– Это не так, – говорит он, внезапно оказавшись прямо передо мной. На его коже виднеются пятна моей крови, а светло-голубые глаза смотрят прямо в мои. – Я не люблю тебя так, как раньше, Цзюнь Бэй. Не знаю, то ли дело в прошедших годах или в чем-то другом, чего я не помню. Но я уже не тот парень, что позволял издеваться над собой, ожидая тебя. Вот только ты все еще занимаешь часть моего сердца. И так будет всегда. Слова повисают между нами в воздухе, который с каждой секундой все сильнее давит на меня, и с этим все труднее и труднее бороться. Я знаю, почему чувства Коула изменились, и дело не в годах разлуки, а в девушке, запертой в моем разуме. В Катарине. Именно ее он любит. Именно она украла его сердце. Я не могу выбросить из головы, как они обнимались и целовались, не хочу вспоминать об этом сейчас. Как не хочу чувствовать притяжение к Коулу. Но мне так больно, так одиноко, что я не выдерживаю, сокращаю расстояние между нами и оказываюсь в его таких родных объятиях. Его рука скользит по моему плечу, а моя – по его груди. Громкие голоса доносятся до нас из атриума сквозь дыру в стене, но я едва различаю их сквозь пульсации крови в ушах и внутреннего голоса, который кричит мне, что это неправильно, хоть и кажется совершенно иначе. Я бесчисленное количество раз оказывалась в его объятиях, но тогда мы были детьми. А теперь он стал старше, сильнее, шире в плечах и с такой жаждой в глазах, которая отзывается во мне и высвобождает какую-то часть меня, хотя я даже не знала, что держу ее в клетке. Он опускает голову, но затем останавливается и склоняет ее в бок. – Ты это слышишь? – Нет, – отвечаю я, продолжая скользить руками вверх по его груди. – Что-то не так. Он отстраняется, отчего меня тут же охватывает разочарование. Мы остались наедине и уже достаточно взрослые, чтобы впервые в жизни разжечь искру между нами до настоящего пожара, а он беспокоится о каких-то криках. – Люди здесь всегда шумят, – говорю я. – Так что это привычное дело… Я замолкаю, услышав, как гул голосов поменял тональность. Он превращается в рев и эхом разносится по лаборатории. Люди в парке больше не шумят. Сейчас они кричат. Глава 8 Катарина Я смотрю на тело, плавающее в резервуаре. Девушка в нем очень похожа на меня. Ее волосы колышутся вокруг лица темными лентами, мышцы расслаблены, а на теле знакомые шрамы, при виде которых невольно покалывает кожу. Порез на щеке от падения с дерева. Сморщенное пулевое ранение на плече, оставшееся после выстрела Дакса в Саннивейле. Она идеальная моя копия вплоть до спирали ДНК. Лаклан с Даксом предлагают мне не просто свободу, а целое будущее. Жизнь. И эта мысль все еще не укладывается в голове. Я словно загипнотизированная подхожу к резервуару, представляя, каково будет проснуться внутри этого клона и снова дышать, разговаривать и по-настоящему вдохнуть воздуха. Я несколько недель свыкалась с мыслью, что стала заключенной, запертой внутри Цзюнь Бэй, и что мне уже не доведется вновь ступить на землю своими ногами. Я похоронила мечту вновь ощутить на коже солнечные лучи и когда-нибудь прикоснуться к реальному человеку. А теперь у меня вновь есть эта надежда, которая сейчас плавает передо мной. Надежда, дарованная мне врагом. – Боже, какой же он хитрец, – повернувшись к Даксу, выдыхаю я. – Лаклан знает, как заставить других людей плясать под его дудку, да? Я никогда даже не мечтала о чем-то подобном. Это просто нечто невероятное. И этого достаточно, чтобы зацепить меня, превратить слабую свечу надежды, горящую внутри, в пылающий костер. Это единственное, ради чего я готова на все. «Почти». Потому что я не продам весь мир за это. В последний раз, когда я пошла на поводу у Лаклана, то невольно помогла отправить вредоносный код на панели всех жителей планеты. И сейчас он предлагает мне это тело только потому, что хочет сохранить жизнь Цзюнь Бэй. Ведь все, что он делал до этого – изменение