– Если бы было как-то иначе, я бы заволновался. – Нам пора, – говорит Арчер. – Старейшины ждут. В маленькой гостиной мама стоит рядом с бабушкой, внешняя суровость которой рассыпается на глазах. Губы сжаты в тонкую полоску, скрещенные на груди руки выдают неуверенность. Когда леди Ариана замечает меня, в ней что-то надламывается. Она вся поникает и суматошно бросается ко мне. Я сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. В жизни не видела, чтобы бабушка суетилась. Она крепко обнимает меня, а я на миг замираю, прежде чем заставить себя обнять ее в ответ. – Хвала Средней Сестре! – шепчет леди Ариана мне в волосы и отпускает, позволяя увидеть собравшихся. Теперь я не сомневаюсь, что немолодой темнокожий мужчина рядом с Китинг – Старейшина Стихийников. Воздух буквально тянется к нему, от треска энергии хочется говорить вполголоса. На Старейшине строгий серый костюм, белоснежная рубашка и темно-зеленый галстук. В аккуратно подстриженной бороде мелькает проседь, голова выбрита. Седине вопреки, его возраст определить сложно. На шоколадной коже – лишь намек на мимические морщины, но карие глаза – колодцы мудрости. Арчер подтверждает мои подозрения, представляя мужчину, как Стихийника и Старейшину Хадсона. За двумя Старейшинами – ведьмы, которых я обвинила в измене. Точнее, почти все те ведьмы. На диване развалилась Элис. Девушка разглядывает ногти с таким видом, будто умирает со скуки, но потом смотрит на меня, и в ее глазах мелькает ненависть. Элис заняла весь диван, поэтому две Заклинательницы сидят в одном кресле. На сиденье – Корал в желто-оранжевом вязаном свитере, а Лекси примостилась на подлокотнике и внимательно наблюдает за присутствующими. На ней джинсы, бордовые сапоги на танкетке и лонгслив с химическими символами на груди. Перехватив мой взгляд, Лекси вскидывает бровь. – Это формула кофеина. – Кто-нибудь соблаговолит объяснить, зачем мы здесь? – Элис мелодраматично вздыхает. – Я свою задачу выполнила. Спонсоры грозят отменить турне, если моя таинственная «болезнь» не закончится в ближайшее время. От таких слов Корал недовольно ерзает, зато Лекси согласно кивает. – Меня ждет университет. Я многое понимаю, но не могу без конца пропускать занятия. – Вы находитесь в Салеме, потому что кто-то предал кланы, – отвечает Старейшина Китинг, строго взглянув на девчонок. Пока я мылась, Арчер наверняка изложил ей мои подозрения. Слышать подобное из уст Китинг страшно. Раз в них верит Старейшина, все кажется куда реальнее. – О чем вы? – Корал сдвигается на край сиденья, словно готовясь молниеносно сорваться с места. – Зачем кому-то такое? Какие доказательства у вас есть? Старейшина Китинг поворачивается ко мне. – Объяснишь им? – Мм… – Категоричных обвинений я стараюсь избегать еще с тех пор, как приняла за Кровавого Ведьмака однокашника, который баловался темными языческими обрядами, чтобы отомстить токсичному отцу. Только сейчас тушеваться не время. – Не знаю, почему, но Охотники всегда на шаг впереди нас. Просто так им это не удалось бы. Кто-то наверняка помог им проникнуть за барьер. Элис садится прямо, наигранное безразличие как ветром сдуло. – И что? Думаешь, тут замешан кто-то из нас? – Абсурд! – добавляет Корал, поправляя очки в розовой оправе. Лекси сжимает губы в тонкую полоску. – Не абсурд, а оскорбление, – встревает Элис. – Что за хрень взбрела тебе в голову, Ведьма Ветрянка?! – Ты уже называла меня так, – напоминаю я, и Элис закатывает глаза. – Кстати, как насчет Тори? Она ненавидела Элис. А под конец и меня возненавидела. Она могла помочь Охотникам создать препарат. – Это не Тори. – Корал качает головой, смотрит на Лекси и, дождавшись одобрительного кивка, продолжает: – После твоего отъезда у Тори отказали тормоза. Она постоянно бубнила, что ее план сорвался по нашей вине. Мы сдали ее Совету. Старейшина Стихийников задумчиво морщит лоб. – Тори Уитман? – Он поворачивается к Китинг. – Мы назначили ей наказание в июне, верно? – Да, я помню ее, – секунду спустя подтверждает Китинг. – Вразумить девушку не удалось, поэтому мы лишили ее магической силы и памяти. А потом отдали кому-то из уцелевших родственников… – Ханна?! – Хлопает входная дверь, по дому разносится голос Джеммы, и у меня внутри все обрывается. Секунду спустя появляется Морган, за ней – Джемма. При виде собравшихся обе замирают. Моя девушка с тревогой переглядывается с моей лучшей подругой. И начинается настоящее светопреставление. 