— Ну хоть что-то! — вздохнула Татьяна Петровна. — Что такое у них стряслось? Вроде, они не пьют так обычно, ни с того ни с сего. Отца-то ещё нет дома! Николай Степанович отдыхал в профилактории по путёвке от профсоюза и должен был вернуться только в воскресенье. Отгоняя тяжёлые предчувствия, Вера весь вечер разбирала и упаковывала подарки. Ей очень хотелось порадовать всех, ведь они приняли её в свою семью, как родную. Никогда до сих пор у Веры не было такого ощущения семьи, тыла. Ночевать Егор тоже не пришёл. Утром Татьяна Петровна ушла на работу, Настя в школу. Потом они ходили в музыкалку. Вера изо всех сил старалась не паниковать. Егор появился вечером, когда они втроём уже совсем сходили с ума. Надо было ужинать, а они не могли. Вид у Егора был помятый. Видимо, действительно напились вчера, и весь день потом отсыпались с Серёгой. Они сидели на кухне вчетвером, и Вера вдруг явственно почувствовала, как надвигается что-то неотвратимое и страшное. — Настя, иди к себе, — попросил Егор. — Нет, — твёрдо сказала Настя, всегда обожавшая брата и слушающаяся его беспрекословно. Видимо, тоже что-то чувствовала. — Пусть остаётся, — сказала Татьяна Петровна. — Не маленькая. У нас в семье секретов нет. Егор кивнул. — Вера, — сказал он бесцветным голосом. — Я виноват перед тобой. Я слабак. Изменил тебе с Кристиной в конце января, и вчера узнал, что она ждёт от меня ребёнка. Вера не могла понять, почему она ничего не чувствует. Ей не хочется ни плакать, ни кричать, ни ударить его. Просто силы разом все куда-то делись, словно в землю ушли. Настя заплакала. Татьяна Петровна побледнела, прикрыла рот ладонью. — Что ж, — Вера поднялась. — Вот и кончилась сказка. Пора двигаться дальше. — Вера… — он умоляюще смотрел на неё. — Вера, может, не его ребёнок-то. Я не удивлюсь, — тихо сказала Татьяна Петровна. — А может, его. Да и сам факт такой возможности, Татьяна Петровна. Вера пошла собирать сумку. — Верочка, — Татьяна Петровна бросилась за ней. — Не уходи, поживи, пока подыщешь что-нибудь! Пусть он идёт к своей зазнобе жить. — Правда, Вера, может, так лучше? — Егор тоже появился в дверях их комнаты. — Поживу у Серёги. — Нет, — Вера покачала головой. — Я не смогу. Она методично и аккуратно укладывала вещи в сумку. — Татьяна Петровна, вы не переживайте, я сразу вам позвоню, как только устроюсь. Я не хочу, чтобы вы волновались. Вероятнее всего, в Юганск вернусь. — К Денису? — всё же не выдержал Егор. Даже в такой ситуации эта мысль не давала ему покоя. Вера не удостоила его ответом. — Как ты мог⁈ Ты что наделал? — воскликнула Татьяна Петровна и заплакала. Настя рыдала, стоя рядом. — Не осуждайте его, не презирайте, очень прошу, — даже как-то мягко сказала Вера. — Мне самой нужно было думать. Влюбилась, ослепла. А ведь его прежнее чувство не могло пропасть внезапно в никуда. Не дай бог никому попасть в такую ситуацию — выбирать из двоих. Кристина за него борется. А у меня нет ни сил, ни желания. Она же раньше была. — Она тварь! — закричала Настя. — Настюш, не суди, и не судима будешь. Егору тяжело. Вы должны поддержать его. Он был и остаётся ваш. — Обещайте, что не будете осуждать, — она повернулась к Татьяне Петровне и Насте. Егор молчал. Он не мог говорить. В горле словно кол застрял. Татьяна Петровна, плача, махнула рукой. — Подарки-то! — вдруг вспомнила Вера, и даже как-то повеселела. — Вот, Настюш, это тебе, на восьмое марта, — Вера протянула коробку с телефоном. — Ты мечтаешь о таком. Нокиа. Настя прижала белую коробочку у груди. Белый тонкий телефончик, её мечта. У неё был чёрный и громоздкий, Егор свой отдал. — Татьяна Петровна, «Шанель номер пять» спрячьте, вам только лет через двадцать они будут по солидности. Вот, «Кензо», это вам сейчас. Ваш запах. Она достала свёрток: — Николай Степанович парфюм не признаёт. Ему шарф. И привет от меня, жаль, не повидались. Она достала ещё один свёрток и коробочку. — Тебе, — протянула