезает. Дети дружно ахают. – Неужто это та самая Кровавая Ведьма, которая нам встретилась в Нью-Йорке? – Вероника бочком подходит ко мне и качает головой. – Она кажется безобидной. Приглядываюсь к Элис. Сегодня ее длинные розовые волосы напоминают водопад мягких кудрей. Костюм-тройку она не надела, зато вырядилась в полосатый бело-бирюзовый блейзер, белую рубашку на пуговицах и темные джинсы. Что-то в ней притягивает мой взгляд, как магнит. В ней столько противоречий, что не разобрать, где правда, где ложь. Она – сирота, отчаянно нуждающаяся в связи с кланом. Ершистая хулиганка, отказывающаяся называть меня по имени. Девушка на пороге славы, находящая время порадовать перепуганных малышей. Но потом я вспоминаю ее пальцы, смыкающиеся на моем горле, Кровавую магию, огненной лавой несущуюся по телу, и содрогаюсь. – Вероника, она отнюдь не безопасна. Будь начеку в ее присутствии. – Мне дважды повторять не надо. У меня нет желания с ней общаться. – Вероника шутливо подталкивает меня. – Поможешь харасить Гейба? Мама сболтнула, что он втрескался в девчонку, которая вместе с его классом ходит на уроки математики. Мой сестринский долг доставать братца, пока бедолага не умрет от смущения. – Я пас. А ты дерзай. – Сегодня у меня сил нет дразнить Гейба. – Только не зарывайся! К нам он всегда относился классно. – Это только при тебе. – Вероника перебрасывает волосы через плечо. – А вообще-то он вечно включает мелкого уродца. Час расплаты пробил! Вероника пожимает мне руку и сквозь толпу направляется к брату – двигается медленно и сосредоточенно, как львица, крадущаяся к жертве. Я не могу не рассмеяться, но вот взгляд падает на Сару, которая стоит в углу, чураясь других членов ковена, и в груди холодеет. Лед в самой глубине души не растопить даже теплому солнышку. Восторженный визг пугает как минимум половину взрослых, в том числе и меня: малыши бросаются врассыпную, а земля вибрирует от несфокусированной магии. В конце концов, моя бабушка с помощью цепкого и сосредоточенного взгляда перехватывает контроль над стихией, оставив для детских игр лишь воздух. – Смотри, Элис! – кричат малыши, окликая иллюзионистку, но она теперь и голову не поворачивает, а глазеет на меня. Вдруг кто-то касается моей спины, и я вздрагиваю. Морган – а это была она – пятится. – Прости, не хотела к тебе подкрадываться! – Ничего страшного. – Переключаю внимание на ее улыбку, пусть она сотрет тревогу в душе! – Зато на солнцестояние, наверное, придется подарить тебе украшение с бубенчиками. Ты слишком тихая. Морган смеется. – Не в курсе, чего Арчер от нас хочет?