25 Первой на ноги вскакивает заливающаяся краской Элис. – А это еще кто? – Она смотрит то на Джемму, то на меня. – Еще одна из твоих подозреваемых? – Джемма не… – Я осекаюсь. У меня мурашки бегут по коже от пристального внимания каждого их присутствующих. Невозможно закончить фразу, не спровоцировав новые вопросы. Джемма – не ведьма. И она не замешана во всем этом. Хотя, если честно… замешана. Смотрю на маму: ее взгляд настороженный и подозрительный. А вот на леди Ариану я даже посмотреть не решаюсь. Они обе убьют меня, догадавшись, что известно моей лучшей подруге. У Джеммы, стоящей на пороге гостиной, глаза расширяются от страха, но она коротко кивает и заходит в комнату. Она со мной согласна. Никаких больше секретов. Старейшина Китинг выступает вперед. Лицо у нее совершенно бесстрастное. – В чем дело, Ханна? – Джемма никогда не предала бы нас, но она… она в курсе. Ей известно про то, кто такая я. И про кланы. – Ханна! – Потрясенный голос родительницы перекрывает шепот собравшихся. Мама опять выкачивает тепло из воздуха, но леди Ариана или Старейшина Хадсон явно перехватывают инициативу, потому что температура перестает понижаться. Я чувствую тяжесть их взглядов, концентрацию злости, разочарования, недоверия. – Ну и круть! – подначивает Элис. – Как можно сидеть тут, обвинять нас в предательстве, если ты уже выложила все регулярам?! – Джемма наш секрет никому не выдала, – парирую я, но даже мне самой возражение кажется неубедительным. Я ищу поддержку в маминых глазах, но вижу невыносимое разочарование. – Мам, я не хотела ей рассказывать, но у меня не было выбора. Когда Бентон столкнул машину в реку, я была вынуждена использовать магию, чтобы спастись. Иначе мы погибли бы. Родительница качает головой. – Ты говорила, что Джемма потеряла сознание, как только автомобиль ушел под воду. – Прости. – Вздыхаю, срываюсь на хрип, подкатывают непрошенные слезы. – Следовало тебе признаться раньше, но я слишком боялась. – Я смотрю на Кэла и Арчера, но замечаю в их глазах просто осторожный интерес. – Клянусь, о других членах ковена я не рассказывала. Я и Кровавых Ведьм упоминать не хотела, но… – Но Джемма подслушала нас с Ханной еще в больнице, – перебивает меня Морган. – Джемма всегда нам помогала. Вредить кланам она не стала бы. Сидящая на подлокотнике Лекси щиплет переносицу. – Местные ведьмы совершенно безбашенные! – Девушка поворачивается к Арчеру. – Давайте вернемся к делам? На секунду в гостиной воцаряется тишина, и я отваживаюсь надеяться, что проблемы не возникнет. Что в нынешней ситуации осведомленность подруги – меньшее из зол. Я позволяю себе поверить, что однажды Джемма сможет посещать собрания ковена и общаться с моей мамой безо всякой утайки. – Никто отсюда не уйдет, пока мы не выясним это недоразумение, – громко и звучно заявляет Старейшина Хадсон. – Мы не причиним вреда вашей подруге, мисс Уолш, но ее воспоминания нужно стереть. Его слова как нож по сердцу, мои колени дрожат. Морган протягивает мне руку, но я велю себе собраться. Хадсон – не единственный присутствующий здесь Старейшина. Нам поможет Китинг. Она все уладит. – Пожалуйста, не делайте так! Джемма никого не выдаст. Она могла бы стать для нас полезной. – Ханна… – В голосе Старейшины Китинг – и предостережение, и понимание, и я отчаянно хватаюсь за мизерный шанс. – Пожалуйста! – умоляю я. – Джемма – не такая, как ваша невестка. Ненависти к ведьмам у нее нет. Она не сделает нам ничего плохого!