Егору. — На двадцать третье «Хьюго босс», а на день рождения свитер. На память. Егор смотрел на неё, прижимая свёртки к груди. Больше всего ему хотелось умереть. Хотя, он уже умер, ещё вчера. Он знал, что она уйдёт. Но врать и скрывать не мог. — Всё, — Вера застегнула пуховик. — Хорошо быть девушкой в розовом пальто. Обняла Татьяну Петровну, рыдающую Настю. — Я не пущу! — Татьяна Петровна загородила собой дверь. — Куда ты вечером? Одна? — На вокзал. Не так уж поздно. Сегодня ещё две электрички до Перми, к ночи уже в аэропорте буду. Пропустите. Не обижайтесь, но мне сейчас где угодно будет лучше, чем здесь. Пощадите меня, пожалуйста! Татьяна Петровна отошла от двери. — Вера, я подвезу, — Егор сделал последнюю попытку. — Не приближайся ко мне, — спокойно сказала Вера. — Никогда. Я сама. Она вышла и аккуратно прикрыла за собой двери. Сначала она шла шагом, а потом всё быстрее. Через пятнадцать минут была у девятиэтажки. Это был дом, с которого почему-то предпочитали прыгать все самоубийцы города. Настя рассказывала. Они ходили в музыкалку мимо. Зашла в подъезд, поднялась в лифте на восьмой этаж, где всегда было открыто окно. Ну что же. Надо решиться. Раз, и нет этой боли, от которой невозможно дышать. Она выглянула в окно. Ей не было страшно. Но внезапно она услышала словно со стороны свой собственный голос. «Вот так решила сразу за вас двоих? Сама пожила, а ребёнку даже шанса не дашь? А Татьяна Петровна и Настя? А Егор? Весь город будет перемалывать это всё, винить его, смаковать детали. Этого хочешь?». Вера резко захлопнула окно и побежала вниз прямо по лестнице, без лифта… Она уехала в Пермь на последней электричке. Ночь провела на вокзале, читая газету с объявлениями. Уже днём она сняла комнату у старушки и купила подержанный компьютер. Приехал совсем молодой парень, установил и настроил компьютер. Как хорошо, что Егор уговорил её оформить банковскую карту и получать туда зарплату от своих «частников»! Ведь она может продолжать работать с ними и из Перми! Во всяком случае, пока не найдёт нечто лучшее. Естественно, она не поедет в Юганск, она обманула Татьяну Петровну. Здесь, в миллионном городе, её никогда никто не найдёт. Она сохранила в телефоне номера работодателей и номер мамы, который так и не могла запомнить наизусть. Вышла на улицу, пошла к Каме. Был уже вечер. Она вполне могла долететь до Сургута, и даже доехать к себе. Сутки прошли. Достала телефон, набрала номер Татьяны Петровны. — Татьяна Петровна, это Вера. Звоню, как обещала. Всё нормально, я долетела. К маме еду. Да. Спасибо вам за всё. Я в роуминге, отключаюсь. Как куплю местную симку, позвоню вам. До свидания! Она нажала отбой, вынула «симку» из телефона, выбросила её в реку, и решительно пошла к салону сотовой связи. За новой «симкой». За новой жизнью. Глава пятая Спустя три года, февраль 2011 года, Пермский край. Все разошлись. Николай Степанович с Настей уехали домой, забрав с собой Алину. Мать Кристины тоже ушла. Егор и Татьяна Петровна расплатились, но продолжали сидеть в столовой за длинным столом. Татьяна Петровна сняла чёрную косынку. — Как дела у Серёжи? — устало спросила она. — Плохо. Из отделения неврозов выписали, но он всё ещё на медикаментах, — Егор сидел, поставив локти на стол, опершись подбородком на сцепленные пальцы. — Бедный. Как он переживёт? — Не знаю, мам. Для него это был двойной удар. Ладно я. Моими ветвистыми рогами можно половину города разукрасить. А он не был готов к тому, что Света изменяла ему перед гибелью. Сегодня они провели сорок дней сразу по Кристине и Свете. Сергей был не в силах, а родителей у Светы не было. Жёны Егора и Сергея погибли в ДТП, катаясь с любовниками. Провалились под лёд на реке в районе. Никого не удалось спасти. — Ой, Егор, об ушедших не надо плохо… — А я и не сказал плохого о Кристине. Только о себе. У меня никогда не хватало силы её обуздать, а потом уже просто махнул рукой.