В глазах Старейшины Китинг мелькает что-то нежное, победоносное, страстное. На миг я стыжусь того, что упомянула ее семейную историю, но ведь мы с Джеммой не обязаны повторять судьбу Илая и его жены. У нас может получиться иначе. Китинг смотрит через плечо на коллегу. – Джон, в ее словах что-то есть. Не пора ли нам окончательно выйти из тени? Охотники не смогут безнаказанно нас истреблять, если мир узнает, кто мы такие. Старейшина Хадсон качает головой. – Секретность – единственный способ сохранить безопасность. Новых врагов мы позволить себе не можем. – Да открой ты глаза! Разве мы в безопасности? Посмотри, что наделали Охотники! Они крадут магию, стравливают нас, мучают. Мы в силах изменить будущее кланов – нужно просто взяться за дело, а не цепляться за устаревшие законы. Хадсон медленно выдыхает, похоже, они спорили об этом уже тысячу раз. – Кэтрин… – Нет, Джон, мешкать больше нельзя! Что вообще способно повлиять на твое мнение? Нас атакуют по всем фронтам. Десятки Стихийников потеряли магическую силу. Лучшего времени для изменения законов, чем сейчас, еще не было. – Китинг показывает на Джемму. – Раскрыть секреты регулярам – минимум того, что мы можем сделать. – Время перемен, наверное, когда-нибудь и настанет, но нельзя допустить, чтобы к принципиальному решению нас склоняли враги, – возмутительно спокойно парирует Хадсон. – Простите, можно мне сказать? – осторожно спрашивает Джемма, прерывая спор Старейшин. Она поднимает руку, как на уроке, когда хочет дополнить предыдущий ответ. Дождавшись, когда Старейшины обратят на нее внимание, она продолжает: – У меня есть право голоса в решении собственной участи? – Да, пожалуй. – Судя по тону, Хадсон приятно удивлен. – Полагаю, ты согласна с моей коллегой из Заклинательниц? Джемма тянется к моей руке и крепко пожимает. – Вы правда считаете, что для ведьм и ведьмаков будет лучше, если мне сотрут воспоминания? – Да, дитя, – отвечает Хадсон. – Все того же мнения? – Джемма обводит взглядом гостиную. Присутствующие по очереди кивают. Кэл бросает на меня виноватый взгляд и склоняет голову в утвердительном кивке. Старейшина Китинг скрещивает руки на груди. – Какая ошибка! – В ее голосе – горечь и злость. Сколько раз после гибели брата она пыталась изменить наши правила и шла наперекор Совету? Джемма кусает нижнюю губу, но потом тоже кивает. – Значит, я хочу именно этого, – заявляет она и снова сжимает мою ладонь. – Если на карту поставлена безопасность Ханны, я хочу, чтобы мне стерли воспоминания. 26 Мой мир выходит из-под контроля. – Не надо, Джемма! – Не позволю им стереть новую часть ее естества! Не желаю опять прятаться! Только не от нее! Только не заново! – Пожалуйста! – умоляю я, хотя кто спасет меня от напасти, не представляю. – Должен быть другой способ. Я не могу потерять еще и Джемму! Подруга кладет руки мне на плечи и смотрит сверху вниз. – Ты и не потеряешь меня. Ничего страшного не случится. – Она оглядывается на Китинг. – Мне ведь не будет больно? Но Старейшина Заклинателей ее вопрос игнорирует: она поворачивается к другим членам Совета. – Хотите так поступить? Замечательно! Только меня к регрессивным решениям больше не приплетайте. Я возвращаюсь в отель! Китинг бросается за порог и громко хлопает дверью. – Не волнуйтесь, мисс Гудвин, больно не будет, – говорит Арчер после демонстративного ухода Старейшины. – Кэл как следует о вас позаботится. – Мы можем помочь, – предлагает Корал, поднимаясь с кресла. – Если только Лекси не захочет срочно вернуться к работе над записными книжками