нашего тела, создание меня, – было лишь ради нее. Он сотворил все это, чтобы защитить ее и помочь ей распространить созданный ею код по всему миру. А теперь Лаклан думает, что я поверю, будто он хочет удалить этот код со всех панелей на планете. Хотя на самом деле, это окажется частью какого-нибудь заговора Лаклана, придуманного, чтобы помочь ей захватить мир. – Давай дадим ей время подумать об этом, – подходя ко мне, предлагает Леобен. Я все так же не свожу взгляда с плавающего тела, продолжая рассматривать ее лицо и кожу, представлять себя внутри нее. – О чем тут думать? – поморщившись, спрашивает Дакс. – Ты просишь меня солгать людям, которые мне дороги, – говорю я. – А что, если Зиана права? Что, если все происходящее лишь часть огромного плана? Мы не можем доверять Лаклану – это станет нашей самой большой ошибкой. – Нет никаких доказательств, что он нам врет, – возражает Дакс. – Поверь мне, мы все просчитали. В побочных эффектах, с которыми мы столкнулись, нет никакой закономерности, и нам сложно предположить, кому все случившееся принесло бы выгоду. Да, кто-то воссоздал голубей, зараженных мутировавшим штаммом вируса, но в их геноме исследователи нашли следы человеческой ДНК, и мы посчитали, что они заразились именно из-за этого. Я не верю, что кто-то пытается развязать войну. Если за этим стоит кто-то из генхакеров, то они вскоре и сами пострадают от этого. А если кто-то из «Картакса», то я бы об этом знал. Мне предоставили полный доступ ко всем командам, отправленным через нашу сеть, и мы не нашли даже намека на хорошо продуманный план. Единственное, что нам удалось узнать из записки Зианы, – она жива и ищет тебя. Поэтому мы просим тебя привести ее сюда. – Почему бы тебе не отправить за ней Ли? Мы с Зианой не знакомы. И даже никогда не встречались. А он ее семья. – А еще он солдат «Картакса», – поправляет Дакс. – И, вполне возможно, Зиана знает об этом. Я не хочу рисковать и отправлять Ли на встречу, потому что не уверен, что она ему поверит и вообще появится там. Она может догадаться, что это ловушка. – А с чего ты решил, что она поверит мне? – Но ведь именно тебе она написала, – говорит Дакс. – Так что Зиана ничего не заподозрит, если ты ответишь ей. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. – Я не готова ответить вам прямо сейчас. Мне… мне нужно выбраться отсюда. Дакс указывает на дверь. – Что ж, иди. Ты в симуляции, в которой воссоздан целый мир. Так неужели ты думаешь, что какая-то дверь станет для тебя препятствием? Покосившись на Леобена, я осторожно подхожу к двери. Ручка холодит кожу, когда я обхватываю ее рукой, но не поддается мне. Осознав это, я закрываю глаза и неосознанно посылаю импульс из манжеты. На самом деле это вряд ли сработает, ведь меня на самом деле тут нет, как и манжеты, которая могла бы послать импульс, но неожиданно перед глазами вспыхивают яркие точки беспроводных соединений. Я вижу мерцающие вспышки за стеной от гентехов в соседних комнатах и от панелей людей, идущих по коридорам. Судя по всему, в «Истине» даже закодирована имитация использования модулей. Поэтому, когда я запускаю импульс с манжеты, симуляция запрашивает с серверов ближайшие открытые соединения, используемые при ее моделировании. И это означает, что я не беспомощна. Что я могу использовать коды. Я открываю список доступных соединений и прокручиваю его. Вот только он отображается немного непривычно. Перед моими глазами перечень мест, куда я могу переместиться – комнаты, коридоры, лестничные клетки. Я выбираю коридор прямо за дверью, но не всплывает никакой команды, которая бы перенесла меня туда. Правда, может, все гораздо проще. Чтобы отправить импульс из манжеты, хватило одной мысли об этом. Да и чтобы пройти через комнату, потребовалось лишь подумать об этом. Значит, симуляция считывает мои мысли. Я закрываю глаза, представляю себе коридор и оказываюсь прямо за