Дэвида. Лекси пожимает плечами. – Если от меня что-то требуется, я готова. – Значит, мы уже не подозреваемые? – Элис привстает и снова падает на диван. – Или проект «Большие поиски предателя» приостановлены на время разборок с Мисс Маленькое Предательство? На Элис никто внимания не обращает. Заклинатели ведут Джемму на кухню. Я пристраиваюсь было к ним, но Арчер кладет забинтованную руку на мое плечо. – Им нужна пара минут, чтобы отмерить дозу снадобья для девушки. Готовиться оно будет несколько часов. Ты можешь ждать вместе с Джеммой. – Ненавижу идиотскую ситуацию! – восклицаю я с капризной раздражительностью, о которой тотчас жалею. Арчер на мой тон не обижается. – Знаю, Ханна. Вскоре мама и леди Ариана встают по разные стороны от меня, Морган нервно ерзает на пороге гостиной, под аркой, которая ведет в холл. Никто не говорит ни слова. Я чувствую мамину поддержку и бабушкино разочарование, но ни с одной из них отношения выяснять не готова. Наконец Кэл приводит Джемму к нам. – Почему бы вам, девушки, не побыть вместе? – предлагает Арчер. – За Заклинательницами я присмотрю. – А как насчет меня? – встревает Элис. Леди Ариана холодно глядит на дерзкую Кровавую Ведьму. – Ты можешь остаться здесь, – говорит она с ледяной невозмутимостью, и бледное лицо Элис становится белее мела. – Пойдемте! – настойчиво зовет Морган и ведет нас с Джеммой ко мне в комнату. Едва закрывается дверь, Морган заливается слезами. – Это я виновата! Мама не пускала меня к Ханне, а мне не терпелось убедиться, что ты и впрямь в порядке. – Она вытирает слезы. – Я так боялась! – Не ты одна, – заявляет Джемма. – И виновата не только ты. Я подбила тебя улизнуть из дома, чтобы навестить Ханну. Я не виню ни одну из них, но сказать это язык не поворачивается. – Ненавижу идиотскую ситуацию, – повторяю я: очевидно, теперь я не способна выдавить из себя другие слова. Ненавижу то, что теряю лучшую подругу. Ненавижу то, что Старейшина Стихийников забирает у меня Джемму, в то время как Китинг ратует за перемены. Ненавижу, что всякий раз, когда кажется, что хуже просто некуда, вселенная смеется мне в лицо и делает в сто раз хуже. – Все будет нормально, – успокаивает Джемма. – Я никуда не денусь. Я по-прежнему буду твоей лучшей подругой. – Мне претило хранить от тебя секреты. – Голос срывается. Страдать не стоит, а я страдаю. К такой потере готова я, точно, не была. – Не могу к этому вернуться. – Но ты вернешься. – Дже-е-емма… – Ха-а-анна… – Джемма копирует мое нытье, растягивая первую гласную. – Ничего страшного с тобой не случится. Я всегда буду любить тебя, ведьма ты или нет. – Обещаешь? – Конечно, обещаю! – А раз сегодня твой последний день, когда ты знаешь про ведьм, есть нечто такое, о чем тебе хотелось бы услышать? – спрашиваю я, пытаясь совладать с эмоциями. – Кроме «всего»? Я смеюсь – вяло, невесело – и следующие два часа устраиваю Джемме «полную презентацию» своего клана. Обстоятельно рассказываю, как мы появились, упоминаю о многолетней подготовке, о том, что до тринадцати лет мы носим связывающие кольца. Морган круто отжимается на одной руке и признает, что Кровавые Ведьмы могут регулировать месячные, даже отсрочивать их, если надо. Мы с Джеммой умираем от зависти. И хохочем. Мы забываем, пусть буквально на пару минут, о том, что нас ждет за дверью. – Девочки! – Мама стучится к нам, когда Морган демонстрирует стойку на руках, и бедняжка чуть не падает. Голос родительницы звучит серьезно, но, по крайней мере, она к нам не врывается. – Мы все приготовили. Джемма медленно выдыхает.