дверью. Внезапно пол уходит из-под ног, и что-то сжимается внутри, заставляя открыть глаза. Дакс и лаборатория исчезли. Сейчас я вижу лишь спины троих человек, которые катят металлическую тележку по коридору, о чем-то болтая друг с другом. Бетонные стены и пол отражают эхо голосов, а слева и справа расположены открытые двери. Меня ничего не ограничивает. И никто не может остановить меня. Дакс прав. Это полная свобода. Еле сдерживая смех от облегчения, я делаю неуверенный шаг. После нескольких недель, проведенных в заточении в симуляции Цзюнь Бэй, кажется, будто сейчас за спиной раскроются крылья. За спиной раздаются шаги, а затем хлопок двери. Я поворачиваюсь и вижу перед собой Леобена. – Ты не можешь сбежать, – говорит он. – Меня назначили твоей нянькой. Я приподнимаю бровь. – Я все еще немного злюсь из-за того, что ты напал на меня в симуляции Цзюнь Бэй. – Вообще-то ты ударила меня первой. Я прикусываю губу. – Почему ты просто не сказал, что тебя послал Дакс? – Потому что ты упрямая штучка, которая бы предпочла скорее подохнуть в лаборатории, чем позволить мне вытащить тебя оттуда? Я открываю рот, чтобы возразить, но в итоге лишь качаю головой. Я не собираюсь спорить с Леобеном. Он мне не враг. – Не уверена, что хочу заманивать Зиану в ловушку, – признаюсь я. – Или Анну. Я понимаю, что они больше не моя семья, но не хочу предавать их. – Не переживай из-за Анны, – говорит он. – Она в любом случае возненавидит тебя. Ли отступает к стене, чтобы пропустить женщину с еще одной тележкой. На ней голубая рубашка, которые я уже видела на жителях «Хоумстэйка». Проходя мимо, она косится на нас, и я напрягаюсь, осознав, что женщина видит меня. Видимо, «Истина» настроена так, что зрительные модули встречных людей отображают мою трехмерную проекцию. Не знаю, увидят ли меня те, чьи панели не подключены к сети «Картакса», но это лишь усиливает чувство, что я действительно нахожусь здесь. – Ты бы согласился? – интересуюсь я. – Солгал бы им, чтобы привести сюда и вновь сделать подопытными Лаклана? Леобен с рассеянным видом потирает шею, слегка задевая пальцами шрамы в верхней части груди. – Мы всегда были его подопытными. Нас создали для этого. Может, остальных это разозлит, но меня больше заботит текущее положение вещей. Сейчас необходимо исправить вакцину и начать восстанавливать мир, иначе ни у кого из нас не будет будущего. – Так ты готов предать… чтобы спасти их? Леобен морщит нос. – Когда ты так говоришь, это напоминает мне поступки Лаклана. – Да, – бормочу я. – Именно это меня и пугает. Я отступаю в сторону, когда мимо нас проходит еще один мужчина с тележкой. На ней стоят коробки с пустыми металлическими цилиндрами наподобие тех, что я использовала, когда делала пули в хижине. – Подожди-ка, – говорю я, разглядывая футболку и повседневную одежду мужчины. – Это же обычный житель! Почему они находятся на уровнях с лабораториями? И почему они собирают пули? – Здесь все не так уж радужно, – признается Леобен. – Пойдем покажу. Я следую за ним по коридору к большому, открытому пространству, где когда-то, судя по всему, располагался кафетерий. Сейчас здесь стоят столы и стулья, на которых сидят обычные жители в синей одежде «Картакса». А на огромных экранах, висящих на стенах, светится логотип со скрещенными рогами. Люди сидят за столами, заваленными металлическими заготовками и частями снаряжения, и вполголоса разговаривают друг с другом. А меня пробирает озноб от одного взгляда на них. Эти люди делают оружие. И, судя по всему, они уже собрали множество пистолетов и патронов. А один из столов и вовсе завален деталями от гранат. Но ведь это обычные жители бункеров, а не солдаты «Картакса». Это люди, которые два последних года прожили в безопасности. Они должны находиться на жилых уровнях с кафе, тренажерными залами и парками для прогулок. Но вместо этого они собирают арсенал, как настоящие военные.